Боевой рейд - Гарри Гаррисон

Гаррисон Гарри

Боевой рейд

Рядовой Траско и капитан вылезли из грузовика, спрятанного за низкорослым кустарником, и прошли еще сотню ярдов вперед. Они шли, пригнувшись, и всматривались в змеящиеся корни и выбоины на грязной дороге перед ними. Полная луна заливала джунгли серебристым светом, но дорога была почти полностью скрыта в густой тени деревьев.

— Тихо! — прошептал капитан и предупреждающе взял солдата за запястье. Траско задержал дыхание и напрягся, чтобы стоять совершенно неподвижно. Капитан Картер был легендарным бойцом, знатоком джунглей, что доказывали многочисленные шрамы и медали. Если он считал, что здесь, в темноте, к ним подкрадывается что-то опасное… Траско подавил невольную дрожь.

— Все в порядке, — бросил капитан уже нормальным голосом. — Там что-то крупное: буйвол или олень. Но зверь оказался с подветренной стороны, и убрался подальше, как только учуял наш запах. Можешь курить, если хочешь.

Солдат замялся, не зная, что ответить, и наконец выговорил:

— Сэр, а разве мы не… я хочу сказать: а вдруг кто-нибудь увидит огонек…

— Мы ни от кого не прячемся, рядовой Траско. Уильям… Дома тебя звали Билли?

— Да, сэр, естественно.

— Билли, мы выбрали это место потому, что никому из местных жителей не придет в голову ночью отправиться сюда. Закуривай. Дым даст знать всему зверью, что мы здесь, и оно будет держаться подальше. Звери намного сильнее боятся нас, чем мы их. И нашему осведомителю запах тоже поможет легче найти нас. Одно дуновение ветерка, и он будет точно знать, что это не местный самосад. Тропа ведет к деревне, и он скорее всего появится оттуда.

Билли вгляделся в темноту, но не увидел ни тропинки, ни просвета в стене джунглей там, куда указывал офицер. Но раз капитан сказал, значит, так оно и было. Он крепче стиснул свою винтовку «М-16» и покрутил головой, всматриваясь в темноту, гудевшую и звеневшую голосами тысяч различных насекомых и животных.

— Тут не так уж много разных тварей, сэр. Дома, в Алабаме, я много охотился, и знаю, что этим ружьем можно остановить все, что может появиться поблизости. Кроме, пожалуй, другого ружья. Я имею в виду этого выродка, сэр, который должен прийти. Разве он не предатель? Он продает своих собственных людей, и почем нам знать, что он не захочет нажиться и на наших головах тоже?

Голос Картера звучал очень спокойно, и по нему нельзя было угадать, насколько сильно слово «выродок» резануло его слух.

— Этот человек — осведомитель, а не предатель, и даже больше, чем мы, хочет, чтобы все это скорее закончилось. Он переселился сюда несколько лет назад с Юга, из деревни, разрушенной землетрясением. Постарайся понять, что эти люди очень консервативны, и он на всю жизнь останется в этой деревне чужаком, пришельцем. Его жена умерла, и ему совершенно незачем здесь оставаться. Когда мы вышли на него в поисках информации, он ухватился за этот шанс. Мы заплатим ему столько, что он сможет не работать до конца жизни. Он переселится в деревню поблизости от своих родных мест. А это много значит.

Билли, ободренный темнотой и присутствием одного-единственного офицера, разговаривал очень смело:

— И все равно, он гадит тем людям, среди которых жил. Продает их.

— Он никого не продает. — Тон капитана теперь стал более настойчивым. Все, что мы делаем здесь, служит для их собственного блага. Они пока что не могут этого понять, но так оно и есть. В этом деле нужно судить по отдаленным результатам.

В голосе капитана теперь явственно слышалось раздражение. Билли беспокойно переступил с ноги на ногу и умолк. Ему следовало помнить, что никогда нельзя разговаривать с офицерами так, словно они нормальные люди или хотя бы чем-то похожи на них.

— Вставай, он идет, — негромко сказал Картер. Билли подумал, что капитан, возможно, заткнул бы его за пояс, даже если бы они охотились в лесах его родной Алабамы. Он не видел и не слышал ничего. И лишь когда совсем рядом возникла фигура приземистого человечка с тюрбаном на голове, он понял, что осведомитель прибыл.

— Tuan? — прошептал человек, и Картер чуть слышно заговорил с ним на его родном языке. Болтать на языке этих выродков было для Билли уже чересчур; с солдатами проводили занятия по местному языку, но он никогда не давал себе труда ходить на них. Когда они вышли в пятно лунного света, он увидел, что этот человек и на самом деле был типичным выродком. Худой малорослый старик. На его тюрбан пошло больше ткани, чем на набедренную повязку. Все имущество, которое ему удалось скопить, было завернуто в соломенную циновку, которую он нес в одной руке. И голос его казался испуганным.

— Вернемся к грузовику, — приказал капитан Картер. — Он не будет разговаривать здесь. Слишком боится, что его заметят односельчане.

И у него есть основания для тревоги, подумал Билли, следуя по дороге за странной парой. Капитану пришлось согнуться почти вдвое, чтобы разговаривать с маленьким полуголым человечком.

Как только грузовик, фыркнув, завелся, и водитель тронул машину в сторону лагеря, осведомитель успокоился. Он непрестанно тарахтел высоким, похожим на птичий, голосом, а капитан положил на планшет лист бумаги и быстро набрасывал на нем детали планировки деревни и окружающей территории. Билли кивал, зажав винтовку между коленями: ему все до чертиков надоело, и он думал о том, как пожрет и завалится дрыхнуть. В офицерской кухне имелся ночной повар, который к тому же жарил бифштексы и яичницу для солдат ночного наряда. Голос продолжал чирикать, и схема заполнялась все новыми и новыми значками.

— Ты ведь не хочешь потерять доверенную тебе правительственную собственность, правда, Билли? — спросил Картер, и Билли понял, что заснул сидя и выронил «М-16» из рук. Но капитан подхватил винтовку, сохранил ее да к тому же дал солдату поспать. В открытую заднюю часть затянутого тентом кузова лился резкий голубоватый свет ртутных фонарей, освещавших лагерь. Билли открыл было рот, но не знал, что сказать. А потом офицер ушел, крошечный абориген вслед за ним выбрался из кузова, и Билли остался один. Он спрыгнул, проехался по грязи и шлепнулся. Невзирая даже на то, что капитан спас его от больших неприятностей и скорее всего не станет сообщать о случившемся, он все еще не был уверен, нравится ему Картер или нет.

После того как он уснул, не прошло и трех часов. В палатке вспыхнул свет, а из закрепленного рядом с лампой динамика послышался звук трубы — эту запись каждое утро крутили, когда объявлялся подъем. Билли, ослепленный светом, прищурился на часы и увидел, что только-только минуло два часа ночи.