Похитители разума - Виктор Эфер

Виктор Эфер

ПОХИТИТЕЛИ РАЗУМА

Фантастически-приключенческий роман

Избранные сочинения. Том I

Часть первая

ЧЕЛОВЕК, УКРАВШИЙ ГРЯДУЩЕЕ

1. Мы и наши предки

Ветер порывистыми шквалами гонит толпящиеся, клочковатые, густые, грязные облака. Клубы пыли и дыма поднимаются с земли к едва проясняющемуся небу…

Полная луна, прорвав, наконец, пелену низких облаков, освещает голубоватым светом пустынный и унылый ландшафт… Земля усыпана валунами, ракушками и песком.

Гонимое смертельным страхом, будто вихрь, пронеслось стоголовое стадо обезьян и скрылось вдали, в черной неизвестности.

У темного каменного грота сидит на корточках волосатое двуногое и настойчиво трет палку о палку… Показалась искра, загорелись дрова, — вспыхнувший огонь осветил звероподобное, низколобое, с глубоко запрятанными в орбиты глазами, существо…

Доисторический человек, в накинутой на плечи звериной шкуре, мастерит каменное орудие. К прочному древесному суку, полосами сыромятных ремней, затейливо переплетая их, привязывает едва обработанный кусок кремня. Первобытный мастер увлекся работой. Он не замечает, что за его спиной из темноты показывается огромный чешуйчатый ящер. Он крадется тяжело, но бесшумно. Разверзлась метровая пасть, густо усаженная огромными зубами. Мгновенье, и человек, издав вопль ужаса, очутился в ней.

— Гао! Гао! Гао! — кричит волосатая подруга погибшего самца, и, прижав к себе детеныша, бежит к отдаленным кострам, горящим перед пещерами.

— Гао! Гао! Гао!

Отовсюду бегут двуногие полузвери-полулюди. Страх перед более сильным согнал и объединил их в стадо.

— Агу! Агу! — раздается могучий рев стада людей, отдающийся эхом в скалах и девственном лесу.

Снова показывается ящер, но не отступили, не побежали люди каменного века: окружив ненавистного, смертельного врага, воинственно размахивая примитивным оружием, они первыми напали на него. Один ударил чудовище в глаз, второй всадил в пасть заостренный с двух концов кол, третьи уцепились за хвост… После ожесточенной битвы ящер был повержен.

Победители прыгают вокруг, исполняя первый танец человека, под звуки примитивной музыки, напоминающей барабанную дробь. Музыканты в такт ударяют камнем о камень…

— Хорошо, однако, что мы живем не в те времена, а в двадцатом веке, — произнес элегантно одетый молодой человек в закрытой ложе мюзик-холла.

— М-да. Нелегко было нашим предкам в борьбе за существование. Ее законы существуют и поныне, правда, в несколько измененной форме и мы, дипломаты, зачастую ведем ее в более приятных и безопасных местах за бокалом вина, а иногда и в приятном дамском обществе. Сражающиеся на поле брани великие армии ныне — это та же борьба. Суть неизменно остается та же, — наставительно произнес, обращаясь к своему молодому секретарю, полномочный посол. Он, вооружившись биноклем, внимательно рассматривал на сцене экзерциции первобытных людей, сам оставаясь в тени за драпри дипломатической ложи.

Пятнадцать тысяч зрителей, заполнивших партер, амфитеатр и ярусы, затаив дыхание, смотрели грандиозную панораму — ревю «Мы и наши предки».

— Хм… — продолжал посол, обращаясь уже более к самому себе, нежели к собеседнику. — Любопытно… Крайне любопытно! Неужели?! — Он слегка подкрутил кремальеру бинокля и некоторое время смотрел молча. — Да, несомненно! Это отнюдь не грим! Понимаете — не грим! Это подлинные питекантропусы… В крайнем случае — чудесно выдрессированные обезьяны!.. Но, черт возьми! Заставить обыкновенных мартышек разыгрывать целые трагедии и баталии на сцене! Это задача не по зубам просто дрессировщику… Кстати, — адресуясь уже непосредственно к секретарю, прервал свои «мысли вслух» посол, — займитесь на досуге сбором информации об этом… ну, скажем, — дрессировщике и его артистах… В них что-то есть! — повертел он в воздухе пальцем, как бы закругляя свою мысль. — Как знать, может быть, они нам на что-нибудь пригодятся… Займитесь, займитесь ими.

— Будет исполнено, патрон, — коротко ответил молодой человек.

Тем временем с арены исчезли бутафорские камни и пещеры. Как бы вынырнув из седины веков, появляются марширующие колонны рыцарей древних мифов. Сотни воинов в сверкающих доспехах маршируют по безводной пустыне. Вращающаяся арена вынесла из-за кулис мастерски выполненные стены и башни древней Трои. Хитрые и храбрые воины, ведущие осаду крепости, подвозят к самым воротам огромного деревянного коня.

— Тоже поучительно-с!.. — снова звучит голос посла в дипломатической ложе, — хитрость найдет себе широчайшее, небывалое применение в будущих войнах.

Выхоленный палец посла, украшенный сверкающим изумрудом чудовищной величины, многозначительно и предостерегающе поднимается вверх…

— Так точно, герр Линкерт, — по-военному, коротко отвечает секретарь.

— Однако, все остальное в программе уже пустяки. Кабак… Балаган… — Посол поднимается со своего места, жестом удерживая тоже порывающегося подняться секретаря.

— Вы можете остаться и досмотреть до конца постановку, мой юный друг… Может быть, вы облюбовали какую-нибудь из наших очаровательных прародительниц… Что ж, познакомьтесь и повезите ее поужинать в «Вальдорф-Асториа»… А нашего дрессировщика не упускайте из виду…

Лакей посла открывает перед ним двери ложи и затем быстро бежит по пустым коридорам к выходу вызвать автомобиль.

Вся история человечества, меняющимся калейдоскопом форм и красок, проходит перед изумленными богатством постановки зрителями.

Наступает двадцатый век…

Затянутый в безупречный фрак, молодой мужчина неестественной красоты, ведет в танце совершенных форм и неимоверного обаяния женщину; после каждого па возвышается пьедестал, вынося вверх танцующих, как на огромной хрустальной вазе с высокой, в несколько метров, подставкой.

Высокий, прозрачный пьедестал освещен изнутри неоновыми трубками. Световые снопы прожекторов преломляются в висящих вокруг вазы гирляндах разноцветных подвесок: аквамарины, топазы, аметисты и рубины сверкают павлиньим хвостом радуги, как пенящееся, искристое в брызгах вино.

Пара приковывает всеобщее внимание: тысячи лорнетов, тридцать тысяч глаз направлено на нее.

«Любовь одна у всех народов,И лишь различны к ней пути»,

— ведет популярную мелодию музыка.