Ванькина Жар-Птица - Анжелика Юрьевна Хинеева

Анжелика Хинеева

Ванькина Жар-Птица

⠀

Маленький раскосый шестилетний Ванька наклонился над дорожкой. По серым бетонным плитам ползла гусеница. Густо утыканная жесткими белыми волосками, она сгибалась и разгибалась, как мама на утренней зарядке. Долговязый сопливый восьмилетка Витек из соседнего дома подошел бесшумно, со всего размаха опустил грязную поцарапанную ногу в старом сандалии и с противным шлепком раздавил шелковистую толстушку:

— Так ее, гадину! Все листья на деревьях сожрали!

Ванька посмотрел на зеленое тягучее пятно и почувствовал, как в груди повернули горящий прут. Из глаз прыснули слезы. Витька, смеясь, убежал.

Ванька был необычным ребенком, он постоянно «зависал» на мелочах. Увидит камень, уставится на него, и все, нет Ваньки, «ушел в себя». А друзья в такие моменты кричали:

— Эй! Ты где? Что странный такой? Чудила в розовых очках!

Может и так.

Как-то раз на письменном столе Ванька увидел жар-птицу. Она вылетела из дедушкиной пустой чернильницы. Желто-розовый аккуратный клюв, голубой хохолок над головой, маленькая, как колибри. Каждое перышко на спине переливалось синевой. Два длинных лилово-серебристых пера выглядывали из хвоста и слегка подрагивали. Ванька открыл рот, а птичка покрутила розовой шеей и вновь нырнула во флакон. Резко выпорхнула и полетела, щедро поливая синими чернилами белоснежные листы бумаги. Ванька удивился: «Откуда появились чернила?»

А жар-птица понеслась вон из комнаты, подальше от серых мрачных стен и темных вечерних окон. Два хвостовых пера мелькнули у приоткрытой двери на прощание.

Летом Ванька бегал с друзьями к реке. Купаться, шугать пучеглазых лягушек, ловить рыбу. По воде то и дело шли круги — это маленькие сомики охотились на насекомых. Солнце золотило мелкую волну. Было весело и беззаботно. Жаль только, течение сильное. Река закручивалась в водовороты и тащила на дно. Ванька боялся утонуть, поэтому не отплывал от берега, плескался на мелководье.

В камышах, спрятанная, покачивалась на воде дряхлая лодка. Она была привязана к плакучей иве и принадлежала «деду Бабаю» — старому однорукому сторожу с промышленного склада. Витька предложил вместе сплавать на остров, поросший зеленью. Он разбивал реку на два рукава и давно манил к себе. Мальчишки подзуживали друг друга:

— Ты отвяжи,

— Нет, ты!

— Трус!

— Сам такой!

И все-таки решились. Озираясь, чтобы никто не увидел, отвязали лодку, залезли в нее, болтая босыми ногами, оттолкнулись от берега, вытащили из-под лавки тяжелое весло и переправились на остров. Вытащили на берег нос лодки, завязали веревку и с громкими криками: «Ура!» ринулись открывать новый мир. Как настоящие мореплаватели-первооткрыватели, они лупили палками по траве, сражаясь с аборигенами. Ваньке казалось, что за каждым деревом с густой зеленой листвой и толстым шершавым стволам, прячется индеец!

Победив врагов, мальчишки вытерли пот и начали оглядываться. Витька скользнул взглядом по берегу, по реке и закричал:

— Лодка пропала! Унесло! Поплыли! Надо искать лодку, а то влетит!

Витька с разбегу плюхнулся в воду и поплыл брасом, широко загребая руками. Ванька подпрыгнул на месте и остался на острове. До берега недалеко, метров пятьдесят, но он плохо плавал и боялся течения. Стало стыдно и тоскливо. Вздыхая, он подумал, что будет здесь жить всегда, как Робинзон. Может, даже построит дом. Потом он надеялся, что Витька скоро вернётся. Потом переживал, что мама будет волноваться и ругаться. Плакал.

Ванька смотрел, как спускается за деревья солнце. Чувствовал, как сжимается от голода живот. Пил воду из речки. Потом совсем стемнело, ему показалось, что индейцы вышли из кустов и вот-вот нападут на него. Стало страшно и одиноко.

Индейцы с криками: «Е-хо-хоу!» рванули к нему. Злобно блестели наконечники стрел и колыхались над головой длинные страусиные перья! Мурашки побежали по ногам. Ванька отчаянно закричал:

— Я все равно сильнее вас! Я отправлю вас… в мультик!

И зажмурился. Индейцы один за другим запрыгивали на пленку, растягивались, превращались в плоские двухмерные фигурки. Они кидали лассо, ловили диких низкорослых лошадок и скакали с громкими выкриками по прериям. Стало не страшно, а радостно.

Вскоре приехал однорукий дед Бабай на моторке, и долго ругался, что Ванька отвязал лодку. Витька все свалил на него.

— Никчемный ты человек, Ванька! Лодку своровал и потерял, сам испугался, чуть с голода не помер! Кому только нужны твои фантазии? Никакого толка!

— Иван Алексеевич! — кто-то громко выкрикнул в ухо.

— Пойдемте скорее. Ваш фильм признали лучшим культурным событием года!

Мужчина аккуратно поправил очки, мягко улыбнулся, его сердце окружило тепло. Воспоминание воодушевило его, будто дошло долгожданное письмо из детства. Теперь он мог на него ответить. И тихонько сказал маленькому Ваньке, сидящему на корточках глубоко внутри:

— У тебя все получилось, фантазер!