Стихотворения. 1903–1909 - Зинаида Гиппиус

Зинаида Гиппиус

Стихотворения. 1903–1909

Петербург

Сергею Платоновичу Каблукову

Люблю тебя, Петра творенье…

Твой остов прям, твой облик жёсток,Шершавопыльный – сер гранит,И каждый зыбкий перекрестокТупым предательством дрожит.

Твое холодное кипеньеСтрашней бездвижности пустынь.Твое дыханье – смерть и тленье,А воды – горькая полынь.

Как уголь, дни, – а ночи белы,Из скверов тянет трупной мглой.И свод небесный, остеклелыйПронзен заречною иглой.

Бывает: водный ход обратен,Вздыбясь, идет река назад…Река не смоет рыжих пятенС береговых своих громад,

Те пятна, ржавые, вскипели,Их ни забыть, – ни затоптать…Горит, горит на темном телеНеугасимая печать!

Как прежде, вьется змей твой медный,Над змеем стынет медный конь…И не сожрет тебя победныйВсеочищающий огонь, –

Нет! Ты утонешь в тине черной,Проклятый город, Божий враг,И червь болотный, червь упорныйИзъест твой каменный костяк.

Петухи

П. С. С.

Ты пойми, – мы ни там, ни тут.Дело наше такое, – бездомное.Петухи поют, поют…Но лицо небес еще темное.

На деревья гляди, – на верхи.Не колеблет их близость рассветная…Всё поют, поют петухи, –Но земля молчит, неответная…

Брачное кольцо

Над темностью лампады незажженнойЯ увидал сияющий отсвет.Последним обнаженьем обнаженнойМоей душе – пределов больше нет.

Желанья были мне всего дороже…Но их, себя, святую боль мою,Молитвы, упованья, – всё, о Боже,В Твою Любовь с любовью отдаю.

И этот час бездонного смиреньяКрылатым пламенем облек меня.Я властен властью – Твоего веленья,Одет покровом – Твоего огня.

Я к близкому протягиваю руки,Тебе, Живому, я смотрю в Лицо,И, в светлости преображенной муки,Мне легок крест, как брачное кольцо.

К ней

О, почему Тебя любитьМне суждено неодолимо?Ты снишься мне иль, может быть,Проходишь где-то близко, мимо,

И шаг Твой дымный я ловлю,Слежу глухие приближенья…Я холод риз Твоих люблю,Но трепещу прикосновенья.

Теряет бледные листыМой сад,  Тобой завороженный…В моем саду проходишь Ты, –И я тоскую, как влюбленный.

Яви же грозное лицо!Пусть разорвется дым покрова!Хочу, боюсь – и жду я зова…Войди ко мне. Сомкни кольцо.

Благая весть

Дышит тихая весна,Дышит светами приветными…Я сидела у окнаЗа шерстями разноцветными.

Подбирала к цвету цвет,Кисти яркие вязала я…Был мне весел мой обет:В храм святой завеса алая.

И уста мои твердят БогуСил мольбы привычные…В солнце утреннем горятСтены горницы кирпичные…

Тихо, тихо. Вдруг в окне,За окном, – мелькнуло белое…Сердце дрогнуло во мне,Сердце девичье, несмелое…

Но вошел… И не боюсь,Не боюсь я Светлоликого.Он как брат мой… ПоклонюсьБрату, вестнику Великого.

Белый дал он мне цветок…Не судила я, не мерила,Но вошел он на порог,Но сказал, – и я поверила.

Воля Господа – моя.Будь же, как Ему угоднее…Хочет Он – хочу и я.Пусть войдет Любовь Господняя…

Ночью

Ночные знаю странные прозрения:Когда иду навстречу тишине,Когда люблю ее прикосновения,И сила яркая растет во мне.

Колдует ли душа моя иль молится, –Не ведаю; но радостна мне весть…Я чую, время пополам расколется,И будущее будет тем, что есть.

Все чаянья, – все дали и сближения,В один великий круг заключены.Как ветер огненный, – мои хотения,Как ветер, беспреградны и властны.

И вижу я, – на ком-то загораютсяСияньем новым белые венцы…Над временем, во мне, соприкасаютсяНачала и концы.

Днем

Я ждал полета и бытия.Но мертвый ястреб – душа моя.Как мертвый ястреб, лежит в пыли,Отдавшись тупо во власть земли.Разбить не может ее оков.Тяжелый холод – земной покров.Тяжелый холод в душе моей,К земле я никну, сливаюсь с ней.И оба мертвы – она и я.Убитый ястреб – душа моя.

Свобода

Я не могу покоряться людям.Можно ли рабства хотеть?Целую жизнь мы друг друга судим, –Чтобы затем – умереть.

Я не могу покоряться Богу,Если я Бога люблю.Он указал мне мою дорогу,Как от нее отступлю?

Я разрываю людские сети –Счастье, унынье и сон.Мы не рабы, – но мы Божьи дети,Дети свободны, как Он.

Только взываю, именем Сына,К Богу, Творцу Бытия:Отче, вовек да будут единоВоля Твоя и моя!

Всё кругом

Страшное, грубое, липкое, грязное,Жестко-тупое, всегда безобразное,Медленно рвущее, мелко-нечестное,Скользкое, стыдное, низкое, тесное,Явно довольное, тайно-блудливое,Плоско-смешное и тошно-трусливое,Вязко, болотно и тинно застойное,Жизни и смерти равно недостойное,Рабское, хамское, гнойное, черное,Изредка серое, в сером упорное,Вечно лежачее, дьявольски косное,Глупое, сохлое, сонное, злостное,Трупно-холодное, жалко-ничтожное,Непереносное, ложное, ложное!

Но жалоб не надо; что радости в плаче?Мы знаем, мы знаем: всё будет иначе.

Не здесь ли?

Я к монастырскому житьюИмею тайное пристрастие.Не здесь ли бурную ладьюЖдет успокоенное счастие?

В полночь – служенье в алтаре,Напевы медленно-тоскливые…Бредут, как тени, на зареПо кельям братья молчаливые.

А утром – звонкую бадьюСпускаю я в колодезь каменный,И рясу черную моюЛаскает первый отсвет пламенный.

Весь день – работаю без дум,С однообразной неизменностью,И убиваю гордый умТупой и ласковой смиренностью.

Я на молитву становлюсьВ часы вечерние, обычные,И говорю, когда молюсь,Слова чужие и привычные.

Так жизнь проходит и пройдет,Благим сияньем озаренная,И ничего уже не ждетМоя душа невозмущенная.

Неразличима смена дней,Живу без мысли и без боли я,Без упований и скорбей,В одной блаженности – безволия.

Победы

Звезды люблю я и листья весенние, –Темную землю и алую кровь.Чем сочетанья во мне совершеннее,Тем горячее и тем неизменнееЖадного сердца живая любовь.

Шорохи теплые, прикосновенияХаоса черного, – вас ли губить?О, не пред образом мрака и тления,Не пред угрозою всеразрушенияМожет живая любовь отступить!

Темные шорохи, слепорожденные,Я ли закрою пред вами лицо?Безблагодатные и беззаконные,Вас я хочу разбудить, мои сонные,Вас заключить в световое кольцо.

Небо от крови закатной червоннее…Мне ль по мостам золотым не идти?С каждым мгновеньем люблю неуклоннее,С каждым мгновеньем любовь озареннее,Ближе воскресная смерть на пути!

Успокойся?

Своей рукою ВседержительК спасенью хочет привести.И уготована обитель,И предназначены пути.

Всё решено от Духа Свята,Он держит всех судеб ключи,Он всех спасет. Не трогай брата,Не убеждай… Оставь. Молчи.

Но если всем своя дорога,И есть завет: не прекословь, –Зачем же нам, по воле Бога,Дана – бездейственно – Любовь?

Дождичек

О, веселый дождь осенний,Вечный – завтра и вчера!Всё беспечней, совершеннейОднозвучная игра.

Тучны, грязны и слезливы,Оседают небеса.Веселы и шепотливыДождевые голоса.

О гниеньи, разложеньиВсё твердят – не устают,О всеобщем разрушеньи,Умирании поют.

О болезни одинокой,О позоре и скорбяхЖизни нашей темноокой,Где один властитель – Страх.

И, пророчествам внимая,Тупо, медленно живу,Равнодушно ожидаяИх свершенья наяву.

Помню, было слово: крылья…Или брежу? Всё равно!Без борьбы и без усильяОпускаюсь я на дно.

Они

Звенят, поют, проходят мимо,Их не постичь, их не догнать,Во мглу скользят неуловимо –И возвращаются опять…

Игра и дымность в их привете,Отсветы мыслей, тени слов…Они – таинственные детиЕще несознанных миров.

Не жизнь они – но жажда жизни,Не звуки – только дрожь струны.Своей мерцающей отчизнеОни, крылатые, верны.

А я, разумный и безвластный,Заворожить их не могу,Остановить их лет неясный,Зажечь на этом берегу.

Я только слышу – вьются, вьются,Беззвонный трепет я ловлю.Играют, плачут и смеются,А я, безвластный, – их люблю.

Коростель