Мы и наша семья - Зацепин В.

Зацепин В Цимбалюк В

Мы и наша семья

В.Зацепин, В.Цимбалюк

Мы и наша семья

Книга для молодых супругов

Над книгой работали:

писатели, ученые,

педагоги, медики,

журналисты

Дорогие друзья!

Вы начали новый этап своей жизни - стали супругами, мужем и женой.

Позади детство с его радостями и маленькими горестями, отрочество с его неуемными мечтами и большими надеждами.

Впереди совместная взрослая жизнь, долгий, радостный, но не всегда легкий путь, упорное и терпеливое созидание счастливой семьи, решение каждодневных, порой довольно сложных задач со множеством неизвестных,

И вот мы, комсомольское издательство "Молодая гвардия", хотим помочь пройти этот путь без больших трудностей и ошибок. Поэтому мы собрали в этой книге известных писателей, ученых, педагогов, врачей, юристов, журналистов, родителей, которые преподадут вам "азбуку для двоих", подскажут, как лучше строить отношения в семье, на что обращать внимание и чего избегать.

Вам предстоит глубоко изучить друг друга,

научиться повседневно сочетать свои интересы, потребности и привычки, вырабатывать разумные взаимоприемлемые решения.

И все у вас будет получаться, если вы любите друг друга, потому что только при настоящей любви возможны понимание и доверие, поддержка и постоянная помощь друг другу.

В семье вы можете воспринимать друг друга как неповторимую индивидуальность и максимально уважать эту индивидуальность, содействовать развитию способностей друг друга и таким образом обеспечить необходимые условия для личного счастья.

Немало новых обязанностей, трудностей, ограничений появляется у человека при вступлении в брак, но, если он умно, бережно, с любовью будет строить свою семейную жизнь, он получит огромные радости и блага.

Вместе со своими родными и друзьями, с товарищами по работе, плечом к плечу и рука об руку - в добрый путь!

Счастья вам, дорогие друзья!

Мы и наша ЛЮБОВЬ ЛЮБОВЬ ТОРЖЕСТВУЕТ НАД ВРЕМЕНЕМ

В любви, как и в истории жизни я мысли на Земле, постоянно появлялось нечто новое; оставаясь, по сути, собой, уникальным духовно-телесным совпадением двух личностей, она обогащалась новыми состояниями человеческой души - живой, ищущей, развивающейся. Когда три с половиной тысячи лет назад поэт-египтянин, чье имя не сохранилось, говорил о любимой: "Лучится ее добродетель, и светится кожа ее, взгляд упоителен, сладкоречивы уста...", он открывал в ней возвышенно-нравственное существо, чье духовно-душевное совершенство нашло чудесное телесное воплощение. И это рождало в нем нечто абсолютно новое - Нежность.

Человеческое сердце, подобно ребенку, делало открытие за открытием. Оно наслаждалось первыми этими озарениями, как наслаждался человек сиянием солнца. Человек учился видеть человека. Именно в любви открывалось великое "ты", бесконечная ценность человеческой личности, радость растворения, радость милосердия и умаления себя ради того, кого любишь.

А сердце не уставало обогащать человеческие отношения и мир и совершенствовать то, что было открыто им раньше. В нежности появилась горечь, явственно ощутимая в стихах Овидия, много любившего и остро страдавшего от любви. Но и сама нежность стала шире - она охватывала теперь не одно лишь избранное существо, но и людей, окружающих его, большой, человеческий, земной мир. И любовь к одному человеку углублялась духовно. Когда в I веке до нашей эры Катулл после очередной измены любимой женщины открыл, что "обманутым сердцем можно сильнее хотеть, но невозможно любить", он поднял любовь на новую высоту. Стало ясно, что истина могущественней любви. Перестав быть Истиной, любимая перестанет быть любимой.

Культ женщины ж "любовь издалека", которым посвящены песни трубадуров, кажутся на расстояния веков несколько надуманными, условными. Увидел один раз, а потом ряд долгих лет любил, не видя, воспевал ее идеальную сущность. Чтобы это постигнуть, надо, наверное, понять не умом, а сердцем огромность расстояний в том ми

ре. Уходя в поход, рыцарь расставался с дамой на неопределенный ряд месяцев, лет или десятилетий. Он уходил с севера Европы на юг и восток, как сегодня космонавты улетают в космос, но с гораздо меньшим основанием вернуться обратно. Не было даже регулярной почты. "Любовь издалека" была ответом человеческого сердца на неохватность и неопределенность времени-пространства, может быть, даже дерзким вызовом ему.

Новая замечательная эпоха - Возрождение - началась не с великого зодчества, не с великой живописи и не с великих путешествий, а с великой любви. Новая глава в истории человеческого духа открывается строкой о любви.

" "На что же смогу я надеяться, если я потеряю тебя, и что сможет еще удерживать меня в этом земном странствовании, где у меня нет утешения, кроме тебя, да и это утешение - только в том, что ты жив, ибо все прочие радости от тебя для меня недоступны..."

Так писала на самой заре XII века, году то ли в 1100, то ли в 1101 (точно не установлено), Элоиза своему любимому Абеляру Пьеру, вольнодумцу-философу, богослову и поэту, "еретику", осужденному католическим духовенством. Это была любовь большая, естественная и долгожданная, как шар солнца, расплавляющий изнутри тяжкое, уродливое тело тысячелетней тучи. Элоиза не участвовала в диспутах и не оставила после себя трактатов. Она подарила человечеству больше, чем даже талантливые сочинения. Она внесла в мир себя самое. Она была в самом чудесном и полном смысле этого слова луч солнца, высвечивающий возможность иных, высших, истинно достойных человека форм любви, которую ничто не может убить.

Трагическая история любви Абеляра и Элоизы закончилась уходом их в монастырь. Но их переписка в XII веке была переведена с латинского языка на французский и вдохновляла многих писателей...

Через сто пятьдесят лет девятилетний мальчик Данте увидит девочку Беатриче, "одетую в благороднейший алый цвет", и, став великим поэтом, расскажет о любви к ней в книге "Новая жизнь", а потом в "Божественной комедии".

Может быть, он и не стал бы великим, если бы не по

любил, не изведал космическую мощь чувства, "что движет солнце и светила".

Этой строкой, как известно, заканчивается "Божественная комедия".

Когда Петрарка встретил Лауру в одной из авиньонских церквей, было ему двадцать три, ей двадцать. Она была уже женой. Он - молодым ученым и поэтом. В сорок вторую годовщину их первой встречи, через двадцать один год после кончины ее, Петрарка, уже старик, перебирая архив, нашел сонет, который раньше ему не нравился, и написал новые строки: "В год тысяча трехсот двадцать седьмой, в апреле, в первый час шестого дня, вошел я в лабиринт, где нет исхода".

Через пять лет он умер, сидя за работой, с пером в руке. Незадолго до этого написал: "Уже ни о чем не помышляю я, кроме нее".

Когда Лаура умерла, ей было за сорок. В тот век женщины увядали рано. Петрарка видел ее незадолго до "черной чумы", и он любил ее, как никогда раньше, - постаревшую. Более того, в самом начале любви к ней, когда Лаура была молодой, он увидел ее в воображении постаревшую, с "увядшим ликом", и испытал нежность и боль, не сравнимые ни с одним из чувств не только в старой рыцарской любовной лирике, но и в его собственных сонетах. Бессонные ночи были и раньше в "самом потрясающем опыте человека" - опыте любви, нежность и боль от мысли, что твоя любовь постареет, увянет, явились в мир с Петраркой.

Любовь Петрарки к Лауре часто называют "идеальной"; он, можно услышать, остановился на самой начальной стадии любви - на идеализации любимого человека. Он любил на расстоянии... Любил бы он ее столь возвышенно, если бы судьба соединила их жизни?!

Нам не устают повторять с детства: "В любви неизбежна идеализация", и мы начинаем воспринимать это как непреложную, рожденную тысячелетней мудростью истину.

Да, любящий видит в любимом то, чего не видят окружающие их, "не ослепленные любовью" люди. Они видят уголь, он - алмаз; они - "ничего особенного", он - чудо из чудес. Он не замечает иронических улыбок искушенных жизнью мудрецов, понимающих, чем кончится этот "эмоциональный шок" любви.