Русь и этруски - Александр Знойко

Знойко Александр

Русь и этруски

Александр Знойко

Русь и этруски

В ЗАПИСНУЮ КНИЖКУ ФАНТАСТА

Где заканчивается наука и начинается фантастика? И где

кончается фантастика и начинается наука? Вряд ли очень точно можно

указать границу. Фантастика питается научными гипотезами и идеями,

но научно-фантастическую художественную литературу нельзя свести к

популяризации научных положений. Однако оригинальные гипотезы,

едва брезжущие предположения ученых, умело изложенные, имеют и

свою эстетическую и фантастическую ценность. Не только ученые, но

и любители порой многие годы отдают (а бывает, и небезуспешно!)

разработке "невероятных мыслей", разведочных идей. Естественно,

что не все эти разведочные идеи обоснованы с научной строгостью,

возможно, какие-то из них в дальнейшем не подтвердятся. Однако

художественно изложенные, они дают пищу для раздумий самому

широкому читательскому кругу, дают простор воображению и толчки

для создания новых фантастических гипотез, чем и обогащают

художественную научно-фантастическую литературу. Исходя из этого,

редакция научной фантастики вводит в данном сборнике рубрику "В

записную книжку фантаста".

1. ДЕШИФРОВКА ДРЕВНЕЙШЕЙ В ЕВРОПЕ

ПИСЬМЕННОСТИ НА ДНЕПРЕ

Участники Всемирного конгресса славистов в Киеве, который проходил в сентябре 1983 года, заинтересовались памятниками древнейшей письменности на Днепре (IV-III тысячелетия до н.э.). Привлекли внимание труды выдающегося киевского ученого библиографа-языковеда Н.З.Суслопарова, дешифровавшего надписи трипольской археологической культуры, срубной культуры и письменности на Руси, существовавшей задолго до христианства. В 1982 году журнал "Москва" (No 3) в статье "Утро творения"* сообщил о работах ученого. Результаты Н.З.Суслопарова можно сравнить с археологическими результатами Г.Шлимана, раскопавшего Трою, или с результатами Шампольона, прочитавшего египетские иероглифы. Работам Суслопарова в упомянутой статье посвящено немного строк в связи с Лаврской библиотекой XI века - 1718 года. Поэтому я и привожу этот абзац полностью.

______________

* Белоконь И. Утро творения. - "Москва", 1982, No 3, с. 153.

"Суслопаров не был прожектером. Те, кто хорошо его знал, отзываются о Николае Захаровиче как о талантливейшем ученом. Он занимался дешифровкой древних письмен, сумел прочитать то, что не удавалось сделать крупным ученым, таким, как Френ, Магнусен, Гаркави, Гедеонов. Он дал свою интерпретацию Лемносской надписи, критскому линейному письму "А", протолатинским надписям, которые долгое время принимали за асимметричный орнамент, и другим.

Суслопаров разработал специальную научную методику дешифровки. Интересны его разыскания в области украинской культуры XVIII века. Сам этот человек, его незаурядное творчество заслуживают монографического исследования.

Приходит время, ученый редкого таланта умирает. После него остается бесценный архив, незавершенные работы, письма.

Где он, этот архив Николая Захаровича Суслопарова? Он не сохранился. Часть его пошла в модную нынче макулатуру, остальное разошлось по рукам. Гибель личных архивов приносит огромный урон нашей культуре.

Потери. Потери. Потери. Когда же этому придет конец?"

Прочитав приведенные строки, автор настоящей статьи решил предпринять еще одну попытку для спасения некоторых работ, еще сохранившихся после смерти Н.З.Суслопарова.

Я лично знал Николая Захаровича как ученого и сотрудничал с ним в последние годы его жизни, начиная с конца 60-х годов вплоть до его внезапной смерти 21 сентября 1974 года.

Николай Захарович любил рассказывать, что родился он на Холмщине (1901) и что все его деды и прадеды варили пиво и носили фамилию по прозвищу Суслопара.

Ему выдали паспорт, "исправив" фамилию на Суслопаров, чем он был недоволен. По окончании физико-математического факультета Каменец-Подольского педагогического института, где его настойчиво уговаривали остаться на научную работу, он занялся библиографией и языками сначала в библиотеке Каменца, а с 1927 года в Киеве, в библиотеке АН УССР. Затем он работал в архиве древних актов и в Институте Маркса-Энгельса-Ленина при ЦК КП(б)У, где готовил украинское издание сочинений В.И.Ленина. Во время войны он был в партизанском отряде капитана Рыбакова с июля 1941 года и принимал участие в боях. Таская на себе тяжелый пулемет в оврагах и болотах под огнем, он неизлечимо повредил позвоночник и мог ходить только в стальном "каркасе".

После войны Н.З.Суслопаров заведовал Подольским филиалом Центральной научной библиотеки АН УССР, где сосредоточены все старые издания, а в 1962 году ушел на пенсию, чтобы продолжать работать над дешифровкой древней письменности на Днепре.

Познакомились мы с Николаем Захаровичем в публичной библиотеке АН УССР, где наши места в читальном зале оказались рядом. Мы оба были пенсионерами, по образованию естественниками, оба работали над проблемами истории отечественной культуры. Я изучал этнокультурные процессы на территории УССР периода IV тысячелетия до н.э., язычество Руси как достижение высокой древней цивилизации Восточного Средиземноморья. Николай Захарович как библиограф уже знал некоторые мои работы. Ему понравилась моя дешифровка имени Рус (в эпоху Геродота) словом "пахари"* (Rus - ruris, ruaris, ar orare - орати - пахать). Николай Захарович был полностью согласен со мной, что со времени публикаций академика Н.Я.Марра трипольское население следует считать пелазгами Гомера, скифов - славяноязычными этрускоидами. Я тогда уже много слышал о работах Николая Захаровича.

______________

* Знойко О. Про похождения назви Русь. - "Народна творчiсть та этнографiя". Киiв, 1962, No 1.

Каково же было мое изумление, когда я собственными глазами увидел более двух с половиной десятков фундаментальных исследований (неизданных!), среди которых были такие, как: "Надпись на диске из Феста", "Дешифровка трипольских надписей", "Лемносская надпись", "Надпись на сосуде из Днепропетровского музея (No 40721-ДИМ-284)" и другие, в том числе надписи эпохи Киевской Руси семью алфавитами.

Дешифровка была выполнена так виртуозно и так убедительно аргументирована, что не находила возражений у известных советских ученых. Однако и ученых - специалистов по дешифровке древней письменности эпохи трипольской или срубной археологических культур у нас еще не было.

Огромное количество надписей, собранных за 200 лет, - и ни одной темы по их дешифровке в АН СССР и УССР!

Наше сотрудничество сразу выразилось в том, что Николай Захарович давал мне ценнейшую библиографию в области античных источников, а я ему - материал по этническим процессам на территории УССР и достижениям древней цивилизации в области астрономии, металлургии, сельского хозяйства, обычаев, обрядов, традиций, фольклора.

Я направлял некоторые работы Николая Захаровича в АН СССР и УССР с целью содействия их изданию, иногда переводил на русский язык, так как Николай Захарович все писал по-украински, что затрудняло публикацию работ.

Многие его статьи не были даже напечатаны на машинке и имелись в одном экземпляре.

Я посодействовал размножению его текстов и изготовлению рисунков за счет Киевской городской организации общества охраны памятников истории и культуры.

Из этих работ один экземпляр оставался в архиве общества, один посылался на отзывы в АН (например, в Институт археологии СССР, Институт археологии УССР и др.).

Некоторые рукописи Николай Захарович дал мне с просьбой подавать их в редакции после его смерти, что я неукоснительно выполнял. Как математик Николай Захарович хорошо знал историю великого Эвариста Галуа, который перед внезапной смертью просил товарища подавать его работы в Академию наук через каждые пять лет. Только в третью подачу гениальные работы были признаны Французской академией наук равными работам Ньютона и сейчас известны всему миру.

В 1982 году я снова подал в институты АН СССР работы Николая Захаровича по дешифровке Лемносской надписи и трипольской письменности вместе со своей работой, показывающей, что предшественниками Руси были пеласги (трипольцы) и этрускоиды, двигавшиеся с Поднестровья в Италию после Троянской войны.

В настоящей статье я даю три маленьких сообщения Николая Захаровича: "О пеласгском алфавите", "Надпись на баночном сосуде" и "Трипольская надпись на киевском пряслице", а также предлагаю читателям свою работу "Русь и этруски".

Текст сообщений Николая Захаровича и записка о трипольском-пеласгийском алфавите подается без изменений. Не касаясь прекрасных, лаконичных и ясных текстов его сообщений, позволяю себе рассказать о некоторых штрихах из последних лет жизни Николая Захаровича, когда мне довелось его знать.

Он жил строго регламентированной жизнью, которую сознательно принес на алтарь науки и Отечества. Он жил одиноко, вставал всегда в 3-4 часа утра и два-три часа с большими усилиями и героизмом надевал и прилаживал стальной каркас на позвоночник, поврежденный в боях Великой Отечественной войны. Потом он завтракал приготовленной с вечера пищей и брал с собой большое количество орехов для белок. Орехи он собирал, ему приносили друзья летом, и орехами было заполнено, все пространство под кроватью. Редчайшие книги по специальности, собственные переводы некоторых книг и великолепные по содержанию и изложению конспекты, картотеки, схемы дешифровок и памятников, фототеки и рукописи научных работ, да еще орехи для белок - таково было все имущество Николая Захаровича. За час до открытия библиотеки он уже был в Шевченковском парке против университета и кормил белок, ожидавших его независимо от погоды. Все белки сбегались в этот час. Любовь была взаимной. Николай Захарович называл зверьков вывирками по-украински, их изворотливость оправдывала это древнее летописное имя. Ровно в 9 часов утра Николай Захарович уже сидел на своем неизменном месте в читальном зале. Заканчивал он работу в 13 часов и шел обедать в диетическую столовую на углу Владимирской и Прорезной улиц. Иногда мы шли обедать вместе и обсуждали его работы.