Пятьдесят лет в строю - Алексей Игнатьев

Игнатьев Алексей Алексеевич

Пятьдесят лет в строю

Игнатьев Алексей Алексеевич

Пятьдесят лет в строю

{1}Так помечены ссылки на примечания. Примечания в конце текста

Аннотация издательства: Русский военный дипломат генерал А. А. Игнатьев военную службу начал еще в прошлом веке. После победы Октября стал на сторону революции. Долгое время он работал в торгпредстве во Франции, служил в Советской Армии. В своей книге автор рассказывает о жизни русской и иностранных армий, о деятельности военно-дипломатических кругов России в конце XIX - начале XX веков, а также о русско-японской и 1-й мировой войнах. В книгу внесены незначительные уточнения редакционного характера.

Hoaxer: Граф Игнатьев сделал в 1925 г. разумный выбор, совпадавший с его убеждениями: отдал российские деньги во Франции, бывшие в его распоряжении, как Русского Военного Агента большевикам

Содержание

Книга первая

Глава первая. Семья

Глава вторая. Отец

Глава третья. Детские годы

Глава четвертая. Киевские кадеты

Глава пятая. Пажеский Его Величества корпус

Глава шестая. Кавалергарды

Глава седьмая. Академия Генерального штаба (1899-1902)

Глава восьмая. В штабах и в строю

Книга вторая

Глава первая. Отъезд на войну

Глава вторая. От Москвы до Ляояна

Глава третья. Иностранные военные агенты

Глава четвертая. На фронте

Глава пятая. В госпитале

Глава шестая. Ляоян

Глава седьмая. Шахэ

Глава восьмая. Сандепу

Глава девятая. Мукден

Глава десятая. Конец войны

Глава одиннадцатая. Возвращение в Россию

Книга третья

Глава первая. Заграница

Глава вторая. С маньчжурских на Елисейские поля

Глава третья. Будни военного агента

Глава четвертая. Снова на Родине

Глава пятая. Военный агент в Дании

Глава шестая. В Швеции

Глава седьмая. В Норвегии

Глава восьмая. На ответственном посту

Глава девятая. Союзная армия

Глава десятая. Amis et allies{17}

Глава одиннадцатая. Перед грозой

Книга четвертая

Глава первая. Роковые дни

Глава вторая. Начало мировой войны

Глава третья. Марна

Глава четвертая. На Западном фронте

Глава пятая. На большом деле

Глава шестая. Рыцари промышленности

Глава седьмая. Улица Элизе Реклю, 14

Глава восьмая. Тормоза

Глава девятая. Начало конца

Глава десятая. Начальники и помощники

Глава одиннадцатая. Экспедиционный корпус

Глава двенадцатая. Одна ночь

Книга пятая

Глава первая. Новобранец

Глава вторая. В дальнем разъезде

Глава третья. Разрыв связи

Глава четвертая. В окружении

Глава пятая. В поисках выхода

Глава шестая. Приход "разводящего"

Глава седьмая. В запасе

Глава восьмая. На побывке

Глава девятая. На последнем переходе

Глава десятая. Награда

Примечания

Посвящается советской молодежи

Книга первая

Глава первая. Семья

В Париже, после революции 1917 года, в мои руки попал документ, из которого я узнал свою родословную. Это был рескрипт Александра II правительствующему сенату от 19 июля 1878 года, возводивший моего деда, Павла Николаевича Игнатьева, со всем нисходящим потомством, к которому принадлежал и я, родившийся в 1877 году, "в графское Российской империи достоинство".

Из этого документа явствует, что Игнатьевы происходят от древних черниговских бояр, ведущих начало от боярина Бяконта, перешедшего на службу московских царей в 1340 году.

Сын его, митрополит Алексий, состоял главным советником последовательно при трех князьях московских и начал, между прочим, постройку первой каменной стены вокруг Кремля (1366 г.).

Род Игнатьевых при Московском дворе впоследствии не был в числе знатных, не подымаясь выше ранга сокольничьих, а позднее стрельцов. Известно, что Васька Игнатьев был пытан и казнен на Лобном месте после укрощения Петром стрелецкого бунта.

Прадед мой, генерал-майор артиллерии, состоял в 1812 году комендантом крепости Бобруйск и с пятитысячным гарнизоном успешно оборонялся против двенадцатитысячного польского корпуса генерала Домбровского. Выйдя в отставку, генерал-майор рано умер, оставив вдову и единственного сына, Павла Николаевича - моего деда. Павел Николаевич окончил Московский университет, что впоследствии выделяло его среди сослуживцев и повлияло на его служебную карьеру{1}.

Рослый, статный, дед по выходе из университета попал в ту военную атмосферу, в которой жила Европа наполеоновской эпохи: он поступил вольноопределяющимся в лейб-гвардии Преображенский полк, был зачислен в 1-ю, так называемую "цареву", роту и в чине прапорщика вступал в Париж в 1814 году.

Один день или, точнее, даже одно утро - 14 декабря 1825 года оказало решающее влияние на всю жизнь деда. Как рассказывала мне бабушка, дед, просвещенный офицер, вращался в кругу будущих декабристов, принесших из Франции багаж "вольтерианства" - русского вольнодумства. Однако накануне памятного дня он имел длинное объяснение со своей матерью, которая заставила его поклясться, что он будет "благоразумен" и не выступит против власти. И когда на следующий день взволнованный Николай вышел на подъезд Зимнего дворца, ближайший к Миллионной улице, то первой воинской частью, прибывшей на Дворцовую площадь в распоряжение нового царя, оказалась 1-я рота Преображенского полка, казармы которой были на Миллионной. Командовал этой ротой капитан Игнатьев.

- Поздравляю тебя флигель-адъютантом,- сказал тут же Николай.

В память этого дня дед всю жизнь оставался "почетным преображением". Об этом мне напомнили на маневрах 1898 года. Мой эскадрон кавалергардов был прикомандирован к Преображенскому полку. Пригласив нас к обеду в свою офицерскую палатку-столовую, преображенцы устроили мне сюрприз, поставив перед моим прибором старинную серебряную чарку, надпись на которой свидетельствовала, что она принадлежала моему деду.

За многие годы своей службы деду пришлось быть во главе самых различных государственных учреждений. Особенное значение имела его деятельность как директора Пажеского корпуса, в котором он воспитал многих выдающихся государственных людей эпохи Александра II, в том числе, например, Милютина; некоторые из его воспитанников, достигнув высоких государственных должностей, оставались со своим старым директором в переписке, советуясь с ним по особо важным вопросам. До смерти своей он состоял почетным членом Военно-медицинской академии и президиума женских учебных заведений. И когда теперь по делам службы я бывал в стенах Военно-медицинской академии, то вспоминал, что создание этой академии имело в свое время целью освободить военно-врачебный персонал от немецкого засилья.