Праздник навсегда. Красивая повесть о бессмертии - Владимир Лермонтов

В. Лермонтов

Праздник навсегда! Красивая повесть о бессмертии

© Лермонтов В., 2010

© Оформление. ООО «Амрита», 2012

Эта захватывающая и удивительная история, похожая на сказку, случилась с автором, когда он не ждал от жизни никаких чудес. Встреча со старцем, собравшим всю мудрость Земли, и полуфантастические события, в которые вовлекается автор, резко изменяют его жизнь. Сейчас у вас в руках не просто книга, а чудо, которое стучится в дверь вашего сердца, чтобы привнести в него радость, мир и любовь!

Ветер стучится к намв окна и двери. Что это?– Это сказка просится войтив наш дом, нашу жизнь.Мы были детьми, и чудеса приходилик нам просто так,ибо мы были открытыи доступны для них.Когда мы стали взрослыми,то затворили двери своей души, сердца,и потому с нами не случается праздника.Как нам стать снова детьми, чтобы сказкавновь стала приходить к нам?

Глава 1

Никто не знал, откуда появился этот старик в поселке. Тогда стояла поздняя осень, и всепроницающая сырость и пронизывающий холод не выпускали надолго жителей на улицу. Как было приятно сидеть у печи, греться, пить чай и глядеть на потрескивающие головешки в топке! В тот день стоял такой густой туман, что в десяти метрах ничего не было видно. В воздухе можно было разглядеть парение мельчайших крупинок влаги и прикоснуться к ним рукой. Тем, кто вовремя не позаботился о дровах, приходилось покидать свое жилище и отправляться в лес за сушняком. Грибная пора уже прошла, но грибы кое-где еще виднелись. В таком тумане могли заблудиться даже жители поселка, которые с малолетства знают здесь каждую тропинку, каждое дерево и каждое ущелье. Такое происходило не однажды. И всякий раз выручала в таких случаях железная дорога и автомобильная трасса, которые проходили посередине поселка, разрезая его ровно на две половины. Когда поймешь, что заблудился, слушай шум поездов, машин и ступай на звук. На тропинки и дороги уже смотреть незачем, просто иди по лесу напролом. Ведь лукавые лесные духи так затуманят голову и запутают, что будешь идти по дороге, которую знаешь всю до мельчайших подробностей, но будет казаться, что видишь ее впервые и раньше на нее твоя нога никогда не ступала.

Мой маленький глинобитный домик расположился на склоне горы, в полукилометре от низины, по которой пролегала трасса. Выше него небольшая живописная полянка, а дальше – сплошной лес до самой вершины. На полянке стоят часовенка и колоколица, которые мы соорудили из дерева вместе с моим другом. Они похожи на теремки, какие делают в детских садиках для игр. А еще они похожи на двух странников, один, колоколица, высокий и худой, чуть склонивший голову набок, как бы стесняясь своего роста, а другой, часовенка, низкий и полный. Как древние чудные путешественники, вынырнули они из другого мира, другого пространства, другого времени и на миг застыли на поляне, разглядывая все, что открылось их взору. И кажется, что сейчас они вот-вот шевельнутся и двинутся в свой бесконечный путь по бескрайним дорогам Земли. Они рассказывают людям о главном, вечном и неизменном. Ведь люди часто забывают, для чего они живут, для чего создан этот мир, и тогда приходят беды, страдания, слезы. А эти вестники напоминают о забытой радости, об утраченном счастье, о потерянной любви. Но еще они были моими друзьями, и я с ними даже разговаривал, ласково поглаживая шероховатые стены, и мне казалось, что они отвечали взаимностью. У колоколицы был свой язык. На ней висели два небольших колокола и два рельса, и она говорила со мною легким перезвоном. Даже если не было ветра, рельсы раскачивались неведомой силой, и от ударов разносился мелодичный звук. А часовенка давала мне знать о том, что слышит меня, тем, что вдруг наполнялась благовониями и легкий ветерок ходил внутри и колыхал огоньки лампадок и свечей.

Здесь, в одиночестве и удаленности от суеты мирской, я вел свои сокровенные беседы с Богом. Каждый день утром и вечером я поднимался на поляну, забирался на колоколенку и звонил. Звонил, чтобы Всевышний услышал меня, мои молитвы, чтобы не забывал, что есть на Земле такой маленький и незаметный человек – как я. Потом шел в часовню, и, если было масло, зажигал лампадку, и, став поближе к маленькому оконцу, начинал сердечный разговор. Сначала казалось, что меня никто не слышит и мои слова растворяются в пустоте, будто я разговариваю сам с собой. Но потом пустота вдруг оживала и приходила в трепетное волнение. На сердце нисходила благодать, а в душе становилось так мирно и спокойно, как бывает солнечным летним днем в полдень на озерце, сокрытом в дремучем девственном лесу, куда не проникает даже легкий ветерок и не нарушает кристальной глади воды, в которой резвятся озорные золотистые рыбки.

Снизу доносился непрерывный гул машин, иногда заглушаемый грохотом проходящего поезда. Там, в машинах и вагонах, сидели люди, они куда-то спешили, ведь люди всегда спешат, им нужно куда-то успеть, иначе будет расстройство и счастье не придет к ним. Но счастье – хитрая вещь: чем быстрее за ним гонишься, тем быстрее оно убегает от тебя. Люди придумали скоростные машины, которые могут обогнать даже ветер, но счастье тоже прибавило газу, так и маячит перед носом, а ухватиться за себя не дает.

Когда-то я тоже участвовал в этой гонке за счастьем, но так и не догнал его. Занимался этим я до тех пор, пока не понял, что счастье нельзя догнать, его можно только дождаться и впустить в свой дом, в свое сердце. Оно на самом деле не убегает, а догоняет человека, и потому, чтобы счастье посетило твою жизнь, нужно не бежать, а остановиться, замереть и не суетиться. Истина приходит в молчании, ибо она сама по себе очень тиха и нежна, и ее важно не спугнуть водоворотом мыслей и чувств, суетой и волнением.

Я потихоньку учился принимать истину, я учился молчать, хотя давалось это трудно. Лишь долгие молитвы успокаивали ум, утомляли его, и тогда он на какие-то мгновения прекращал «варить свое вечное зелье из одних и тех же продуктов – мыслей», и впадал в дремотное состояние. Именно в эти моменты небесная нежность, как птица, касалась своим легким крылом моей души, и все мое существо приходило в несказанный трепет и благодатное волнение. Это продолжалось недолго, ибо ум, учуяв нежданное посещение, пробуждался и тут же давал сигнал к осмыслению происходящего: включалась мозговая бетономешалка – и божественные волны угасали и исчезали. Я начинал все сначала, и это походило на игру в прятки: я прятался от своего старого, болезненного существа, и пока оно меня искало, душа уносилась в небесную даль. Это было трудно – спрятаться от себя самого, но эта игра со своим собственным разумом стоила того, чтобы пережить эти бесподобные мгновения небесной благодати и радости.

Иногда ничего не получалось, я не мог уйти от себя, мое старое «я» преследовало меня неотступно, и тогда наступал сезон глубокого уныния, будто небо моей души заволокли непроницаемые тучи и непрерывно шел дождь. Именно в такой день я впервые встретил этого странного старика.

С утра сходил недалеко в лес, собрал толстые ветки и, связав их веревкой, принес вязанку домой. Потом ломал их ударами ноги, а то и просто руками, так как они были гнилые. То, что ломалось легко, плохо горело, а то, что невозможно было перебить даже обухом топора, в печи давало жар. И тогда мне подумалось, что то, что дается легко, – гнилое и потом от него не будет никакого проку, а то, что достается с трудом, потом принесет благодатный плод, согреет.

В домике у меня жил котенок с белой шерсткой и черными пятнами. Как-то приблудился он бог весть откуда. Был тощий, грязный, а главное – слепой. Тыкался мордочкой и постоянно ударялся о различные препятствия. Покормил я его хлебушком, размоченным в молоке, помыл в тазике теплой водой, и он стал членом моей маленькой лесной обители. Много раз мне говорили, чтобы я его утопил, ведь он всю жизнь мучиться будет, а у меня от таких советов внутри все переворачивалось. Какой бы ни был, он – тварь Божия, разве имею право я отнимать у кого бы то ни было жизнь? Ну, даже если и слепой, так что ж ему, не жить?

Назвал я его Лучиком. Моя большая лохматая собака Ассоль встретила появление четвероногого пришельца как полагается всякой собаке, но тут же была сражена его открытостью и незащищенностью. Лучик терся о собачью морду, а Ассоль открывала пасть и слегка покусывала котенка, сама себе, видимо, не давая отчета, куда подевалась ее агрессия. Более того, они вскоре так подружились, что, когда Ассоль спала, Лучик забирался на нее и принимался месить своими лапами ее пышную шерсть. Он выпускал когти, что, видимо, доставляло Ассоль удовольствие. А потом Лучик засыпал прямо на живой подушке, и если бы вы видели эту картину, то наверняка умилились бы и разуверились в пословице, что кошка с собакой живут в ненависти друг к другу, ибо эта картина мира и согласия между двумя непримиримыми животными являла совершенно противоположное. Кошка с собакой могут жить в согласии и даже любви, что людям между собой почти не удается.