День влюбленных - (Nogaulitki)

Дурацкий, дурацкий День влюбленных. Это самый глупый праздник, который только можно было спереть у... римлян? Там, по-моему, все началось. Ага, римляне придумали, а через шестнадцать столетий или около того, мы страдаем.

Я стояла на троллейбусной остановке в тонком пальто и стучала каблуками, чтобы хоть немного согреться. Или это был стук моих зубов — я не уверена. Несмотря на то, что февраль был довольно тёплым, я уже не чувствовала ног. А все почему? Потому что из-за ненормально сильного снегопада на дорогах был настоящий коллапс. Я и ещё человек пять бродили по остановке в ожидании «рогатого» уже минут пятнадцать.

Я была бы счастлива сейчас оказаться в своей маленькой и уютной квартирке с чашечкой горячего ароматного... глинтвейна. А не вот это вот всё.

Помимо того, что я в принципе не любила этот праздник, так и сам день не задался с самого утра. Сначала я проспала. Потом порвала колготки, когда в спешке собиралась на работу. Потом, надевая новые, я села на свои очки и сломала их. Пришлось доставать старую пару, а они, мягко говоря, ужасные. Помимо того, что они старые, то и выглядят эти окуляры так, будто я отобрала их у Гарри Поттера. Конечно, сейчас подобные модели даже в моде, но... Это не тот вариант.

Потом, по пути на работу я подвернула ногу, когда пыталась втиснуться в трамвай. А, ещё забыла о прическе. Мои «шикарные» каштановые локоны совершенно не терпят попадания на них влаги. А с самого утра зарядил просто сумасшедший снегопад. В итоге — на моей голове крысиное гнездо, «водостойкая» тушь оказалась не готова к такой влажности, а также мой коллега из отдела IT пролил на меня кофе. Предполагалось, что я сегодня буду особенно красивой. Но вышло просто особенной. А красивой мне нужно было быть, потому что мой друг и верный соратник ещё с институтских времён, пригласил меня на свидание вслепую. Точнее, он пригласил отметить День влюбленных с ним и его парнем, и позвал еще какую-то девушку для компании. Двойное свидание или что-то в этом роде.

Но основная проблема в том, что у геев очень странное представление о том, какими должны быть «хорошие» лесбиянки. В первый раз он пытался меня свести с тестостероновой богиней. Это был шкаф два на два, постоянно сплевывающий через передние зубы и вставляющий после каждой фразы слово «с-с-ска». Я сбежала через десять минут, сославшись на то, что опаздываю на день рождения к своему коту.

Второе свидание было с довольно приятной девушкой, но... У неё совершенно не было чувства юмора. Когда я рассказала об этом своему другу, он сказал, что я просто придираюсь. Но, позвольте. Когда весь вечер она пыталась шутить и это было не смешно, я сначала просто задумалась. А когда я услышала действительно остроумный комментарий и засмеялась, оказалось, что она не шутила. Тогда я и вовсе напряглась, потому что раз это не было шуткой, значит, она не только скучная, но ещё и расистка.

В третий раз мне попалась феминистка-чайлдфри, которая терпеть не могла животных. И если с первыми двумя ее жизненными позициями я ещё могла как-то смириться, то третий аспект меня совершенно не устраивал. У меня есть кот и я его очень люблю. Хотя мой кот тот ещё зверь. Ни одна из девушек, что приходили ко мне, надолго не задерживались. Либо Палыч (кот) не нравился им, либо они не нравились Палычу. В общем-то, если совсем начистоту, они всегда не нравились Палычу. Мой друг уже даже шутил, что мой кот — это мой личный пояс-антисекс. И что из-за него я останусь старой девой.

Так или иначе, это была уже четвёртая его попытка устроить меня в «добрые руки». Хотя я и после первой, как могла, отказывалась от его помощи. Но мой друг умеет быть довольно убедительным. И когда он сказал, что познакомился с «потряса-а-ающе красивой, умной и веселой девушкой, которая ещё и безумно сексуальна», я сдалась. Ладно, подумала я, в конце концов, я всегда смогу сбежать.

***

Когда вместе со снежной бурей подъехал, наконец-таки, троллейбус, я счастливо выдохнула. Пропустив бабушек, дедушек и пару детишек, я неторопливо поставила ногу на ступеньку, чтобы залезть внутрь. Но тут меня грубо оттолкнули. Я повернула голову, чтобы высказать обидчику все, что я о нем думаю в этот нервный и ужасный по своей сути день, и мои глаза увидели девушку лет тридцати, которая с недовольным лицом смотрела на меня. Она была в пальто, а голова ее была покрыта темно-серым платком на такой а-ля французский манер — была видна часть темных волос и довольно смуглое для февраля лицо. С темными глазами, которые смотрели на меня слегка насмешливо. Она была хороша собой. Но ее воспитание явно оставляло желать лучшего. Поэтому я, закончив ей любоваться, проворчала:

— Вам, что, не терпится? Не переживайте, без вас не уедут.

— Если вы продолжите стоять на подножке, то я и следующий троллейбус пропущу, — парировала она, одновременно подталкивая меня в транспортное средство.

— Прекратите меня трогать! — возмутилась я ее нахальности.

— Боже, больно надо мне вас трогать, — фыркнула она. — Определитесь, вы туда или оттуда. У людей дела есть, им некогда ждать, пока вы решитесь.

— Попрошу мне не указывать, — заметила я и все же залезла в троллейбус.

Пикнув проездным, я прошла вглубь салона, в поисках свободного места. Ехать нужно было минут пятнадцать. Хотя с такой ситуацией на дороге, возможно, что все двадцать. Я нашла в середине троллейбуса свободное место и, обогнув сидящую у прохода молодую