Родина - Андрей Валерьев

Андрей Валерьев

Объект «Родина»

Часть 1

Пролог

11 мая 1996 г.

Московская область

— Лёвка! Веришь-нет, мы сами обалдели!

Пьяные глаза майора блестели в темноте, словно пара линз.

— Сашка с Петровичем там зависли, а я эту сучку в охапку и за тобой!

На этом месте, толстый лысый зам Льва Александровича сытно рыгнул, споткнулся и рухнул на пол.

— Нет, ты пойми. Всё взаправду. Мобилы не пашут…

Полковник поморщился.

'Скот! Офицер называется'

…радио молчит, даже спецсвязь не работает!

Майор, путаясь в собственных ногах, кое-как поднялся.

— Мы ж там…

Майор икнул и перешёл на шёпот.

… на рыбалке сто раз были. У меня…

Его глаза неожиданно стали совершенно трезвыми.

… мурашки по коже бегают до сих пор. Не было там озера. Ни-ког-да.

Полковник с досадой покосился на перевёрнутый лист бумаги. Он никак не мог решиться написать это чёртово заявление об отставке. Всё-таки двадцать два года службы…

— Лёвка, поехали! Покажу! У меня внизу машина! — Язык у майора снова начал заплетаться.

'Скот'

Полковник Лев Баринов скомкал недописанный лист, сунул его в карман и согласно кивнул головой.

— Поедемте, Алексей Дмитриевич, посмотрим на ваше чудо-озеро.

Майор шумно рванул из кабинета на выход. Лев Александрович брезгливо посмотрел ему вслед и по привычке достал из ящика стола пистолет. С экрана телевизора, стоящего в углу, с трибуны что-то протяжно вещало красномордое чмо.

'Твари. Ненавижу!'

1 июля 1999 г.

Москва

— Кто ещё об этом знает?

Директор спокойно рассматривал Баринова своими водянисто-голубыми, почти бесцветными глазами.

— Знают.

Ответ бывшего полковника, почти коллеги, Директору очень не понравился, но он не подал вида.

— Хорошо. Давайте встретимся с вами завтра. В это же время. Мне надо всё хорошо обдумать.

— Понимаю. — Баринов поднялся, крепко пожал на прощание руку и вышел.

"Ну вот и всё. Надеюсь, хоть ты всё не про…шь'

Позади осталась беготня, звонки, уговоры, лесть, подкуп, шантаж. Он получил что хотел. Один час с глазу на глаз с новым Директором. С человеком, которого ему отрекомендовали люди, которым он безусловно доверял.

После ранения на том озере, когда он расстрелял троих сослуживцев и двух рядовых-срочников, здоровье так и не восстановилось. Лёгкие с каждым месяцем сдавали всё сильней. Тяжело дыша, полковник поднялся на свой второй этаж и отпер дверь в квартиру.

— А, вы уже здесь.

Затылок Льва Баринова холодил металл. Негромко хлопнул выстрел.

14 июля 1999 г.

Калужская область

Капитан Егоров сидел в этой тёмной вонючей комнатке уже четвёртый час. Компанию ему в этом невесёлом занятии составляло ещё восемь человек и мерзкий прилизанный тип в дорогом костюме, истуканом сидящий в углу. За всё это время 'прилизанный' отметился двумя окриками: 'не разговаривать!' и 'молчать!'. Егоров тихонько размял затёкшую спину и оглядел свою, так сказать, форму. Старая солдатская гимнастёрка, эти… как их… галифе и кирза. И пилотка без звёздочки.

'Иху мать! В таком сейчас только в дисциплинарных ходят'

Капитан начал припоминать, нет ли за ним каких косяков. По всему выходило — он чист. Ну да, не ангел, конечно, но точно чист! Ещё успокаивал тот факт, что остальные были одеты в точно такую же форму.

'Офицеры'

Намётанный глаз десантника просчитал 'коллег' на раз.

'Хорошо хоть жену успел предупредить. Небось, опять думает, что на Кавказ отправили. Э-эх…'

— Ты. — В комнату зашёл невысокий пожилой мужичок, от одного вида которого у боевого офицера противно свело живот. — На выход.

Народ оживился и зашевелился.

— Молчать! Не разговаривать!

— Вы меня не знаете. — Невзрачный лысоватый человечек благожелательно улыбался.

Егоров кивнул.

— Вас выбрали не потому что вы лучший или особенный. А потому, что вас мне порекомендовал человек, которому я доверяю. И который знает вас лично. Сейчас я задам вам вопрос. Вы подумаете и дадите мне свой ответ на него через час.

Человечек говорил нервно, отрывисто, избегая смотреть в глаза.

— Если вы скажете 'да', я представлюсь, предъявлю вам свои документы и вы… отправитель дальше. Если 'нет' — вы вернётесь к своему месту службы, и больше мы с вами никогда не увидимся. Вы понимаете?

Егоров снова кивнул.

— Так точно.

— Теперь вопрос. Готовы вы ли вы, ради своей страны, ради России, уехать… в длительную служебную командировку?

Человечек, наконец, упёр в капитана прозрачные глазки.

— Со всей своей семьёй. Навсегда. Никто и никогда не узнает о том, что произошло с вами и вашей семьёй. Даже родные. Скажу сразу. ТАМ — безопасно. ТАМ…

'Невзрачный' наклонился вперёд.

…ваша семья ни в чём не будет нуждаться. Идите и думайте.

Егорову показалось, что всё это ему мерещится. Что всё это не с ним. С одной стороны — полная неизвестность. Тащить неизвестно куда жену, детей. Да нет! Что за ерунда! А с другой стороны… что он теряет? Две комнаты в БАРАКЕ пятидесятых годов постройки? Копеечный оклад, которого вечно не хватает, осточертевший бардак и вселенское пьянство окружающих?

Капитан чувствовал, шкурой чувствовал — это шанс. Шанс, которого в жизни может уже и не быть.

— Вы подумали?

— Я согласен.

Глава 1

Шаг вперёд

Кыргызская Республика,

г. Бишкек

Апрель 2010 г.

Когда к Саше, дежурившему вместе с другими дружинниками у поворота в микрорайон, прибежала заплаканная жена и сообщила о том, что его сынишку избили, у мужчины подкосились ноги. В голове замелькали картинки — одна ужаснее другой. Мужики, стоявшие вокруг с мрачными лицами, выматерились и, похватав арматуру, дружно бросились к дому, где жила семья Александра.

Удивительно, но электричество сегодня было! Мать оцепенело сидела перед телевизором, наблюдая за тем, что происходило в пяти километрах от них, у дома правительства. А у Серёжки дома стоял заветный компьютер!

Была, не была!

Несмотря на строгий отцовский запрет, неугомонный пятиклассник решил пробежаться до соседнего подъезда, где жил его лучший друг и, по совместительству, двоюродный брат Серёга. А у соседнего подъезда, как назло торчал Азим — гроза всех местных пацанов. Стрясти с Егора денег не получилось — у мальчишки их просто не было и, вывернув жертве все карманы, Аза напоследок просто изо всех сил пнул мальца по заднице. Но попал не по ягодице, а прямо по кобчику, так что в тёткину квартиру Егор буквально вполз, подвывая от боли и размазывая по щекам слёзы.

Тётка закричала и кинулась за помощью.

Сразу поймать Азима не удалось. Поняв, что переборщил, он шустро удрал домой — в грязную и запущенную однокомнатную квартирку на первом этаже, где он жил с матерью и ещё тремя младшими братьями. К несчастью на окнах этой квартиры стояли массивные решётки, оставшиеся от прошлых хозяев и прочная стальная дверь.

Саша остервенело бил толстой арматурой в дверь, не обращая на высыпавших соседей и испуганную жену, умолявшую его отсюда уйти. Из окна на всю улицу голосила мать Азима, мешая киргизскую и русскую речь, то зовя на помощь, то угрожая, а то и просто — обещая всем русским жителям микрорайона, что скоро им… дальше начинался такой мат, что даже у бывалых мужиков начинали сворачиваться в трубочку уши.

Грохот от яростных ударов Александра, вопли и крики неслись над тихими дворами, заставляя обитателей микрорайона испуганно вздрагивать и прилипать к окнам.

До обидчика сына добраться не удалось.

Вечером снова отключили свет. Микрорайон был окраинным, не очень-то и престижным, так что электричество здесь выключали очень часто. Всё вокруг погрузилось во тьму. Где то далеко раздавались крики и вопли. Кого-то били. Далеко щёлкнул выстрел. Потом ещё два.

Лена задула свечу, вокруг которой собралась вся маленькая семья Дубининых и испуганно произнесла.

— Это петарда, просто петарда. Зайка, помнишь, как на Новый год стреляли? Красиво было, правда?

Трёхлетняя Олечка, удобно устроившись на руках отца, что-то согласно гукнула.

Из тёмного угла обиженно донеслось.

— Это автомат!

Провинившийся Егор до сих пор стоял в углу.

Тридцатидвухлетний Александр Дубинин был коренным Бишкекцем, то есть, тьфу, блин, Фрунзенцем. В общем — неважно. Он родился здесь, в этом чудесном южном городе. Как и его отец. Как и отец его отца. Когда то давно, ещё до его рождения у деда был собственный дом в старом центре, но потом на этом месте решили построить школу и его будущий папа получил двухкомнатную квартирку в новенькой панельной пятиэтажке, в точно таком же новеньком микрорайоне, стоявшем чёрт знает где. В чистом поле. Причём поле это было — самое настоящее. Клубничное. Ещё по соседству имелся совхоз, плотно населённый ингушами, корейцами, немцами, турками и молочная ферма. Так что вырос Санька, хоть и в городской квартире со всеми удобствами, но, так сказать, на лоне природы. Яблоневые сады он, вместе с соседскими мальчишками, бомбил 'на ура', равно как и клубничные поля. Со временем город разросся и всё вокруг застроили, но навсегда в его памяти осталось то время, когда воздух был чистым, а деревья — большими.