Без телевизора и интернета - Алексей Осадчий

У писателей, специализирующихся на альтернативной истории, попаданцах в другие миры, эпохи и в лично товарища Сталина – сотни, тысячи томов посвящены схожим ситуациям. Но "Красноярские хроники", интересны тем, что в момент переноса на небольшом участке собрались практически все политические активисты города Красноярска и его окрестностей, проводившие заседания штабов, посвящённые грядущим выборам в Законодательное Собрание края и Госдуму РФ.

В выходные из загазованного задыхающегося города (был объявлен "режим чёрного неба") кто на дачи, кто на озёра уехали большинство жителей Центрального и Железнодорожного районов, а студенческие общежития, сконцентрированные в злосчастном "треугольнике" пустовали. Поэтому процент депутатов, кандидатов, политологов, политтехнологов, политических провокаторов и проходимцев среди "переброшенных" красноярцев невероятно и угрожающе зашкаливал, почти как та самая, легендарная стрелка осциллографа…

К тому же парой часов ранее силовики из МВД и ФСБ спешно рванули в аэропорт – освобождать заложников, захваченных то ли обкурившимися придурками, то ли реальными террористами, зато на "перекинувшейся" территории гордо высилась жемчужина "КрасЛага", печально знаменитая тюрьма "Белый лебедь", где точно также как и в окрестных домах в 02ч.58м. 24 июля 2016 года исчезло электричество. Резко, разом, навсегда…

Удивительные и поучительные приключения политиканов, уркаганов и простых обывателей в переброшенном Красноярске не должны бросить тень на почтенных политиков и простых избирателей, кого чаша сия (переноса и переброса) миновала.

Разумеется, все события и персонажи вымышленные, любые совпадения случайны…

Глава 1. Пробуждение теневого губернатора.

Теневой губернатор Красноярского края Александр Николаевич Потылицын проснулся рано. В шесть часов. От сушняка. Накануне, отправив супругу с внуками на дачу, известный красноярский политик вышел прогуляться по проспекту Мира, где и встретил своего давнего знакомого – православного активиста и бородача Юрия Цыбина, стоявшего на автобусной остановке 'Главпочтамт' и что-то объяснявшего десятку угрюмых парней, не по жаре обутых в берцы. Парни громко матерились и зло пинали здоровенные баулы.

Как пояснил трагическим шёпотом Юрий, ребята из Иркутской области и Бурятии вдоволь навоевались в ДНР и ЛНР и сейчас, не солоно хлебавши, возвращались на сибирские просторы. Денег едва хватило на плацкарт до Красноярска и завтра соратники с берегов Енисея, комплектовавшие в 2014 году Сибирский добровольческий полк, обещали подкинуть 'чутка' дензнаков единомышленникам на билеты. Разумеется, военкомы-добровольцы ночевать к себе перелётных 'диких гусей' не пригласили, вот бойцы и слонялись по центру Красноярска, таская в баулах заныканные стволы и гранаты и опасаясь ментополицаев. Впрочем, те к группе бородатых патриотов не подходили, издали определяя в них кавказских ваххабитов и предпочитая не связываться с отморозками.

Отзывчивый Потылицын, будучи кандидатом в депутаты Законодательного Собрания Красноярского края по одномандатному избирательному округу, расположенному в том числе и в исторической части города на Енисее, невероятно обрадовался такому количеству слушателей. Александр Николаевич представился теневым губернатором, указал на свою предвыборную листовку, им же час назад наклеенную на здании почтамта и пригласил защитников Русского мира в гости, гоня прочь практичную но недостойную настоящего сибиряка мысль, что при всём уважении к политику, тем более теневому губернатору огромного края, транзитные вояки проголосовать за него не смогут. Но дело было вечером, смеркалось и отказываться от ночлега иркутяне и буряты не стали. Тем более жил гостеприимный политик в паре сотен метров, только и остановились у ларька, дабы затариться, подготовиться к долгой и задушевной беседе.

Александр Николаевич тут же начал обзванивать знакомых журналистов и просто политических активистов, намекая на крайнюю важность 'сходки-квартирняка' с важными гостями 'оттуда'. Компания собралась на удивление душевная, правильная. Одни говорили за величие России, другие за автономию Сибири, третьи просто пили на халяву. Впрочем, пили все… Все и попали в мир иной. Мир прекрасный и удивительный.

Поутру, Потылицын, лавируя среди тел спящих на полу соратников-собутыльников, зашёл в ванную, мимоходом отметил отсутствие света, (воды в кране такоже не наблюдалось – ни холодной, ни горячей). Беззлобно матернув за отсутствие воды находящуюся по соседству с домом синагогу, теневой губернатор вышел на балкон. Взор политика привычно устремился на вершину Караульной горы, на часовню Параскевы Пятницы, дабы начать день с молитвы. Но рука Потылицына так и застыла в воздухе, не донеся щепоть до чела – часовни не было! Да и сама Караульная гора совсем не походила на Караульную. На месте часовни и смотровой площадки произрастали берёзки, склон оккупировал непроходимый кустарник, а дома частного сектора, вплотную подступающие к вершине – пропали. Пропала Покровка!

Через дорогу, на застеклённом балконе потерянно застыл сосед и главный конкурент Потылицына на выборах по одномандатному избирательному округу, действующий депутат Законодательного Собрания края, полковник полиции, единоросс Юрий Швыткин. Выборная суматоха не позволила народному избраннику вместе с семьёй выехать на речку Мана – где веселье, палатка, шашлык, чистый воздух, а не этот красноярский фирменный смог… Но Юрий Николаевич как человек ответственный до двух часов ночи просидел в своём штабе, принимая доклады от помощников, отметил небывалую активность команд своих основных соперников Глискова и Владимирова, и рухнул в постель в половине третьего… По старой армейской привычке Юрий Николаевич проснулся ровно без пяти шесть и вышел на балкон, полюбоваться на часовню Параскевы Пятницы…

Следует пояснить, – у красноярцев, проживающих в исторической части города, особым шиком считалось, когда с балкона можно наблюдать за полуденным выстрелом из гаубицы, установленной чуть пониже часовни. Квартиры с видом на Караульную гору ценились гораздо дороже, во всяком случае, проблем с их реализацией у маклеров никогда не возникало. А вот теперь – ни часовни, ни гаубицы, да и телефонная связь пропала… Потылицын лихорадочно но безуспешно пытался дозвониться Швыткину по мобильнику, благо у того и в правой и в левой руке телефоны наличествовали.

Отбросив бесполезную мобилу Потылицын, словно юнга Северного флота, засемафорил руками, обращая на себя внимание соседа. Почему то именно Швыткин, с которым теневой губернатор непримиримо конфликтовал третий десяток лет, в эти секунды (секунды осознания глобальной и непоправимой катастрофы случившейся с родным городом, с миром) был для политика и физика Потылицына якорем, удерживающим от сумасшествия. Очевидно, для полковника таким же якорем оказался и Потылицын – заметив рукомахания соседа, Швыткин вышел из ступора, кинул взгляд на один телефон, на второй, посмотрел ещё раз на Караульную гору и жестами предложил теневому губернатору встретиться на лавочке во дворе…

– Саша, что за херня творится, ты же учёный, кандидат физмат наук, – полковник неосознанно перешёл на дружеский доверительный тон, хотя они всегда с теневым губернатором общались сквозь зубы, но политкорректно: исключительно на Вы и непременно по имени отчеству. .

– Юра, сам не понимаю. Не может двоим мерещиться одно и тоже.

– Связи нет, ни хрена нет! Телефон проводной тоже не работает, я перед выходом проверил, – Швыткин вытянул руку в направлении стайки серых птиц, угнездившихся на разросшейся в глубине двора рябине, – рябчики по городу летают! С нами точно всё в порядке?

– Покровка исчезла, все дома, – Потылицын задумчиво почесал лоб, – пойдём, до Качи сходим. И два политика, два сибиряка быстрым шагом двинулись к речушке Кача, на месте впадения которой в славный Енисей воевода Андрей Дубенский в далёком 1628 году заложил острог Красный Яр…

Выйдя из двора на улицу, носящую имя знаменитого земляка – художника Василия Сурикова, два собрата по хроноперебросу дружно, в ногу, зарысили к речке. Миновав синагогу компаньоны застыли, аки столбы соляные. На месте медицинского университета росли сосны с вкраплениями пихтача, моста через Качу не было, как не было ни малейших следов набережной на левом берегу. Впрочем, на левом берегу не было вообще ничего, что можно было бы хоть как-то соотнести с цивилизацией. Дикая сибирская природа, туман над рекой. Именно лёгкий туман, а не страшный красноярский смог от которого бежали все, кто только имел возможность, чтоб хоть на выходные, немного отдышаться в пригородных дачных посёлках.

– Пошли к Енисею, – хрипло предложил Швыткин.

– Пошли, – не менее сипло ответил Потылицын.