Последний из Братства. Бессмертный Меч (СИ) - Глеб Кондратюк

Последний из Братства. Бессмертный Меч

Глава 119

Последняя битва за Карак-Удан окончилась больше пяти часов назад. В лазарете целители и врачи закончили почти со всеми поступившими туда ранеными. Остальные же теперь отдыхали. Даже для бессмертных этот поход выдался тяжелым, чего уж говорить про наёмников и гномов. Впрочем, половина последних, как слышал Сергей, спустилась к своей святыне чтобы… работать.

Да уж, неудивительно, что эта раса по праву считается колыбелью лучших ремесленников.

Он с товарищами сидел на краю одного из колец-улиц холма ремесленников. На краю видимости ещё угадывался свет, источник которого находился за пределами города. Труп огромной саламандры до сих пор не остыл и излучал свет, как и спустившаяся с холма статуя. Половина её тела до сих пор была раскалена так сильно, что излучала свет.

Маграмин, тот старый рунным маг, погиб. Его настоящее тело не смогли найти — только врученный Хадрутом посох. И он был далеко не единственной жертвой сегодняшнего сражения.

Бык чуть свесил голову с края и посмотрел вниз, на подножье холма, где собрали тела всех погибших. Три длинных линии тел, окруженных массивом рун, что защищал их от разложения. Здесь была не официальная армия, а наёмники и гномы, поэтому каждый погибший будет похоронен, где хотел бы и как хотел бы.

Гномы, говорят, спускают своих мертвых в лаву, в Кровь Земли, как они её называют, как бы питая недра гор, где живут и творят. А у разношёрстного сборища наёмников хватает собственных обычаев. Часть похоронят здесь, в самом городе, где гномы пообещали выстроить для них достойную усыпальницу. Хотя большая часть тел отправиться на поверхность вместе с выжившими товарищами, которые похоронят погибших как должно.

Игрок бросил ещё один взгляд на мрачный участок, на самый его край, где в отдалении от тел сидел Бролог, а у его ног накрытые белой тканью обезображенные останки Вольного.

Вот главная загадка прошедшего сражения. Никто до сих пор не знает с кем именно столкнулся Вольный под крепостью правителя. Но по лагерю уже ходили разговоры о бессмертном, что осмелился разорвать ядро маны. Игроки Ордена успели узнать все подробности данного свершения и остались впечатлены.

Смерть от разрыва ядра называют одной из самых ужасных из существующих. Чего говорить, ведь за весь поход, Вольный был единственным кому хватило сил и безумия на такой поступок. И всем известный его показатель боли заставлял беспокоиться. Первый вырвавшийся из подземелья вопль хорошо слышали все участники сражения, а Бык, что оказался в числе первых спустившихся вниз, хорошо слышал и остальные. Какая боль может заставить так кричать человека, способного спокойно и молча прижечь себе обрубок конечности? Сергей поёжился от одной попытки представить, что же это должно быть.

Но мало того, Вольный после своей смерти не переродился. Большая часть неписей уже похоронила Вольного, сочтя разрыв ядра — неминуемой гибелью даже для бессмертного. Игроки относились к этому спокойнее. Все понимали, что умереть он не мог, возможно это какие-то штрафы за такое радикальное использование своих возможностей. Это все-таки игра.

Правда, те у кого Вольный есть в списке друзей, не видели его в сети и в реальности ответа от него тоже пока никто не дождался. Он посмотрел на Валькирию, нервно перебирающую какой-то браслет в руках. Именно эта девушка и её друзья привели Вольного в Дастриус, хотя насколько ему было известно после ухода Вольного из Буркума они перестали общаться. Куда больше своё беспокойство выражал Виталий Павлович. Старик нарезал круги неподалеку, не способный спокойно сидеть. Как они познакомились с Вольным и какие отношения их связывают Бык не знал.

— Не такой уж и святой этот Вольный, заставлять старика так волноваться. Все-таки они близкие друзья, мог бы и ответить, — пожаловался Бес, усаживаясь рядом со своим командиром.

— И с чего такие выводы?

— А ты думаешь с кем постоянно ходит играть Виталий Павлович?

— Откуда узнал, Бес? — спросил друга Бык, предварительно глянув на лицо — проверить не очередная ли это надуманная теория или шутка.

Про любовь Виталия Павловича к шахматам знали все. Многие уже успели с ним сыграть — старик никому не отказывал. Хотя результаты, конечно, были не в пользу младшего поколения. Выиграть у него хотя бы раз никому из молодёжи не удалось. Сергей знал, что Виталий Павлович временами играет даже с главным координатором и, пусть результаты тот никогда не называл, кажется там расклад не сильно отличался. Сейчас он играет в основном с Лесником и Вуду, а ещё периодически уходит играть со своим другом, но кто этот человек никто не знал.

— Ты же знаешь я вроде как по губам умею читать.

— Опять подслушивал?

— Ну не то, чтобы, — улыбнулся Бес, всем своим лицом показывая, что именно это он и делал, — так получилось. Ну ты знаешь. В общем видел разок, как они с главным разговаривают. Так и узнал.

Как-то переварить эту информацию Сергей не успел. Облако белого тумана в десятке шагов от него сложилось в фигуру Мрачного Клинка. Виталий Павлович оказался рядом с ним в ту же секунду.

— Ну что?

Парень покачал головой.

— Не-а. На сообщения не ответил. Трубку тоже не взял.

Сергей увидел, как легкое беспокойство на лице Варяга превращается в настоящую тревогу. Тогда старик повернулся к Валькирии.

Тарас сидел у себя дома, на полу, достав коробку с самыми ценными своими воспоминаниями. У него был тяжелый бой. Было очень больно, пусть и не долго. Давно он не сражался с таким упорством и яростью. Наверное с тех пор, как его отправили в Последний Путь. Бои в Монастыре не могли сравниться с сегодняшней схваткой.

Бой один на один. Бой, который он проиграл. После того, как Инарокс поглотил сердце проклятья, он полностью восстановился и стал значительно сильнее. Настолько, что даже имея практически бесконечный запас маны, Тарас ему уступал. И в этот раз он не смог компенсировать разрыв своими навыками. У него изначально осталась только одна нога. И если с одним ледяным протезом вместо ноги, который он периодически «вмораживал» в пол, ещё как-то можно было сражаться, то когда ему оторвало вторую ногу шансов продолжать схватку на равных уже не осталось. Да и к тому моменту от его тела осталось не так много. Рвущаяся наружу мана из разорванного ядра буквально сжигала его изнутри. Когда Инарокс прибил его к стене до его шеи Тарас уже не доставал, поэтому схватился за руку, направив в собственные ладони всю доступную ману. В следующий миг кулак бога пробил его грудь и мир потух.

В чертогах боль не отступила сразу, хотя, может быть это были просто слишком яркие