Пояс Ипполиты - Агата Кристи

Агата Кристи

Пояс Ипполиты [1]

«Одно дело всегда цепляется за другое», — любил говорить Эркюль Пуаро без претензии на оригинальность.

Он добавлял, что эта мысль была подтверждена в деле о пропавшей картине Рубенса.

Пуаро не очень заинтересовало дело о похищении картины Рубенса. Во-первых, Рубенс был не из тех художников, искусством которых он восторгался, а во-вторых, обстоятельства, при которых похитили картину, были банальны. Он так и сказал хозяину картины Александру Симпсону, который был его хорошим знакомым.

Вскоре после похищения Александр Симпсон послал за Пуаро и, когда тот пришел, рассказал ему о своем несчастье. Эта картина Рубенса, в подлинности которой никто не сомневался, да и эксперты это подтвердили, была найдена совершенно недавно, поэтому до сих пор не выставлялась и не была известна широкой публике.

Картину выставили в картинной галерее самого Александра Симпсона. Похитили ее среди бела дня. Это было время, когда безработные выступали против политики правительства, устраивая сидячие и лежачие забастовки в общественных местах, а также прямо на улице и на перекрестках, блокируя уличное движение.

Вот и на этот раз небольшая группа безработных с лозунгами «Искусство — роскошь, накормите голодных» вошла в картинную галерею и легла прямо на пол. Пока вызывали полицию, в зале собралась толпа любопытных. Когда же полиция силой очистила помещение, арестовав нескольких безработных, зеваки разошлись и стало свободно, служители обнаружили, что новая картина Рубенса аккуратно вырезана из рамки и похищена.

— Это была небольшая картина, — объяснил Симпсон. — Любой мог взять ее под мышку и выйти из галереи, не привлекая внимания, в то время как все глазели на этих идиотов безработных.

Безработные, которых арестовала полиция, признались, что их нанял на эту роль какой-то мужчина, который попросил устроить в картинной галерее Симпсона демонстрацию протеста. Ничего плохого они не подозревали.

Пуаро подумал, что сам по себе трюк с организацией демонстрации в картинной галерее был гениальным, но даже не предполагал, чем он может помочь. Он так и объяснил Симпсону, добавив, что нужно довериться полиции, которая сейчас занимается расследованием.

— Послушайте, Пуаро, — вдруг сказал Александр Симпсон, — я знаю, кто похитил картину и куда ее потом переправят.

Согласно версии Александра Симпсона, ограбление картинной галереи было организовано международной бандой преступников по заданию одного миллионера, живущего в Париже, который покупает краденые картины по дешевой цене и при этом не задает лишних вопросов. Таким образом, картина, украденная в Лондоне, сейчас, по-видимому, находится на пути в Париж, где и перейдет в руки этого миллионера. Поисками картины занимаются и английская и французская полиции, но Симпсон был уверен, что их старания не увенчаются успехом.

— А когда она попадет в руки этого проходимца, — удрученно сказал Симпсон, — то поиски вообще зайдут в тупик, потому что с богатыми людьми нужно обращаться деликатно. И тогда этим делом займетесь вы, потому что возникнет такая ситуация, с которой можете справиться только вы.

В конце концов Пуаро пришлось согласиться и выехать в Париж немедленно. В расследовании этого дела он был не особенно заинтересован, однако благодаря ему он познакомился с другим делом, которое его действительно заинтересовало: дело о пропавшей школьнице.

Впервые об этом деле он услышал от старшего инспектора Скотленд-Ярда Джеппа, когда тот, заглянув к Пуаро, застал его за проверкой очередного чемодана, которые один за другим упаковывал его слуга.

— Ага, — сказал Джепп. — Собрались во Францию, господин Пуаро, не так ли?

— Мой дорогой Джепп, — сказал Пуаро. — Не иначе как вам донесли ваши агенты из Скотленд-Ярда? Откуда такая информация?

— У нас везде свои агенты, господин Пуаро, — рассмеялся Джепп. — Я даже знаю, что Симпсон поручил вам дело о похищенной картине Рубенса. Не доверяет, стало быть, нам. Ну, да Бог с ним, это его личное дело. Я пришел к вам совсем по другому поводу. Так как вы в любом случае поедете в Париж, то у меня возникла мысль, что вы сможете одним выстрелом убить двух зайцев. Сейчас в Париже находится наш сотрудник, инспектор Херн. Надеюсь, вы его помните? Хороший работник, но не одарен богатым воображением. Я хотел бы знать ваше мнение по делу, которым он сейчас занимается.

— О каком деле идет речь? — спросил Пуаро.

— Исчезла пятнадцатилетняя школьница, — пояснил Джепп. — Это будет сегодня в утренних газетах. Похоже, что ее похитили. Она — дочь какого-то каноника[2] из Кранчестера. Зовут ее Уинни Кинг.

Далее Джепп изложил всю историю по порядку.

Уинни Кинг приехала в Лондон из Кранчестера утренним поездом, была встречена сотрудником фирмы «Элде Систерс Лимитед», в обязанности которого входила встреча девочек на одной станции и препровождение их на другую, и переправлена на станцию Виктория под начало мисс Буршоу, заместителя мисс Поуп, хозяйки и директора пансионата в Париже. В компании восемнадцати английских девочек, отобранных для обучения в этом пансионате, Уинни Кинг покинула вокзал Виктория, пересекла Ла-Манш на пароме, прошла таможенный досмотр в Кале, вошла в пассажирский поезд, пообедала в вагоне-ресторане. Но когда мисс Буршоу, уже подъезжая к Парижу, пересчитала головы, то оказалось, что осталось только восемнадцать девочек.

— Так… — сказал Пуаро. — Поезд где-нибудь останавливался?

— Он останавливался в Амьене, — ответил Джепп, — но в это время девочки были в вагоне-ресторане, и все они в один голос утверждают, что Уинни была с ними. Они ее потеряли при возвращении из вагона-ресторана. Другими словами, она в свое купе не вернулась. Никто из них ничего плохого не подумал, так как каждый считал, что она находится в другом купе.

Пуаро кивнул.

— Таким образом, — подвел он итог, — в последний раз ее видели… когда?..

— Если говорить точно, — подумав, сказал Джепп, — то еще в течение десяти минут после того, как поезд покинул Амьен. Видели… — Джепп смущенно закашлял, — как она вошла в туалет.

— Вполне естественное желание, — сказал Пуаро. — Особенно после ресторана… У вас есть еще что-нибудь?

— Да, — угрюмо сказал Джепп. — Ее шляпа была найдена у железной дороги примерно в четырнадцати милях от Амьена.

— Но тела не нашли? — уточнил Пуаро.

— Тела не нашли, — подтвердил Джепп.

— А что вы думаете сами, Джепп? — спросил Пуаро. — Какая у вас версия?

— Даже не знаю, что и думать, — признался Джепп. — Нет тела, значит, она не выпадала из поезда.

— А после остановки в Амьене, — снова уточнил Пуаро, — поезд нигде не останавливался?

— Нет, — твердо ответил Джепп. — В одном месте он замедлил ход (был желтый сигнал светофора), но не остановился, и я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь отважился спрыгнуть с поезда, не сломав себе что-нибудь. Вы думаете, господин Пуаро, что девочка начала паниковать и решила убежать? С одной стороны, это было ее первое дальнее путешествие, она могла затосковать это верно, но с другой — пятнадцать с половиной лет, сознательный возраст, была в хорошем настроении, как говорят другие девочки, шутила, смеялась.

— Вы обыскали весь поезд? — спросил Пуаро.

— Да, — ответил старший инспектор Джепп. — Весь состав был обыскан еще до прибытия поезда на Северный вокзал Парижа. Девочки в поезде не было, это точно.

Старший инспектор на минуту задумался.

— Она исчезла, — горько добавил он. — Прямо растворилась в воздухе. Это звучит по-идиотски, господин Пуаро, но это действительно так.

— Что она собой представляла, эта девочка? — спросил Пуаро.

— Обыкновенная девочка, насколько я могу судить по полученной информации, — ответил Джепп.

— Я хотел спросить, — уточнил Пуаро, — как она выглядела?

— У меня с собой ее фотография, — сказал Джепп. — Прямо распускающийся цветок.

И он вытащил из кармана фотографию. Пуаро долго ее внимательно изучал.

На снимке, сделанном непрофессиональным фотографом, была снята долговязая девочка с двумя косичками. Она не позировала, это было видно по тому, как она ела яблоко. Рот открыт, были видны неровные зубы, скрепленные специальной зубной пластинкой, и кроме того, она носила очки.

— Обычная девочка, — сказал Джепп, — да в этом возрасте они все обычные. Вчера был у своего зубного врача и на стене увидел фотографию Марсии Гаулит, нашей красавицы сезона. А ведь я ее видел несколько лет назад, когда был у них в замке по делу об ограблении; тогда ей было около пятнадцати лет. Это был гадкий утенок: прыщеватая, неуклюжая, с зубами, торчащими вперед, волосы всегда растрепаны. А теперь — точно фея. Они превращаются в красавиц как-то неожиданно, выражаясь фигурально, за одну ночь. Это происходит как по волшебству.