Статуя сексуальной свободы - Елена Логунова

Елена Логунова

Статуя сексуальной свободы

Глава 1

— Подвинься-ка, Малюточка! — Раиса Павловна опустилась на скамеечку и потеснила задом развалившегося на мягкой подушке кота.

Кот был здоровенный, рыжий, мордатый, с усами, похожими на пышные пучки рыболовной лески. На малютку он походил мало, разве что на малютку саблезубого тигра, и характер имел соответствующий внешности. Добрый друг Раисы Павловны — сосед Валентин Иванович Солоушкин — ехидно титуловал кота-разбойника Малюткой Скуратовым. Раиса Павловна за любимца обижалась, а самому Малютке было все равно. Обидеть его могло только затянувшееся невнимание хозяйки к его пустой миске — поесть Малютка любил не меньше, чем поспать.

— Спи, Малютка, спи! — проворковала любящая хозяйка, заботливо укрывая дремлющего кота полой своей шерстяной кофты.

Никакого отопления на балконе не было, а окно Раиса Павловна открыла, чтобы максимально улучшить видимость.

Бывшая учительница к пенсионному возрасту не избавилась от переизбытка общительности и любознательности, но огорчительное нездоровье уже не позволяло ей заниматься кипучей деятельностью в гуще народных масс. С целью утоления мучительного информационного голода неугомонная старушка часами просиживала у балконного окна с театральным биноклем, а промежутки между сеансами наружного наблюдения заполняла чтением журналов.

С четвертого этажа Раисе Павловне открывался неплохой вид на двор с песочницей и качельками, длинную шеренгу кооперативных гаражей, вереницу мусорных баков и раскинувшийся за ней пустырь. Еще лучше был виден незастекленный кухонный балкон одинокого пенсионера Солоушкина. Соседская кухня тоже была видна, но не вся, а только стол у окна и угловой шкафчик.

Если бы Раиса Павловна потрудилась составить хит-парад своих излюбленных объектов наблюдения, жилище Валентина Ивановича оказалось бы в первой строке, даже выше, чем помойка, где то явно, то подспудно кипела напряженная люмпен-пролетарская жизнь: бомжи, алкаши и обнищавшие старички сражались друг с другом и с бродячими животными за годное в употребление содержимое контейнеров. За помойкой Раиса Павловна наблюдала со скорбью и ужасом, моля бога, чтобы ей самой никогда не пришлось добывать пропитание себе и Малютке в мусорном баке. Как женщина образованная, она понимала, что от такой вероятности в нашей стране не застрахован никто, даже нынешние олигархи.

Помойка огорчала и наводила на филофские раздумья о бренности богатства, зато созерцание доступных взору фрагментов жилища старичка-соседа приводило Раису Павловну в состояние, близкое к любовному экстазу. Что греха таить, очень нравился ей Валентин Иванович, такой импозантный в темно-зеленых плисовых штанах и клетчатом жилете из натуральной верблюжьей шерсти!

Валентин Иванович Солоушкин в лучшие свои годы занимал ответственный пост в Крайпотребсоюзе и командовал крупнейшим городским рынком. Он умело употребил служебное положение на пользу собственному карману и в старости не бедствовал, поэтому зловещий вид разворошенной помойки никакого душевного содрогания у него не вызывал. Правда, деньги и связи не помогли ему продлить жизнь супруге, скончавшейся пару лет назад от тяжелой болезни. Поскольку взрослый сын Валентина Ивановича со своей семьей давно жил отдельно, в купленном заботливым и состоятельным батюшкой доме, после смерти жены старик Солоушкин куковал в трехкомнатной квартире один. Раиса Павловна, когда-то приятельствовавшая с супругой Валентина Ивановича, очень сочувствовала достойному пожилому мужчине и была бы счастлива скрасить его одиночество. Она частенько по-дружески навещала Солоушкина, чему тот вроде был рад, однако дальше посиделок за чаем и ностальгических бесед о благословенных застойных временах отношения соседей пока не продвинулись. Не помогал даже неоднократно задаваемый Раисой Павловной игривый, с прозрачным намеком вопрос: «Вот ведь был же, милейший Валентин Иванович, в вашей жизни потребсоюз. А непотребсоюзов неужто до сих пор не было?»

Совершенно неожиданно для кокетливой старушки этот ретроспективный вопрос стал актуальным и злободневным. Любящий сын Валентина Ивановича нанял в помощь старенькому папе прислугу — возмутительно молодую и привлекательную девицу с абсолютно не подходящим ей именем Анжелика.

Эта красивая молодая особа с пышными формами и дерзким взглядом являлась, по мнению Раисы Павловны, сущим исчадием ада. Белый медицинский халатик, в который чертовка Анжелика облачалась для исполнения обязанностей сиделки-кухарки-горничной, был неприлично тесным, коротким и просвечивающим, так что Раиса Павловна в свой бинокль прекрасно видела: негодяйка даже не надевает под униформу бюстгальтер! Отсутствие всяких биноклей и подзорных труб у подслеповатого Валентина Ивановича ревнивую старушку не утешало. Как многие сильно близорукие люди, старик Солоушкин обладал чрезвычайно развитым осязанием, что в данной ситуации тоже было опасно. С Анжелики вполне станется дать ему что-нибудь пощупать!

— Я не удивлюсь, если эта белобрысая дрянь соблазнит бедненького Валентина Ивановича, принудит его жениться, заставит написать завещание в свою пользу, а потом прикормит доверчивого старика мышьяком! — не раз сокрушалась Раиса Павловна в разговоре со своей доброй подругой Катериной Максимовной.

Та страшных пророчеств ничуть не пугалась, потому что имела к ним стойкий иммунитет: ее дочка Варенька уже несколько лет числилась в топ-десятке популярных отечественных авторов литературных ужастиков. Но, даже не находя понимания у окружающих, Раиса Павловна продолжала с глубоким подозрением следить за Анжеликой и с печальной нежностью — за обреченным Валентином Ивановичем.

И только благодаря ее неусыпной бдительности коварный план ангелоподобной чертовки с треском провалился.

Еще не было восьми часов утра, когда Раиса Павловна воссела рядом с посапывающим Малюткой на балконную скамеечку и поднесла к глазам верный бинокль. Дом еще только просыпался, через двор наискосок к троллейбусной остановке целеустремленно, как муравьи, редкой цепочкой двигались трудящиеся граждане и дети школьного возраста. Было еще недостаточно светло, чтобы рассматривать увлекательную и шокирующую жизнь помойки, но в кухне Солоушкина как раз вспыхнула лампа, и это позволило наблюдательнице определиться с приоритетом. Раиса Павловна навела окуляры на светлое окно и скривилась, увидев прелестную Анжелику в ультракоротком белом халатике, подпоясанном пестрым кухонным фартучком.

Красавица готовила Валентину Ивановичу завтрак, не подозревая, что ревнивая старушка-соседка пристально наблюдает за всеми ее действиями и подвергает их огульной критике.

— Да не молоко, бестолочь, сметану клади в омлет, так вкуснее будет! И салат хорошенько промой, не хватало еще, чтобы в листьях слизни остались, то-то Валентин Иванович порадуется живому мясу! — ярилась Раиса Павловна, беспокоя Малютку. — А кофе! Малютка, ты погляди, как она варит кофе!

— М-мя! — злобно ответил кот, отвернув морду от предложенного ему бинокля.

— Она насыпала кофе в горячую воду! — возмутилась Раиса Павловна. — Да еще и переварила его, позволила закипеть!

С ненавистью глядя в спину Анжелики, переместившейся к шкафчику, она быстро и аргументированно раскритиковала завтрак, совершенно не подходящий для пожилого человека с сердечно-сосудистыми заболеваниями, и захлебнулась эмоциями, близко-близко увидев ямочки под голыми девичьими коленками. Анжелика забралась на табурет, потянулась и взяла что-то с верхней полочки шкафчика.

— А это еще что такое? — Раиса Павловна навела бинокль на небольшой полиэтиленовый пакет, наполненный белым порошком. — Крахмал, что ли? Или сахарозаменитель?

Анжелика тем временем извлекла из кармана маленькие ножнички, оглянулась, аккуратно надрезала пакет, наклонила его и тонкой струйкой высыпала немного порошка в чашку с дымящимся кофе.

— Не многовато ли сахарозаменителя? — желчно заметила Раиса Павловна.

И внезапно до нее дошло, что никакой это не сахарозаменитель! Стала бы Анжелика так воровато оглядываться, подсыпая в чашку хозяина безобидный сахарозаменитель? Стала бы со всей возможной поспешностью прятать пакет в самый дальний угол на верхней полке шкафчика? А как тщательно, с «Хлоринолом», она вымыла руки, убрав подальше подозрительный пакет! Крайне встревоженная, Раиса Павловна поспешно подкрутила бинокль и устремила испытующий взор на ангельское личико чертовки. Алые губы Анжелики сложились в улыбку, исполненную зловещего торжества.

— Да она его травит, гадина! — ахнула Раиса Павловна, роняя оптику.

— М-м-ма! — от души возмутился Малютка, ушибленный упавшим биноклем.