Параллельные миры - Александр Жарких

Александр Жарких

Параллельные миры

Резиновый ластик времени безжалостно стирает из памяти многие прожитые дни и многие события.

А потом он обязательно падает со стола и попадает в пятнышко жира на полу от только что съеденной куриной ножки.

И разбухшая влага воспоминаний внезапно заполняет душу….

Да, пятнышко на полу. В тот день оно тоже было.

Вообще, мне кажется, что дни бывают быстрыми, а бывают медленными, как видеофайл, прокрученный на неправильной скорости.

Особенно летом.

Этот был медленным и душным.

Даже слишком медленным.

…И вовсе не оттого, что для замедления я употребил соответствующую «тормозную жидкость», просто как-то всё затягивалось и растягивалось: движения, мысли, реакции.

Это был один из тех дней, когда особенно ясно понимаешь, что все эти «кучи работы» для того, чтобы были деньги, а на самом деле — это твоё жалкое оправдание за то, что жизнь становится просто опытом плохо прожитых лет.

Да, надо сказать, что я тогда себе позволял…

Много чего позволял.

Позволял секретаршу — не любовницу, машину — «LexusRX 400», читать на ночь Мопассана, выбрасывать носки после первой же носки, не стирая, запивать коньяк дешёвым вином…

В общем, позволял себе.

А ещё этот день был по ощущениям какой-то мутный и расплывчатый, как пиратский видеофайл.

Для себя я его окрасил в бутылочно-зеленый цвет.

Ввалившись в свою квартиру на 17 этаже вечером после работы, родную, надышанную, сразу же прошёл на кухню.

Включил электрический чайник, и пока он, захлёбываясь, стал набирать градус, я принялся тупо таращиться в окно, пытаясь вселить в свои глаза почти аквариумное пространство со стайками стремительных джинсоногих девушек вместо рыбок.

Выпив крепкого чаю из домашней кружки, вытащил из холодильника жирную, накануне сваренную куриную ножку, съел её, оставив жирное пятнышко на полу.

Было как-то неуютно, что-то скрипело.

Прошёл в комнату, сел за письменный стол и включил по привычке компьютер. Включённый телевизор на кухне бессмысленно орал и стрелял про войну.

Затем я по привычке стал проверять беспорядок на кухне, в комнате, в компьютере и в голове. Беспорядок в жизни не поддавался проверке.

Отчего-то беспорядок в тот день показался мне особенно беспорядочным.

— Вот так, — подумал я, — серьёзный и наполненный своими годами мужчина оказывается стоящим на цыпочках у самого края жизни…

Тогда у меня были причины так полагать.

После этого я опять сел за стол и стал задумчиво погружаться вместе с компьютером в постепенно сгущающийся сумрак комнаты, умышленно не включая свет, стараясь стереть этот день из своей памяти как совершенно не нужный.

Не спалось. Ведь для сна нужен был покой ума, доверие к собственной жизни, прощение прожитого горя.

А в тот вечер мне казалось, что просто некуда дальше жить.

Утомлённые мысли ложились тоскливой тяжестью на ослабевшее сердце.

Вдруг мне стало казаться, что в комнате есть кто-то ещё…

Это ощущение всегда приходит неожиданно.

Почему, когда точно знаешь, что рядом никого не может быть, кажется, что кто-то внимательно смотрит на тебя. Буквально ощущаешь на себе этот взгляд. Тяжёлый и пристальный.

У Вас такое было?

Да, наверняка было…

Откуда возникает это странное ощущение присутствия рядом кого-то ещё, чего-то ещё? Кого-то чужого?

Порой у совсем не мнительных людей возникает впечатление, что за ними кто-то наблюдает.

Домашние животные — кошки и собаки — тоже чувствуют этои порой видят то, что не видим мы.

Они даже пытаются заигрывать у вас на глазах с кем-то невидимым…

…Сквозняк колышет занавески на окнах и тяжёлую штору, прикрывающую выход в коридор.

Вечерняя прохлада наполняет комнату вместе с летними сумерками.

Глубокие тени отбрасывают все предметы в комнате.

Засиженная книгами и ненужной посудой мебельная «стенка» из шкафов разной величины оставляет совсем небольшое пространство между дальним углом комнаты и ближним к нему шкафом.

Образовавшаяся таким образом ниша являет собой самое затемнённое место в комнате, и то только потому, что непонятно было, чем его заполнить.

Опять какой-то неуместный звук совсем близко…Внезапно снова возникло это ощущение чьего-то тайного присутствия.

Зародившийся во мне обжигающий холодок тоскливого страха был вовсе не мятного свойства.

Пытаясь хоть как-то справиться с неприятным чувством, я решил совершить нечто совсем уж несуразное.

Обращаясь почему-то именно к тому самому тёмному месту за шкафами, которое ещё недавно я хотел чем-то заполнить, громко и с напускной уверенностью сказал:

— Выходи!.. Я знаю, что ты там!

Ничего не происходило.

К кому я обращался? Зачем? Почему, испугавшись, сам хотел кого-то напугать?..

Меня понесло.

Почему-то вспомнилось глуповатое лукъяненковское «Всем выйти из сумрака!»

С настойчивостью одержимого я решил повторить свой дурацкий выпад в сторону тёмного угла.

Потом ещё раз, и ещё…

И…

ОНО вышло!

Сначала мне просто показалось, что в углу как-то необычно сгустились тени.

Но затем я увидел отчётливое движение и тёмный силуэт, напоминавший человека…

Во мне всё остановилось.

Я замер так, будто хотел превратиться в памятник самому себе.

Тем временем у силуэта образовалась вполне отчётливая человеческая голова с каким-то размытым лицом, словно его показывали по телевизору с плохим качеством изображения.

Но я постарался поправить «настройки» и увидел, что его прямой взгляд постепенно наполнялся глазами. В них появлялся медленно темнеющий зрачок.

Мои же глаза встали на сложную траекторию движения: онипрочертили в сумрачном воздухе длинную извилистую линиюпо маршруту: лицо незнакомца — нижняя часть незнакомца — угол стены — дверца шкафа — левое плечо — лицо незнакомца.

— Будьте любезны, старайтесь не смотреть мне в глаза! — услышал я сдавленный, только ещё наполняющийся воздухом голос незнакомца, заговорившего мужским приятным баритоном с акцентами из правильного русского языка.

От похожего на серого мотылька, только огромных человеческих размеров, существа исходило какое-то силовое поле цепкого и тревожного наваждения.

Хотелось ущипнуть себя или дёрнуть за волосы… Но я по-прежнему решил изображать памятник.

— И, пожалуйста, не вставайте, если Вы встанете, я уйду. И сделаю это так, что Вы не заметите. Кроме того, я знаю почти все вопросы, которые Вы хотите мне задать сейчас, и даже те вопросы, которые Вы захотите мне задать, когда окончательно придёте в себя…

Мне действительно вдруг захотелось спрашивать, но его уверенный голос действительно опережал все мои вопросы.

— Извините, я не представился. Хотя, представляться таким, как я, полагаю, вовсе не следует. Потому что, если мы представимся, и человек на самом деле представит нас себе, то не каждый потом сможет удержаться в рамках рассудка.

Я — то, что обычно Вы видите