Баня – это маленькая смерть - Владимир Васильевич Емельянов

Владимир Емельянов

Баня — это маленькая смерть

Что такое вечность — это банька,

Вечность — это банька с пауками.

Если эту баньку позабудет Манька,

Что же будет с Родиной и с нами?

© Виктор Пелевин

параноидальная трагикомедия

в одном действии

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Митя, 24 года.

Дима, 23 года.

Антон, 25 лет.

Александр, 53 года.

Михаил, 42 года.

Леонид, 36 лет.

Егор, 40 лет.

Борис, 51 год.

Мансур, 42 года.

Алла, 55 лет.

Жанна, 42 года.

Елена — банщица, 46 лет.

…

Начало третьего десятилетия двадцать первого века. Парилка общественной бани в каком-то российском городе. Банщица Елена заходит из мыльного отделения в парилку с ведром воды и останавливается в дверях.

Елена. Я тебя услышала! Я поняла! Если бы ты знал, как у меня всё болит!

Елена закрывает дверь парилки, берёт щётку и совок, начиная разговаривать сама с собой и очищать пол и лавки от листьев и иголок, опавших с банных веников.

Елена. Как жаль… Не важно, что он сказал. Важно, как он сказал… Наконец-то никого нет в парилке… Кстати, нужно взять такую тишину за основу продуктивной уборки! Блин, какой печальный момент… Вот как тут не спросить, как его зовут? Так ведь вроде бы нашла его веник даже… Только вот разделила все ветки напополам… А он ведь далеко не дурак… Снова стою одна тут… Видела бы меня моя мама… Пойду покурю…

Елена обливает лавки ведром воды и выходит из парилки. Заходят пьяные Дима, Митя и Антон, продолжая диалог. Антон с банным веником. Во время диалога все садятся на лавку.

Дима. Первый?! Самый первый раз в бане вообще? Смелей дыши, Митяй!

Антон. Сперва нормально. Но баня — наркотик. Потом как начнёт ломать без неё! Но опять же, это тебе не бессмысленно жрать палёную наркоту на рейвах. В бане можно дождаться и более клёвого прихода.

Митя. Лучше бы убили меня побыстрее, пока я сам это не сделал. Здесь чё, паутиной окно затянуло? Какой-то сладкий привкус горечи…

Антон. Да это, как всегда, пенсионеры надымили. На печку льют воду с хрен знает чем. И чё мы здесь делаем так поздно… И зачем пришли… Я вообще не понимаю, какой смысл… Через час нас выгонят — начнутся женские часы.

Дима. Ну так мы же пьяные были час назад. Забыл уже, как бухали на морозе? Вместе приняли решение: отрезветь. Ветер страшный на улице. Ты же сам бросался на меня, нервничал и согреться предлагал! Ну и вот. Как видишь, я не растерялся в догадках о твоём самочувствии. А то ты бледный какой-то был. Ну? Чувствуешь теперь банный аромат по коже? Чё-то у меня глаза слипаются…

Антон начинает хлестать себя банным веником по животу.

Антон. Объявляю войну своему сраному телу! Ультиматум! Вмажем веничком по кубикам!

Дима. Дальше-то что делать будем после бани? Антон! Делать что дальше предлагаешь?

Митя. Предлагаю вам связать мне руки, отнести в купель, закинуть прямо на дно и оставить меня в покое.

Антон. Чувак, заткнись! Расслабиться попытайся. Чё как сука-то? На небо забирают достойных, между прочим. А у тебя, вон, уже даже язва на шее от того, что тебе постоянно не нравится, что с тобой по жизни происходит.

Дима. Как же, наверное, больно, пусто и грустно тебе сейчас, Митя. А можно я тебя убью?

Митя. Да пожалуйста. Дима, я уже ни о чём не жалею. Ни о чём не мечтаю. Я уже не я.

Дима. Прости, Митяй. Нервы сегодня у тебя внатяжку, конечно.

Александр, Михаил и Леонид заходят в парилку. Михаил со стаканом жидкости.

Александр. Ну и как теперь климат в бане? Тот или не тот?

Михаил. А я ещё сейчас махну стакан на камни. Подышим эвкалиптом!

Михаил плещет стакан жидкости на горячие камни на печке и смотрит на градусник, висящий на стене. Александр и Леонид садятся на лавку.

Михаил. Туман уже вроде спал. А вот температура поднялась… Кони ход прибавили, как говорится.

Александр. А мне нужна сырость как раз.

Леонид. Ну так и застелите горизонт нормально здесь — вентиль немного откройте. Пусть водичка капает на камни. Только оставьте её литься так, чтобы струйка была, как тоненькая нить. Эти ваши эвкалиптовые смеси — как капля сожаления для тех, кто после работы устал и попариться пришёл. Люди же сюда приходят, чтобы как всегда, так сказать, улететь, забыться и в новый день. Эвкалиптом, конечно, полезно подышать — расслабляет, но может только на мгновение.

Михаил крутит вентиль над печкой и на горячие камни начинает литься вода. В парилке появляется густой пар.

Михаил. Думал, что же мне не хватало… Теперь всё на месте!

Александр. Да, теперь мы мазаны одним миром. Дышим одним чудом.

Леонид. Эх. Пропащая душа ты, Миша! Ну что за чёрт? Что не говори тебе — всё для тебя пустяк. Не послушал меня и на полную врубил воду! Всё как всегда.

Михаил. Ну а ты посмотри теперь на потолок — дождь… А то и не дождь. Как будто бы слёзы с неба капают.

Александр. Да, Миш, у тебя получилось придать бане знакомый с детства вид.

Леонид. Бог тебя хранит, Саша. Тоненькую нить воды нужно, а не толстую. В нашем детстве всех этих кранов не было. Ковшичком заливали.

Михаил. Не знаю как ты, Лёня, а мою душу радует такой огромный купол пара в бане.

Егор, Борис и Мансур заходят в парилку и продолжают диалог.

Мансур. Вместо того, чтобы сделать мыльное отделение тёплым, они эти зелёные стёкла понаставили. Через них же тепло уходит, да и видно всё — просвечивает.

Борис. Просвечивает и видно всё, потому что не от кого прятаться. Это единственная общественная баня в городе с одним отделением — для мужчин и женщин.

Дима встаёт, смотрит на Митю и направляется к выходу.

Дима. Ну, как дела, Митя? Захотелось быть счастливее?

Борис. Мансур! Да не печалься ты по пустякам в такой ответственный для тебя день. У тебя же сегодня день радости! Не ворчи.