Самый главный урок - Даниил Романович Скляров

Даниил Скляров

Самый главный урок

Подвал. Небольшой, с низким потолком. Обставлен крайне просто, но практично. Верстак, стиральная машина, сушилка, из общей картины выбивалась только картонная коробка с кровавыми подтёками под стеллажном. В центре комнаты кресло и телевизор, которые совсем недавно были принесены предусмотрительным хозяином дома. В подвале двое мужчин.

Первый сидел на верстаке. Это худощавый, коротко постриженный, давно небритый, в синяках, ссадинах и порезах молодой парень. Левая рука перебинтована. Весь вид его кричит о бесконечной усталости, обреченности. Плечи опустились от тяжкой ноши, подбородок тянулся к груди, а на лице безмерная печаль и отчаяние. Постоянный стресс оставил глубокие морщины, похожие на рубцы, которые теперь, как шрамы, украшают его расслабленное лицо.

Второй лежит в кресле. Это упитанный мужчина, с длинными до плеч пепельными волосами, недавно побритый, с выщипанными, ровными бровями, и свежим загаром. Он безмятежно спит и видит странный, реалистичный сон. Будто он вернулся из заграницы, приехал в свой офис на такси и увидел кровавую бойню. Десять лучших охранников его шикарного офиса были поломаны, порезаны и истекали кровью, а одному вскрыли глотку. В личном кабинете красовался заместитель, до смерти забитый слитком золота. Он не зря стал замом — он был самым лучшим и верным из соратников. Был с самого начала. Был другом.

— Покойся с миром… — пробубнил мужчина сквозь сон.

Парень устало поднял голову. Он увидел, что мужчина в кресле спал почти мирным сном. Парень слегка покачал головой, приложил ладонь к глазам и снова задремал. Мужчина, тем временем, уже спустился к машине с личным водителем. Сел в неё и понял, что это не его водитель. Короткая стрижка, впавшие глаза, побитая морда и осунувшиеся плечи.

Мужчина проснулся.

— Вадим?

— Доброе утро, Даниил Богданович. — зевнул парень.

— Сколько лет, сколько зим, старина, как у тебя дела? Обнимемся?

— Дела — отвратительно. Хуже и представить невозможно.

Он лаконично описал не только свой внешний вид и душевное состояние, но также недавно произошедшие события.

— А как насчёт обняться?

Даниил Богданович добродушно развёл руки в стороны. Вадим смерил его сонным взглядом.

— Мне кажется не стоит.

— Обижаешь, со старым знакомым не хочешь дружбы водить?

— Даниил Богданович, вы сами учили нас как правильно дружить.

— Да? А вот я всегда знал, что ты достойнейший из учеников! — сказал он и встал.

Беспризорников, которых Даниил Богданович любил набирать с улиц и приютов, он гордо называл учениками. Правда, сфера его педагогических способностей охватывала только торговлю наркотиками на улицах, но он гордо окрещал себя учителем и, иногда, сенсеем.

— Потому что я единственный, кто остался в живых?

— Ну ты даёшь, конечно нет.

— Давайте остановим этот идиотский диалог. Вы не такой глупый. Лучше сядьте на место, да расположитесь поудобнее.

— Мать… Вадим, что я тебе сделал?

Мужчина театрально всплеснул руками и упал обратно.

— Достаточно этого цирка. А, впрочем, с чего лучше начать? С того, что я с малолетства, несколько десятков лет, проработал почти в рабстве, или с того, что по вашему приказу моей жене отрубили руку, а сыну почти все пальцы за то, что я попросился уйти?! Как вы там говорили? За малое зло человек может отомстить, а за великое — не может? Думаете, покалеченная семья — это достаточно великое зло, чтобы не получить месть?!

Парень ударил по верстаку. Собеседник сбросил натянутую улыбку, наклонил голову вперед и свёл брови. Дружелюбное лицо превратилось в гримасу гневного, мстительного и властолюбивого человека.

— Вадим… Ты же знаешь, у меня друзья, связи, тебя найдут. Давай по старой дружбе договоримся. Что тебе надо? Денег? Я дам тебе столько, сколько у тебя никогда не было и не будет.

— Боже… Вы пытаетесь откупиться?

— Я хочу дать тебе того счастья, что ты хочешь и заслуживаешь.

Богданович вальяжно разлёгся в кресле.

— Не нужно мне вашего счастья. Кокаин, да шлюхи. Мне была нужна здоровая и счастливая семья.

— Ну… Ты-то здоров. Пока. Найдём тебе хорошую, здоровую жену. И ребёнка, если он тебе так нужен.

Он ухмыльнулся и сверкнул хищным взглядом.

— Смешная шутка. А знаете что? У меня тоже есть для вас некая шутка. Давайте посмотрим фильм.

Подсоединив небольшую нагрудную камеру к телевизору, Вадим выбрал видео. На нём оператор достал из пакетика какие-то таблетки и кинули горстку в рот.

— Смотрите, повезло, что вы выдали мне эту бомбу. Без неё я бы где-нибудь по дороге сдох.

Оператор похрустел пальцами и начал разминаться. Разогнав кровь, он попрыгал на месте и вошёл в здание. Лифт. Двери распахнулись. Два здоровяка.

— Вадим?! — прокричал один из них

Руки нырнули в карманы. Левый кулак с ключом пробил глаз громилы слева, правая рука с кастетом врезалась в челюсть гориллы справа. Нырок влево, нырок вправо, хук кастетом в висок следующему орангутангу. Нокаут. Нырок вправо, нырок влево, два удара ключами в лицо, и перелом кадыка правым прямым в шею четвёртого. За ресепшном сверкнул пистолет. Нырок влево, нырок вправо. Выстрел. Попал?

— Плевать. — прошипел оператор

Левая рука выронила ключ и схватила ствол пистолета. Три прямых правой — в нос, подбородок, кадык. Парень сложился вдвое. Поворот вправо. Выкинул левую руку. Нож врезался и разорвал ладонь.

— Успел. — подмигнул оператор верзиле.

Потянул на себя и ударил апперкотом в локоть. Хруст. Выкрутил руку вверх, ударил туда же. Локоть сломан в нескольких местах. Верзила бросил нож. Застрял в руке.

— Плевать. — прохрипел оператор.

Четыре обезьяны набросились одновременно. Повалили, топтали ногами и избивали дубинками. С криком вырвал из руки нож. Подхватил одну ногу и перерезал ахиллесово сухожилие. Один упал. Поймал вторую, ударил ножом под коленку. Второй упал. Двое отпрыгнули. Оператор тяжело встал. Нож выпал из уставшей руки. Накинулись одновременно. Один схватил сзади, второй бил спереди. Жёсткие удары.

— Если бы не жилет, я бы уже был не жилец.

— Ты настоящий монстр.

— Смотрите дальше и не отвлекайтесь, это не всё.