Там, где не гаснут звезды (СИ) - Милош Тина

С благодарностью моей подруге Кате,

которая поддерживает меня в трудные

моменты независимо от времени,

расстояния и обстоятельств

Сминаю лист бумаги — в нем

Стареет сад, заброшен дом.

Мечта — фантом и жизнь — фантом

Растает, пеплом станет…

(«Дождь» — Plastica)

— Мам, мам, смотри, облака! На них великаны живут, как в мультиках, да? — сын в ожидании ответа пытливо посмотрел на меня своими чистыми голубыми глазами, напоминая мне о своем отце.

Я легко вздохнула, умиляясь этой воистину детской непосредственности. Можно верить всему, о чем пишут в книжках и показываются в мультиках — у взрослых, к сожалению, имеется ряд несколько других проблем, заставляющих проводить жесткую линию между воображением и реальностью.

— На вот этом большом облаке — да, наверное, живут великаны, — я совсем не хотела разрушать детскую иллюзию. — А вот на том, самом маленьком — смотри, мне кажется, живет ангел.

— Ангел… — повторил эхом Леша и вновь прилип носом к иллюминатору, пытаясь рассмотреть в рваной бело-серой дымке нежное создание с крыльями. Он еще не знает, что совсем скоро на одном из этих облаков буду сидеть я и внимательно наблюдать за его жизнью, за жизнью моего единственного ребенка, и буду охранять его, беречь…

Интересно, как много дней мне отпущено? Обратный отсчет уже идет, и хватит ли у меня времени, чтобы реализовать свой план? Я раз за разом прокручивала в голове все свои возможные действия, все слова, которые придется произнести. Представляла потенциальное развитие событий после того или иного своего поступка и боялась, что все может пойти не по плану. Ведь это жизнь, и, как оказалось, она может преподнести абсолютно неожидаемые сюрпризы. Неожидаемые и совершенно нежеланные…

В аэропорту нас встречали мои родители — единственные, кто знали о моем приезде. Удивительно, что папарацци не пронюхали мое местонахождение и не толпились у контрольной зоны с фотоаппаратами и микрофонами.

— Ну, наконец-то! Мы вас заждались!

Мама с папой крепко меня обняли, а потом по очереди начали тискать и целовать Лешку. Как-никак, единственный внук, которого они видели год назад. Мои родители старой закалки, а потому почти ежедневные звонки по видеосвязи они за встречу не считали. Им надо было потрогать внука, пощупать, потрепать за пухлые щечки и расцеловать от макушки до пяток.

— Бабушка! Дедушка! — радовался мой мальчик такому редкому проявлению любви. — Поехали скорее к вам в гости! Мы же с мамой там никогда не были!

Леша еще не совсем разбирается во временных отрезках, и ему кажется, что моя жизнь началась только после его рождения. Хотя, если задуматься, в чем-то он прав — после того, как я родила сына шесть лет, у меня началась новая, яркая жизнь с самым важным званием мамы. А родной город и все, что с ним связано, осталось в каком-то бесконечно далеком прошлом. Будто и не со мной было…

Но когда при выходе из аэропорта уткнулась взглядом в старенький красный «форд», резко почувствовала приступ ностальгии. Эту машину папе с мамой подарили еще на свадьбу, когда мое рождение было только в планах. А между тем мне уже двадцать семь лет… Сколько раз предлагала отцу купить нормальный автомобиль, новый и технически исправный, но постоянно натыкалась на несогласие. Однажды без спроса подарила ему хороший внедорожник, относительно безопасный, чтобы не так страшно было потерять колесо в дороге, но папа его через неделю продал и снова сел за руль «форда». Зачем — непонятно, как и непонятно то, чем железная развалюшка из моего детства лучше четырехколесного танка.

— Дедушка, ты посадишь меня за руль? — сын не унимался. Ему не давала покоя его природная гиперактивность, от которой страдаю не только я, но и воспитатели в детском саду. Особенно во время тихого часа, когда Леша поет детям колыбельные. Каждый раз, едва переступаю порог альма-матер моего сына, мне приходится мысленно хвататься за голову, выслушивая бесконечные истории о том, как мой сын подговорил других малышей играть в футбол подушками или играть в догонялки на музыкальном занятии.

Пока сын активно щебетал, завладев вниманием старшего поколения, я с каким-то спокойным отчаянием, тем самым, когда чувствуется внутренняя безысходность. Да, я прошла все эти стадии принятия неизбежного. Мне кажется, даже быстрее, чем нужно. От морозящего кожу отрицания до безутешного принятия — пару медицинских консультаций с лучшими врачами столицы и одна поездка на такси от больницы до дома.

Я тебя помню, я тебя чувствую.

Ветер заводит мелодию грустную.

Мы не звоним и друг другу не пишем,

Но темнота твоим именем дышит… *

(здесь и далее рифмы взяты из свободного доступа в интернете)

— Ой, мам, слышишь? Ты здесь тоже поешь! — подпрыгнул на сидении Леша, хлопнув в ладошки и указав на радио-приемник. — Это твоя новая песня!

Мой маленький слушатель, знающий наизусть весь мой репертуар. Разговорчивый диджей в динамике прокомментировал только что прозвучавшую композицию:

— У нас в эфире только что прозвучала песня Анастасии Редниковой. За короткое время эта композиция заняла одно из первых мест в нашем хит-параде и продолжает с завидным успехом набирать голоса, что не удивительно — нежный и звонкий голос Насти запоминается сразу. Голосуйте за Анастасию Редникову и выигрывайте билеты на ее творческий концерт в одном из самых крупных концертных залов Москвы…

Значит, Артур еще не отменил мои выступления. Знает ведь, что на сцену я больше ни ногой, и все равно продолжает рекламировать мое имя. На что он надеется? Что наступит чудо, и, превозмогая боль, я выползу к микрофону? Или что проведу концерт онлайн, по видеоконференции? Конечно, нет, перед своим отъездом из столицы я разорвала все соглашения и избавилась от всех обязанностей перед продюсером. Он сам поручил своей помощнице заказать билеты на самолет для меня и Леши и даже проводил нас в аэропорт.

— С огнем играть едешь, Настена, — предупредил меня Артур вместо прощания. — Ты уже сожгла все мосты, назад дороги нет.

— Мне придется вернуться, — удерживая себя от немой истерики, уверенно отозвалась я. — Не хочу, чтобы мой сын остался круглой сиротой.

Развернулась и, крепко взяв за руку Лешу, направилась к контролю. Но перед турникетом не сдержалась и посмотрела за плечо, назад. Артур стоял там же, скрестив руки на груди, а по его щеке катилась скупая мужская слеза.

Мы не звоним и друг другу не пишем,

Но темнота твоим именем дышит…

Я долго думала перед тем, как наложить музыку именно на это стихотворение. Слишком много оно для меня значит. Его я написала как раз перед отъездом, семь лет назад, и все это время бережно хранила его скомканным листком под обложкой паспорта. Случайно его увидел наш звукорежиссер и уговорил дать ход эту тексту. Записываясь на студии, я думала, что если эту песню услышит человек, для которого она была написана, то не зря я стала певицей. И темнота действительно дышит его именем, притаившись в закоулках сознания, подавляемая тяжелым рабочим графиком и мыслями о сыне.

— Ура! Мы наконец-то приехали к бабушке с дедушкой! А где ваша собака? — не дожидаясь ответа, Лешка с победным криком выскочил из машины и побежал во двор. Распахнул невысокую калитку, пробежал мимо цветочных клумб и остановился прямо перед домой. Там, на пороге, стоял небольшой лохматый пес, и глухим старческим лаем встречал гостей.

Наблюдая за ним, я вдруг почувствовала, как больно защемило в груди сердце. Мой мальчик впервые приехал сюда и тут же освоился. А я, приехав в родной дом, где родилась и выросла, растерялась. Вот они — пионы во дворе, которые я сама когда-то посадила, и рисунок черепахи на стене гаража, и старый велосипед возле крыльца. Все это напомнило мне о моем босоногом и счастливом детстве. И мне бы очень хотелось, чтобы так же рос мой ребенок…