Корпоративная этика - Сириус Дрейк

Корпоративная этика

Глава 1

Здравствуй, Рю-кун!

Свет в конце тоннеля? Те, кто придумал это — придурки. Мне было лишь тепло и комфортно. До того момента, пока меня не начали выселять из этого замечательного места.

В одно мгновение я умираю. А в следующее — уже несусь, а точнее пыхчу от боли и пролезаю по какой-то трубе.

Мысли путаются, я слышу чьи-то голоса, и они меня отвлекают от процесса появления в этом мире.

Сейчас я ощущал лишь давление со всех сторон. Будто меня засунули в коробку и начали давить. Чёрт, мысли окончательно спутались. Вернись к цели. Давай, вспоминай, как ты оказался в этой… дыре.

Если первые пару секунд я думал, что медленно умираю, ощущая давление, то вскоре поменял своё мнение. И теперь, кроме как идти на свет, у меня не было другого выбора.

Вокруг кто-то кричал, поторапливая мою… Мать? Она же мать моя? Стой, мать мою! Не тужься, мне же больно.

А добрые доктора говорили, что так и нужно. Да хрен вам! Я столько лет жил на этом свете, что хотел остаться ещё немного в тепле и покое.

Хотел уже приказать, чтобы прекратили. Но… Ха-ха! Какой голос. Я ещё даже закричать не могу.

Тем временем хватка ослабла. И я забеспокоился. Действительно забеспокоился.

— Госпожа Аракава, не останавливайтесь, иначе ребенок задохнётся!

Стоп. Задохнётся?

Так, я передумал. Женщина, слушайся докторов! Давай! Я готов и на тиски! Я хочу жить, даже если будет больно.

— Не могу…

Можешь, мать моя, мать твою! Давай, я не хочу умирать!

— Можешь! — о, ещё один голос. Мужской и умоляющий. — Давай, милая. Ты справишься.

— Отец, не плачьте, вы пугаете мать! — встрял ещё один голос.

Я уже сделал небольшой вывод про своего отца. Он плакса. Хотя, сейчас я был готов присоединиться к нему. Потому что дети и должны плакать. Вроде бы. И я готов. Доставайте меня уже!

— Рика, может второго? — внезапно выдал между рыданиями отец.

Наступила тишина. Моя мать закричала. И не от боли. В данный момент я тоже хотел закричать на отца. Что за дурацкое предложение в такой момент?

— Господин Аракава! Это не подходящий момент, — повторил голос, который до этого увещевал моего отца не плакать.

— Только если ты будешь рожать! — крикнула моя мать, и я уже начал гордиться ей. Нашла же время, ответила своему мужу. Рика — лучшая мать, это я понял уже сейчас.

— Если надо, то буду! — ответил отец.

Но нас всех от споров прервала очередная схватка.

— Госпожа Аракава! Давайте, ещё немного. Последняя попытка! — я чувствовал, что задыхаюсь.

На задний план отошли все лишние разговоры. Единственное, чего я хотел — вылезти наружу. Быстрее! В тунель! На свет!

И этот момент настал. Но я не успел им насладиться в полной мере. Меня схватили за всё тело. Задыхаться я начал ещё быстрее.

— Пуповина! Сестра, режьте! — крикнул мужчина в белом халате.

Быстрее, быстрее, быстрее. Я же не дышу! Казалось, что я переносился в своё старое умирающее тело. Нет! Не хочу!

Но тут давление с шеи ушло, а дальше произошло то, что я предпочёл бы забыть.

Открыл глаза и громко заплакал — естественно, случайно — когда меня шлепнули по заднице. Эй, женщина, руки убери! Не доросла ещё меня по попе шлепать. Или… Ай, ладно.

Меня завернули в простыню и передали матери, которая тут же начала меня баюкать. Взглянул на отца. Его лицо опухло от слёз. Так и хотелось спросить его: «Эй, папа, ты в порядке?».

Перевёл взгляд на маму. Вот тут я завис. Эта женщина улыбалась такой светлой и нежной улыбкой, что всё на свете забылось. Чёрные волосы слиплись. Пара прядей пристала к её щекам и лбу. Но она была самой красивой женщиной в данный момент. Так вот она какая — лучшая мама на свете. Если, конечно, не вспоминать, через что я попал на этот свет.

— Рю! — пробормотала женщина, и меня тут же забрали от неё.

Верните, блин! Я не успел насладиться своей матерью. На отца я уже, например, насмотрелся, вот его можете забрать. И в руки не давайте, они у него тряслись.

А дальше меня измеряли, отмывали, взвешивали. Когда услышал свой рост и вес, то восхитился матерью ещё раз. Да я же богатырь! Как только поместился в этой хрупкой женщине?

Но мои наблюдения быстро закончились. Глаза начали слипаться. Впрочем, я и так всё, кроме родителей, видел расплывчато. Да и мысли уже путались. Я что-то забыл. Но что?

* * *

Ура! Я поднял голову. Спустя полтора месяца смог, чтобы получше рассмотреть новости по телевизору. И только сейчас получилось увидеть своё старое лицо, мелькавшее в углу фрагмента моих же интервью. Вот что не давало мне покоя с момента рождения.

Кем я был!

«Только что был поставлен мемориальный памятник президенту корпорации „Аэда“ — Владимир Богатырев. Этот человек был поистине уникальной личностью! В молодые годы он перебрался в Японию из Российской Империи и создал организацию по уничтожению кайдзю. Это был первый случай, когда иностранный специалист, открыл подобную фирму, которая в будущем превратилась в огромную корпорацию „Аэда“! На данный момент это самая крупная компания в стране, в которой работают…»

Правда, было непонятно, какого цвета были глаза, но это лучше, чем видеть черно-белые блики, которые у меня были до этого. И почему дети не различали цвета, когда только появлялись на свет? Я чувствовал в этом некую несправедливость.

Жаль, что я только голову научился поднимать. Тело больше напоминало хаотичный механизм. Ноги и руки постоянно двигались без моего желания. А как хотелось нажать на кнопку пульта. Опять крутили момент моих похорон. В который раз за сегодня? И хотел бы выругаться, но мой рот выдал новую серию бессвязных звуков.

Кто-то перегородил мне экран.

Эй, я вообще-то впитываю политическую обстановку Японии! Ну, почти. Опустим желание выключить телевизор, но я списывал всё на свои неразборчивые мысли и желания, где взрослая душа боролась с детским телом и сознанием.

Нельзя мешать человеку наслаждаться утренними новостями. Вот бы был такой закон. Японские граждане, даже самые маленькие, должны спокойно смотреть новости. Не больше и не меньше.

А, это был отец. Он неловко