День позора - Уолтер Лорд

Лорд Уолтер. День позора

Вступление

Это событие произошло 7 декабря 1941 года.

Некоторые американцы узнали о нем, слушая репортаж о футбольном матче "гигантов" со стадиона Поло в Нью-Йорке. В 14 часов 26 минут репортаж был неожиданно прерван экстренным сообщением: Япония напала на Перл-Харбор!

Некоторые узнали об этом спустя полчаса на концерте в Нью-йоркской филармонии. Симфонический оркестр Артура Родзинского исполнял первую симфонию Шостаковича. Трансляция концерта была внезапно прервана и Си-Би-Эс повторила сообщение о внезапном нападении на военно-морскую базу Соединенных Штатов.

Сами музыканты узнали об этом еще позднее, когда ведущий трансляцию диктор Уоррен Суиньи сообщил им эту ошеломляющую новость и снова вызвал оркестр на сцену для исполнения "Звездного Флага". Мелодия гимна уже звучала в начале концерта, но сейчас присутствующие в зале хором пели и слова.

Другие узнали об этом различными путями, но как бы это ни произошло, 7 декабря стало для них днем, который никто никогда не забудет. Без сомнения, каждый американец, живший в то время, может рассказать, когда и при каких обстоятельствах он впервые услышал об этом событии. Каждый заботливо сохранил в памяти этот момент как некий душевный сувенир, инстинктивно понимая, как много в его судьбе и в жизни его страны должно измениться из-за трагедии, разыгравшейся на Гавайских островах.

В этой книге дана история этого незабываемого дня.

Глава 1. 

"Не правда ли, прекрасный вид?"

Моника Контер - юная армейская медсестра и младший лейтенант Барни Беннинг - артиллерийский офицер береговой батареи, стоя на террасе офицерского клуба Перл-Харбора, наблюдали, как снующие по гавани катера развозили моряков с берега на стоящие на якорях боевые корабли.

Моника и Барни были помолвлены, окружающая обстановка, казалось, полностью соответствовала их превосходному настроению. Вся прозаическая действительность - огромные эллинги, доки, башенные краны и все прочее оборудование гигантской военно-морской базы постепенно скрывалось в надвигающемся мраке ночи, дневная жара спадала и оставалось только то, что доставляло удовольствие: лунный свет... танцевальная музыка, лившаяся из дверей клуба... огни прожекторов кораблей Тихоокеанского флота, яркими линиями перекрестившими гавань во всех направлениях. Сегодня этих огней было больше, чем когда-либо.

В конце нынешней недели впервые после праздников 4 июля в гавани собрались все могучие линейные корабли Тихоокеанского флота Америки. Вообще-то они должны были находиться в море. Шесть линкоров предполагалось послать на учения в составе эскадры адмирала Пая, а три должны были сопровождать авианосное соединение адмирала Хелси. Но выход эскадры Пая почему-то был отложен, а Хелси ушел в море со специальным заданием, что вынудило его оставить линкоры сопровождения на базе. Незадолго до этого было получено секретное предупреждение из Вашингтона о возможности начала военных действий. В предупреждении говорилось, что ожидается удар Японии "по Филиппинам, Таиланду, полуострову Кра и, возможно, по Борнео". Поэтому соединение Хелси, построенное вокруг авианосца "Энтерпрайз", получило приказ срочно перебросить эскадрилью истребителей морской пехоты для усиления гарнизона атолла Уэйк. Линейные корабли понизили бы эскадренную скорость соединения с 30 до 17 узлов, и Хелси оставил их в гавани. Второй авианосец - "Лексингтон" - перебрасывал самолеты на атолл Мидуэй, а линкоры, считавшиеся слишком уязвимыми, чтобы выходить в открытое море без воздушного прикрытия, стояли в Перл-Харборе на безопасных якорных стоянках внутреннего рейда.

Из-за присутствия в гавани крупных боевых кораблей, в офицерском клубе было гораздо веселее, чем обычно. Когда Моника Контер и лейтенант Беннинг вернулись в зал и присоединились к группе своих друзей за столом, кто-то предложил позвонить лейтенанту Биллу Селивестру - их другу, находившемуся в восьми милях от клуба - в Гонолулу. Моника позвонила ему и шутливо отругала за то, что Билл скрывается от друзей. Это был обычный телефонный разговор в числе тысячи подобных, которыми молодые люди обмениваются по вечерам, а запомнился он только потому, что нынешняя ночь стала последней в жизни лейтенанта Селивестра.

В зале не смолкали шум и веселый смех офицеров, их жен, подруг и друзей. Настроение поддерживали вкусные блюда голландской кухни.

Было очень весело, но совсем не шикарно. Бар всегда закрывался в полночь. Репертуар оркестра несколько устарел - любимая у посетителей мелодия "Нежная Лейлани" была вещью четырехлетней давности. Интерьер зала был заурядный - хром, фанера и искусственная кожа - типичный для всех офицерских клубов, где бы они ни находились. Привлекала сюда дешевизна доллар за обед из трех блюд - и, что самое главное, непринужденная дружеская атмосфера. Казалось, что все на флоте знали друг друга 6 декабря 1941 года.

В двенадцати милях от Перл-Харбора бригадный генерал Дарвард Вильсон командир 24-й пехотной дивизии - наслаждался точно таким же вечером в офицерском клубе Шофильдских казарм. Здесь также казалось, что сегодня, на еженедельных субботних танцах, было веселее, чем обычно. Отчасти это казалось потому, что большинство подразделений 24-й и 25-й пехотных дивизий только что вернулись с долгих и тяжелых полевых учений. Отчасти же еще и потому, что в этот вечер выступала Энн Эцлер - "самая талантливая девушка, которую я когда-либо видел", как галантно отозвался о ней генерал Вильсон. Энн пела и танцевала не очень, конечно, профессионально, но все ее выступление доставляло искреннее удовольствие каждому из присутствующих, включая и генерал-лейтенанта Уолтера Шорта - командующего Гавайским Военным Округом.

Однако сегодня генерал Шорт опоздал на свой любимый концерт. Его перехватил телефонный звонок как раз в тот момент, когда он вместе с начальником разведки округа подполковником Кенделлом Филдером уже собирался выехать на концерт из своей квартиры на форту Шафтер, где располагался штаб округа. На проводе был начальник контрразведки округа подполковник Джордж Бикнелл. Бикнелл попросил Шорта подождать его: он должен сообщить нечто интересное и важное. Командующий сказал: "Хорошо, но побыстрее".

В 18.30 запыхавшийся Бикнелл прибыл на форт. Пока раздраженные и злые жены Шорта и Филдера ждали своих мужей в автомобиле, трое офицеров собрались в кабинете командующего. Подполковник Бикнелл ознакомил Шорта и Филдера с записью телефонного разговора, перехваченного за день до этого местным отделением ФБР. Речь шла о телефонном звонке из Токио от кого-то из газеты "Иомиури Синбун" к доктору Мотоказе Мори - зубному врачу и мужу корреспондентки одной из газет Гонолулу. Токио запросил сведения об обстановке: о самолетах, прожекторах, количестве моряков в городе, о погоде... и о цветах. "Нынешнее время, - ответил доктор Мори, - самое неудачное из всего года для цветов. Тем не менее гибискус и пойнзеция цветут именно теперь". Трое офицеров были сбиты с толку. Кому это понадобилось заказывать дорогой транстихоокеанский телефонный разговор только для того, чтобы поговорить о цветах? Но если это был код, то почему в разговоре так открыто говорилось о таких предметах, как самолеты и прожекторы? И вообще почему шпион пользовался телефоном? Что это все значит? Есть ли какая-нибудь связь между этим разговором и секретной телеграммой, недавно полученной из Вашингтона, предупреждающей, что "вооруженный конфликт может вспыхнуть в любой момент".

Пятнадцать минут... полчаса... почти час. Офицеры ломали голову и не могли придти к какому-либо определенному выводу. В итоге генерал Шорт высказал мнение, что подполковник Бикнелл является "слишком дотошным контрразведчиком". В любом случае они ничего не решат сегодня вечером. Все это необходимо обдумать более тщательно и снова обсудить завтра утром.

Было уже почти половина восьмого, когда генерал Шорт и подполковник Филдер присоединились к кипящим от возмущения женам и выехали в Шофильд, находившийся в 15 милях от форта Шафтер. От концерта офицеры не получили желаемого удовольствия. Они даже не заметили декоративных колонн, выполненных из лавы и перевитых гирляндами цветов и папоротников. Настолько их мысли были заняты другим.

Генерал Шорт выпил пару коктейлей - он никогда не пил ничего крепкого после обеда - и, сидя в зале, не мог отделаться от чувства тревоги. Это чувство было вызвано не только странным телефонным разговором доктора Мори. Генерал думал о боевой подготовке вверенных ему частей, о вооружении и снаряжении, которого катастрофически не хватало. Его тревожила также возможность японских диверсий. Недавно генералу было направлено секретное предупреждение о весьма реальной опасности: возможного восстания на Гавайях лиц японского происхождения. А таких было 157 905 человек и все они остро реагировали на любые действия Токио. Шорт немедленно предупредил подчиненных ему командиров о возможности диверсий. Были приняты все необходимые меры. В частности, на аэродромах самолеты были поставлены вплотную друг к другу на открытых стоянках - так их было легче охранять. О принятых мерах генерал доложил в Военное министерство в Вашингтоне, но страх перед японской "пятой колонной" сохранился. Диверсии - это был способ, которым страны Оси всегда наносили первый Удар.