Продажный ангел - Степан Станиславович Сказин

Степан Сказин

Продажный ангел

1. Фарфоровый кабан

Юлдуз уволили.

Ее просто выкинули за стеклянные двери гипермаркета, как нашкодившего котенка.

Дело давно к этому шло.

Хрупкая, будто лилия, Юлдуз совсем не была расторопной и ловкой. Тоненькая юная смугляночка с трудом выстаивала тринадцатичасовую смену. Случалось не раз: ошибалась, расставляя товары по полкам.

Помимо прочего — от работницы торгового зала требуется покорно гнуться перед начальством. Молча и не морщась проглатывать унижения. На языке менеджеров это называется «стрессоустойчивость».

Тут Юлдуз явно не дотягивала до корпоративных стандартов.

Плакала от каждого несправедливого замечания и язвительного упрека. Так что другие девочки забывали про работу и гурьбой бросались утешать Юлдуз.

Можно представить, как по-тигриному свирепела от этого госпожа-администратор!..

Администрация копила свой гнев на Юлдуз — раздуваясь потихоньку, как рыба-фугу — пока неосторожная тюркская девушка не разбила фарфорового кабана в отделе сувениров.

Это стало последней каплей!..

Задыхающаяся от ярости начальница Ирина матерно обругала Юлдуз перед продавщицами и покупателями.

— Ах ты… шалава!.. Псина!.. Любовница своего отца!.. Немедленно собирай манатки — и вали… вали с глаз моих долой!.. Ты уволена!.. И не вздумай требовать расчет: вся твоя зарплата уйдет на покрытие убытка, который ты нанесла магазину… Бегемотиха в посудной лавке, млин!..

…Стоял поздний август. Листья — желтые и ржаво-коричневые — облетали с черных деревьев.

Юлдуз — понурая, в потертой курточке — брела по аллее. Прохладный ветер играл с темными волнистыми волосами девушки. Слезы все еще увлажняли ее миндалевидные глаза.

Разглядывая трещины в асфальте под ногами — Юлдуз думала о многом.

Как теперь быть?..

Надо платить за койко-место. Надо отсылать деньги маме на родину. Надо — в конце концов — что-то есть. Хотя бы хлеб и макароны…

О, Аллах!.. Как трудно выживать в негостеприимной расейской столице — в этом жестоком мегаполисе, похожем то ли на бурный океан, то ли на гигантский разворошенный муравейник…

В кармане Юлдуз завибрировал телефон.

Девушка приняла вызов.

— Здравствуй, дочка, — по-тюркски сказала мама.

— Салем, мама, — так же по-тюркски ответила Юлдуз.

— Как дела у тебя, душенька?..

— Все… хорошо.

Девушка напряглась. Но заставила свой голос звучать спокойно и ровно.

— Юлдуз, — сказала мама. — Твоей маленькой сестричке нужны подгузники и молочко…

— Да… — уже не так уверенно откликнулась Юлдуз. — Я пришлю деньги… через несколько дней.

— Звездочка. У тебя точно все в порядке?.. — настороженно поинтересовалась мама.

— Д-да, мамочка. Все… все замечательно.

— Береги себя, родненькая.

— И ты себя береги. Поцелуй от меня сестренку.

— До свидания, Юлдуз.

— До свидания, мама.

Юлдуз спрятала телефон в карман. Сделала несколько шагов — и остановилась.

Сердце ее трепыхалось, как птичка в силках. Девушка едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.

Ярко-желтый навес еще работающего летнего кафе.

Юлдуз взяла стаканчик горячего шоколада с молоком — и приземлилась за пластмассовый столик.

Ее тонкие пальчики дрожали. Обжигающий напиток чуть не выплескивался через край бумажного стаканчика.

Юлдуз всхлипнула. Но постаралась взять себя в руки.

«Итак… меня уволили… Мама ждет денег… Я должна найти работу… Ничего, ничего, Юлдуз. В расейской столице много, много работы…».

Не допив свой шоколад — девушка покинула кафе.

2. Черный список

— А я говорю: не надо тебе устраиваться уборщицей!..

Полная, лоснящаяся, как от масла, двадцативосьмилетняя Жанна — соседка Юлдуз по комнате — вертелась перед зеркалом.

Женщина красила губы в кроваво-красный цвет. Она уже нанесла на ресницы радикально-черную тушь и подвела глаза фиолетовым.

— Подумай сама, Звездочка. Сколько ты заработаешь мытьем полов?.. Не больше, чем в своем треклятом гипермаркете!.. А я готова предложить тебе дело, приносящее настоящие деньги… Подумай о сестре — в конце концов!..

Юлдуз слушала со слабой улыбкой. Не то что б девушка не понимала, к чему клонит разукрашенная соседка.

— Нет, Жаннушка. Спасибо, конечно. Но я должна попробовать. Мне так нелегко было записаться на эти два собеседования…

Это была чистая правда. За два дня Юлдуз позвонила — наверное — в полтораста компаний.

Первым вопросом рекрутеров было: «А какое, лапочка, у вас гражданство?..»

— Восточный Туркестан, — лепетала робкая, как лань, девушка.

— Извините. Вы нам не подходите.

У Юлдуз не было не то что расейского гражданства — но даже и вида на жительство.

Когда — устав от прозвона вакансий — Звездочка уронила телефон на диван и залилась солеными слезами, Жанна и предложила в первый раз:

— Только скажи — и я все устрою!.. Ты молода, красива. Бровки — как углем нарисованы. И тебе — скрести паркет?!.. Ты могла бы зарабатывать по несколько тысяч червонцев в день…

У Юлдуз только расширились от страха и изумления глаза и дрогнули лепестки-губы.

— Жанна, нет!..

Девушке таки удалось согласовать два собеседования. Одно — на должность уборщицы, другое — продавщицы.

— Я поехала, Жанна.

— Удачи, Звездочка!.. — продолжая гипнотизировать зеркало, отозвалась двадцативосьмилетняя дама.

Путь Юлдуз предстоял не близкий.

Стоя в переполненном вагоне электропоезда метро — она твердила про себя:

«Меня возьмут на работу. Возьмут. Возьмут. Возьмут. Я попрошу аванс — и отправлю деньги маме».

Кое-кто из пассажиров колол Юлдуз холодным презрительным взглядом. Выходя из вагона — девушка услышала глухой шепот за спиной:

— Понаехавшая… Раскосая… Азиатка…

В другое время чувствительная Юлдуз съежилась бы от таких слов. Но сейчас она даже не обернулась. Все ее мысли были о предстоящем собеседовании.

В комфортабельном офисе с золотыми рыбками в аквариуме и яркими натюрмортами на стенах Юлдуз встрела улыбчивая женщина в очках и деловом костюме.

— Так вы, красавица, к нам на вакансию уборщицы?..

— Д-да, — чуть запнувшись, подтвердила