Отзовись, кого зову! Сборник необычных историй любви… - Татьяна Груздева

Отзовись, кого зову!

Сборник необычных историй любви…

Татьяна Груздева

© Татьяна Груздева, 2016

Редактор Татьяна Сергеевна Груздева

ISBN 978-5-4474-9343-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Отзовитесь!

К солнцу,               к небу,                           в синевуМчится звонкое «Ау!».Я кричу с речных обрывов:– Отзовись, кого зову!

Ветры свежесть принесли,Ветви росы отрясли,И летят к нам в гости птицыОто всех концов земли.

Дали сини и чисты,Словно первые цветы.Отзовись – и между намиВстанут радуги-мосты!

Ветер стих, и наявуСлышу звонкое «Ау!».Кто-то крикнул с дальних плесов:– Отзовись, кого зову!

Предисловие автора

Главный «персонаж» первых трех произведений – юная любовь. Она пребывает во младенчестве (лирическая зарисовка «Лишь Ёлка знала»), учится ходить (интригующий рассказ «Ветка можжевельника»), перерастает из влюбленности в серьезное чувство…

В повести «Шиворот-навыворот» полнее всего раскрывается атмосфера зарождения любви, а потом начинается путь Татьяны и Алексея к свадьбе, и он напоминает сюжет «Алых парусов» Александра Грина. Подлинность событий исключает возможность назвать это сказкой, хотя слово «чудо» уместно. Обыкновенное чудо! В жизни такое часто случается, вот только осознать чудо не всем дано…

В основе сюжета повести «Благословляю твой уход…» – реальная драма людей среднего возраста. Попав в ситуацию «любовного треугольника», Ксения меньше всего думает о том, как бы поскорее выставить за дверь чемодан с вещами мужа. Стереотипы и шаблоны поведения героинь большинства современных любовных романов и телесериалов – не для нее! В душе Ксении начинается работа: внутренние диалоги, прозрения, воспоминания… А в жизни происходят неожиданные события! Финал открытый. Сможет ли муж понять, как изменилась жена? Сможет ли жена простить измену мужа? Ксения часто советуется со своей сестрой – игуменьей Иоанной. В этом особый интерес: многие ли могут свободно общаться с духовным лицом такого ранга?

Под «крышей» книги собрались совершенно разные люди. Незримая черта разделяет сборник на две части: то, что бывает «До» свадьбы (на этом событии многие авторы ставят «точку»), и то, что случается «После»… Но есть нечто очень важное, что объединяет и молодых, и уже поживших на этой земле людей… Прозой об этом мало что скажешь. Поэтому я взяла у нашего калужского поэты Юрия Долгополова стихотворение «Отзовитесь!» в качестве эпиграфа к обеим условным частям книги, персонажи которой едины в чистоте по и стремлении получить ответное «АУ!» от своих любимых!

Примечание: источник эпиграфов к каждой из четырех глав романа «Снегурочка» – поэтический сборник Инны Кабыш «Место встречи».

Лишь ёлка знала…

Профиль твой в конспектах рисовал,

Утром, полный счастья, просыпался,

К самой легкой тени ревновал,

Самой бедной шутке улыбался…

Не сошли слова признания с губ,

И в роман не превратилась повесть…

Как тогда я зелен был и глуп!

Отчего ж так сладко это помнить?

Весь день Ёлка простояла одна в пустом школьном зале. Дремала, бережно раскинув лапы, на которых позвякивали от сквозняка игрушки, и вся замирала от мысли, что скоро наступит ее главный час. Вот только солнце сядет. Тогда засветятся на ней огоньки, заиграет музыка… И она будет уже не просто ёлкой, она станет чьей-то сказкой.

Ёлка узнала их сразу. Девочка стояла у стены, побледнев от волнения. Она старалась не смотреть в его сторону, но все равно видела, как он идет к ней, идет через весь зал. Этого не может быть! Девочка лихорадочно поправила воротничок нарядной блузки, откинула со лба челку и отвернулась к стене, на которой громадным зеленым пятном дрожала тень елочного шара…

Мальчик со смешным хохолком на макушке смущенно и неловко, но отважно шел через весь зал. Никто не смотрел на него, но ему казалось, что смотрят все, и вся школа уже поняла, кого он хочет пригласить на медленный танец.

Ёлка наблюдала за ними с доброй улыбкой, радуясь первым нотам зазвучавшей в ней музыки, светлой и немного лукавой. Игрушки потихонечку звенели, посмеиваясь. Уж очень забавны были Мальчик и Девочка!

Она говорила во время танца – то весело, то серьезно. Говорила, чтобы скрыть волнение, хотя ей хотелось молчать и только смотреть ему в глаза. Он же молчал, краснея, хотя ему хотелось говорить, вот только слов не было…

Потом Ёлка перестала улыбаться. Музыка звучала в ней уже не так легко, как сначала, не так беззаботно. Мелодия стала серьезней, наполнилась чем-то большим, тревожным. Ёлка оглядывалась вокруг и ничего не узнавала. Тени от ее же собственных лап фантастически шевелятся. А за окном… Неужели синева зимнего неба такая глубокая? Тихо кружатся на ее фоне снежинки, кружатся, завораживают. А уличные фонари будто студеной водой умылись…

«Глупо как! Молчу, словно в рот воды набрал. Что она подумает? И двойку вчера при ней получил, и из класса выгоняли. А она – умница, так много знает, стихи пишет…

И как я додумался к ней подойти, болван? А снег сегодня идет, как в сказке, и почему-то никогда еще так красиво не наряжали елку…»

И снова танец.

«Какие руки у меня холодные, он заметит, что я боюсь. И что это я говорю все время, он же не отвечает мне! Стыд какой… Стихи зачем-то читала. Хотела, чтобы ему стало хорошо, а он и не слушает вовсе. Вон Ирка болтает всякую чепуху, анекдоты рассказывает, а Боря рад. Не умею я чепуху, дура я. Ему со мной неинтересно. Жаль, потому что елка сегодня необыкновенная! Так хочется поверить, сказка есть на свете!»

Кончился танец.

Больше Мальчик Девочку не приглашал. Медленные танцы он танцевал с Ирой – с ней легко. Ира откровенно кокетничала, отчего Мальчик казался себе взрослым и умным. Но чаще он просто стоял в стороне и смотрел на Девочку. Подойти еще раз не решался, а не смотреть не мог: она была центром новогоднего зала…

Девочка чувствовала эти взгляды и не знала, верить ей в сказку или нет? Кружился в волнующем вихре школьный зал, мелькала волшебная елка, но в центре зала была не елка, в центре был он.

В одном из веселых конкурсов Мальчик выиграл приз – забавного розового поросенка – и подошел к Девочке.

– Тебе нравится? Возьми…

– Спасибо!

Ее глаза засветились таким теплом, что Мальчик растерялся. Это что-то совсем незнакомое, к чему он не готов. Поверишь – что тогда делать? Поверишь – а вдруг показалось? И она посмеется над ним. Как тогда жить дальше?

Мальчик пошел провожать Иру – мимо сугробов, и они отчего-то показались ему серыми, хотя раньше искрились от света. Девочка отправилась домой с подругой, и для нее тоже все померкло. На улице снег и ветер и тусклые фонари… Не бывает сказок.

И только Ёлка стояла в опустевшем зале, завороженная музыкой первой любви, которая все еще звучала в ней. Старая Ёлка знала цену чуду, которое произошло сегодня. Мальчик и Девочка увидят это чудо гораздо позже – в воспоминаниях…

Ветка можжевельника

«Это было у моря, где ажурная пена,

Где встречается редко городской экипаж,

Королева играла в башне замка Шопена,

И внимая Шопену, полюбил ее паж…»

Это действительно было у моря, и пена ажурная была, и музыка. Но не Шопен, а Моцарт. Играла, конечно, не королева, просто звучала магнитофонная запись.

Я только что приехала в тот южный санаторий, никого еще не знала, и вдруг вечером ко мне постучали. На пороге стоял черноглазый молодой человек – высокий и до странности худой. Я вспомнила: мы вместе днем ждали приема врача. Кто-то назвал тогда его имя – Олег. Я не думала, что он запомнит меня, а, тем более, что найдет мою комнату. Но он нашел.

– Не спишь? А хочешь, потанцуем? Потрясающая запись есть – Моцарт в джазовой обработке! Для танцев день не урочный, но я живу в санатории так давно, что завел себе ключ от зимнего сада…

Отказываться не было причины: в туберкулезных санаториях, хоть у меня и самая легкая форма болезни, лечат долго, друзей все равно искать придется, и я пошла.

В зимнем саду было полутемно, вблизи – всего лишь за стеклянной стеной – шумело море, и живым серебром струилась по нему лунная дорожка. На небольшом пятачке среди кадок с пальмами танцевали, обнявшись, три или четыре пары. Когда мы вошли, я сразу поняла, что Олег у них лидер. Он по-хозяйски занялся магнитофоном, сменил запись. И зазвучал тот Моцарт, ради которого меня пригласили.