Будьмо (СИ) - Рогаль Анатолий Григорьевич "Frencis"

Будьмо!

(Любовный роман для мужского чтива)

Жизнь - это часто штормящее море, а

Государства - это корабли, которые перевозят

Людей до берегов земли обетованной, но,

Увы, не все они ноевы ковчеги, есть

Среди них и «Титаники» ...

(автор)

1 глава

Замеревши и с трудом сдержавши бившую меня нервную дрожь, я с ружьем напоготове стоял перед живой изгородью из молодой поросли, отделяющей меня от печально известной в нашей округе Поляны Вешальников.

Вдруг дрогнула засигналив жилка на шее. И словно вырвавшись из сжимавших его железных тисков сердце паровым молотом гулко застучало в груди. Пора!

Я рванул за ворот рубахи и, блеснув на солнце желтым металлом в густую траву, полетел маленький кружок, но я на это даже не обратил внимания, а еще раз тяжело вздохнувши и судорожно сжимая ружье обречено шагнул на поляну через кустарник.

На противоположной стороне лужайки в метрах десяти от меня невзрачного вида киллер заканчивал навинчивать глушитель на внушительного вида пистолет.

Мы выстрелили почти одновременно. Но киллер стараясь опередить меня явно поторопился нажать на курок. И взметнувшееся снизу вверх дуло пистолета выплюнуло кусок свинца преждевременно. Вместо дыры в животе я чуть было не лишился своей мужской гордости, так как пуля обожгла мне внутреннюю сторону правой ноги у самых-самых ... , тех самых.

С испугу и от неожиданности я чисто механически, по привычке, выстрелил по-ковбойски не целясь. И моя многострадальная воздушка переточеная под мелкокалиберный патрон выручила меня и на этот раз.

Левая сторона груди незнакомца враз окрасилась в алый цвет. И он, нелепо взмахнув руками и отбросивши пистолет и «копыта», ломая кустарники, полетел вниз на самое дно Голого яра.

Когда я подскочил к краю оврага, он все еще продолжал лететь и выписывать свои смертеопасные «акробатические трюки». И возможно при этом еще сломал себе и шею, что, правда, навряд ли ухудшило его самочувствие, потому что грохнулся внизу о землю он таким же стопроцентным трупом, каким был уже наверху обрыва.

Убийство не состоялось. Киллер вышел из игры. Но видно очень уж были большие ставки, потому что уже мертвым убийца попытался добраться до своих ускользающих жертв, грохнувшись чуть было не на них сверху в самый опасно - прерываемый момент.

Чудом избежавшие смерти жертвы как раз в это время ничего не ведая, как токующие глухари: ни видя, ни слыша, сплелись воедино как сиамские близнецы. Они то вскрикивали, то постанывали, скользя по зеленой травке: туда-сюда, туда-сюда ...

Удар тела киллера о землю конечно не вызвал землетрясения, но словно взрывной волной разбросал по разным сторонам практически полностью обнаженных любовников. (Если не считать одеждой то, что раньше и было одеянием ибо изготовлялось в виде батистового мешочка.)

Они повскакивали и на какой-то миг забыли обо всем на свете. И о своей наготе тоже. А остолбенело таращились сначала на невесть откуда свалившийся труп, а лишь затем и на меня горделиво возвышавшегося в начале только что «прорубленной» трупом просеки.

Правда, сначала и я тоже максимально сузил сектор обзора. И белый шестисотый «Мерседес» немного вдалеке, и щедро ­«простенько», но со вкусом сервированная выпивкой и закуской "скатерть-самобранка" цветом под стать автомобилю - все это в первое время для меня оставалось за кадром. А тем более мужчина: плотный мускулистый крепыш лет сорока пяти. (Я ведь не гомик и обнаженный мужской торс меня не заводит. А если просто для сравнения, то сравнение ... ниже пояса опять же было не в его пользу.)

В ту минуту все мое юношеское восторженное внимание и желание прилежного ученика наверстать пропущенные учителем анатомии подробности, привлекла белокурая лесная фея обнаженная во всю длину своих загорелых, хотя и полненьких, но стройных ножек. То есть мне в тот миг показалось, что ноги у нее, естественно, начинались с пальцев, но вот оканчивались где-то в районе шеи. Ибо, она стояла ко мне в профиль и мне не было видно, а жаль, ее "перешейка" .

Руки у меня задрожали и ослабли. Ствол моей воздушки пошел вниз, а одна из брючин моментально подскочила вверх.

Но время отпущенное для рекламы «даниссимо» истекло. Беловолосая нимфа неожиданно «ожила» и завизжав, как угорелая шарахнулась от трупа прочь. При этом она сменила профиль на анфас и две белоснежные вершины приветливо качнулись в мою сторону. (Таких грудей воочию я еще не видел! То что я видел пару раз - безуспешно пока пытаясь оголить свою подружку Светку - по сравнению с этими холмами можно смело назвать плоскогорьем.)

В общем, пока я любовался красотой достойной кисти мастеров эпохи Возрождения, «возродился» крепыш и мгновенно оценив ситуацию, молниеносным броском овладел пистолетом, который выпущенный рукой смертельно раненого киллера, бумерангом возвратился к хозяину и до этого мирно валялся в траве рядом с трупом.

И не успел я и рот закрыть от удивления, как удлиненный глушителем ствол грозного оружия сделал приглашающий кивок в мою сторону.

Я не стал сегодня во второй раз искушать судьбу и демонстративно опустив ствол воздушки вниз, осторожно, но поторапливаясь, быстренько опустился на дно оврага.

- Что ты здесь делаешь? И кто ты? - задал крепыш неожиданные для меня вопросы на удивление спокойным голосом и его колючие холодные глаза пытливым испепеляющим взглядом вперелись мне прямо в лицо.

- Иван я . . . Иван Дурачок, - скороговоркой проговорил я, впервые в жизни устыдившись своей фамилии, и одним глазом покосился в сторону ослепительной сногсшибательной незнакомки, которая начисто игнорируя мое присутствие не спеша воздружала на себя свою немногочисленную «амуницию», но при этом продолжая визжать на одной ноте, но постепенно уменьшая силу своих децибелов.

- Ну? -поторопил меня «хозяин положения».

И только тогда до меня дошло, какого дурака я свалял. Слезы брызнули у меня из глаз и со мною началась настоящая истерика.

Клин клином вышибается. Белокурая фея враз прекратила свой визг и теперь растерянно таращилась в мою сторону.

- Раньше думать надо было: до дуэли, - неожиданно брякнула она. (Воистину женщины думают иногда не головой, а каким-то иным местом.)

- Что?! - от такой импропритации происходящего я просто обалдел и перестал даже всхлипывать.

- Дуэль?!! - меня даже хватило на издевку.

Но в это время в мозгу крепыша наконец-то все домой собрались и он повнимательней ко мне присмотревшись наконец-то меня опознал.

- Да это же сын садовника Ивана Ивановича!! А я -то смотрю, что мне твоя рожа знакомая, - враз потеплели глаза крепыша.- ­Не реви, а расскажи что произошло? - и, не спуская все же с меня глаз, позволил себе частично переключить внимание и на свою даму:

- Не пори, Марья, чепухи и не лезь в мужской разговор.

- Ой, не усложняй ты все, Петр. Все и так ясно, как божий день. Мальчики чего-то не поделили. Я лично думаю, что даму, - и незнакомка наконец-то осчастливила меня томным взглядом.

-Что не поделили? С кем не поделили? - удивившись начал было я возмущаться, но тут наконец-то и до меня дошло и я разразился хохотом:

- Да это он вас хотел прихлопнуть, а я его укокошил по чистой случайности.

Петр Михайлович (в котором я с первого же взгляда признал главного отцовского работодателя) как будто бы только и ждал таких моих слов. Он молча подошел к трупу киллера и стараясь не показывать овладевшую им брезгливость быстрым рывком перевернул того с живота на спину и моментально почему-то обратно.

Наблюдавшая за этим на отдалении не представленная мне Марья тихо вскрикнула, но Петр Михайлович метнул в ее сторону такой свирепый взгляд, что она враз прикусила язык.

Сам же Петр Михайлович не проронил ни слова. Не моргнул даже. Но предательски дернувшаяся мышца на правой щеке «выболтала» мне чего это ему стоило. (А стоило это ему, как потом мне удалось узнать, увеличение в два раза его нынешнего состояния. Киллер -то оказался компаньоном Петра Михайловича, который частенько, когда мы с отцом там работали, приезжал к Петру Михайловичу на дачу. И запомнился он мне любовью шикануть и пустить пыль в глаза.)