Хищник - Патрисия Корнуэлл

Хищник

Патрисия Корнуэлл

Посвящается Стаси

Маклейновская клиника при Гарвардской медицинской школе, главная психиатрическая лечебница страны, известна во всем мире научными исследованиями в области неврологии. На переднем крае науки отнюдь не космос – человеческий мозг. Его биологическая роль в развитии психических заболеваний. Высочайшие стандарты исследований и гуманные альтернативы изнурительным душевным страданиям – вот что предлагают медики.

Особую признательность мне хотелось бы выразить замечательным врачам и ученым, которые щедро делились со мной знаниями, и, прежде всего:

Доктору Брюсу М. Коэну,

главному врачу больницы

Доктору Дэвиду П. Олсону,

директору Центра визуализации мозга

Доктору Стаси А. Грубер,

начальнику лаборатории когнитивной нейровизуализации

Глава 1

Было воскресенье, но доктор Кей Скарпетта сидела в cвоем кабинете, в Национальной судебной академии, – Голливуд, штат Флорида. На небе собирались тучи, предвещая очередную грозу. Февраль в этом году выдался необычно жарким и дождливым.

За окном слышались выстрелы и неразборчивые крики людей. По выходным здесь часто устраивали учения. Спецназовцы в черных комбинезонах бегали вокруг здания и палили почем зря. Все это никого не пугало. Да и слышала эту суматоху сегодня только одна Скарпетта, но ей было не до нее. Она изучала ордер, выданный следователем по убийствам штата Луизиана на проведение срочного медицинского освидетельствования женщины. Женщина совершила пять убийств, однако, по ее утверждениям, ничего подобного не помнит.

Рассеянно прислушиваясь к шуму подъезжающего мотоцикла, Скарпетта склонялась к мысли, что к этому случаю вряд ли можно применить метод префронтальных детерминантов выраженной агрессивности, известный под названием «Хищник».

По электронной почте она написала пару строк судебному психологу Бентону Уэсли: «Интересный случай, но можно ли использовать «Хищника» для женщин? Или он годится только для мужчин?»

Мотоцикл с ревом подкатил к зданию и остановился прямо под окном Скарпетты. Там Марино? – с раздражением подумала она. Опять будет ее доставать! От Бентона пришел моментальный ответ: «Луизиана нам ее не отдаст. Они там слишком любят казни. Но это лакомый кусочек».

Скарпетта выглянула в окно. Так и есть. Марино заглушил мотор, слез с мотоцикла и оглянулся по сторонам с видом заправского мачо. Еще бы! Впечатление, какое он производит на окружающих, – вот что его волнует. Она едва успела повернуть ключ в ящике, как Марино, не постучавшись, ввалился в кабинет и с ходу плюхнулся на стул.

– Ты что-нибудь знаешь о деле Джонни Свифта? – начал он без предисловий.

Джинсовый жилет с эмблемой «Харлей-Дэвидсон» на спине позволял ему демонстрировать огромные бицепсы, украшенные татуировкой.

Марино, главный следователь академии, консультант по смертельным случаям в Центре судебно-медицинской экспертизы округа Бровард, в последнее время все больше стал смахивать на киношного байкера-головореза. Чего стоил один его потрепанный мотоциклетный шлем, который он сейчас небрежно бросил на стол Скарпетты. Шлем был разрисован трассирующими пулями.

– Пока не припоминаю. Кстати, эта штука не более чем камуфляж. – Она указала на шлем. – Если твой драндулет перевернется, она тебя не спасет.

Марино эффектным жестом бросил ей на стол папку. Она шлепнулась подле шлема.

– Доктор из Сан-Франциско, у которого был кабинет в Майами. Они с братом жили в квартире на побережье. Недалеко от Ренессанса, в одном из этих высотных домов, рядом с парком Джона Ллойда. Три месяца назад, в День благодарения, брат нашел его мертвым на диване. Огнестрельное ранение в грудь. Кстати, незадолго до этого ему сделали операцию на запястье, не слишком удачную. На первый взгляд явное самоубийство.

– Я тогда еще не была судмедэкспертом…

Скарпетта в то время уже работала в академии, но на должность консультирующего судмедэксперта в Центре судебно-медицинской экспертизы она согласилась только в декабре, когда доктор Бронсон, главный медэксперт округа Бровард, заговорил об отставке и начал поспешно отходить от дел.

– …но я что-то слышала об этом, – напряженно сказала она.

Рядом с Марино она чувствовала себя не в своей тарелке. В последнее время ей было неприятно его видеть.

– Вскрытие проводил доктор Бронсон, – произнес Марино, избегая смотреть на нее.

– А ты присутствовал?

– Нет. Меня не было в городе. Дело до сих пор не закрыто, поскольку голливудская полиция одно время полозревала Лорела.

– Лорела?

– Это брат-близнец Джонни Свифта. Но никаких улик против него не нашли, и подозрения отпали. И вот в пятницу, в три часа утра, у меня дома раздается этот идиотский звонок. Мы выяснили, что звонили из Бостона, с телефона-автомата.

– Из Массачусетса?

– Оттуда, где было «Бостонское чаепитие».

– А разве в телефонной книге есть твой номер?

– Нет, конечно. – Марино вытащил из заднего кармана джинсов измятый коричневый листок.

– Вот что сказал этот парень. Я все записал, слово в слово. Он назвал себя Свином.

– Свиньей?

Скарпетта внимательно посмотрела на Марино: это не розыгрыш? В последнее время он их практикует.

– Этот тип сказал: «Я Свин. Да ниспошлю им кару и посмеюсь их погибели». Черт его знает, что он имел в виду. И дальше: «На месте убийства Джонни Свифта нашли не все улики. Будь у вас мозги, вы бы задумались над тем, что произошло с Христиан Христиан. Здесь нет ничего случайного. Пусть над этим поразмыслит Скарпетта, ибо от руки святой инквизиции не уйдет ни один извращенец, даже ее похотливая сучка племянница».

– Ты уверен, что он сказал именно это? – Скарпетта постаралась ничем не выдать своего внезапного волнения.

– Я что, похож на сказочника?

– А что за Христиан Христиан?

– Кто бы знал. Он говорил без всяких эмоций. Просто выдал текст и повесил трубку.

– Он назвал Люси по имени или…

– Я тебе передал все слово в слово, – перебил ее Марино. – У тебя ведь одна племянница? Значит, он имел в виду именно Люси. А «свин» может означать «святая инквизиция». Если брать по две первые буквы… Короче говоря, я связался с полицейским управлением Голливуда, и они попросили нас срочно заняться делом Джонни Свифта. Там еще какая-то хреновина с протоколами. То говорится, что он был застрелен в упор, то – что с некоторого расстояния. Уж что-нибудь одно, верно?

– Если был только один выстрел, то да. Возможно, неправильное толкование. Есть какие-нибудь версии относительно Христиан Христиан? Ты уверен, что это вообще человек?

– Ни в одной компьютерной базе мы такого не нашли.

– А почему ты говоришь мне об этом только сейчас? Я же всю неделю была здесь!

– Я был занят.

– Ты узнаешь о таком деле и два дня тянешь резину! – Скарпетта едва сохраняла ровный тон.

– Не тебе говорить об утаивании информации.

– А что такого я утаила? – озадаченно спросила она.

– Тебе следует быть осторожнее. Вот все, что я хочу сказать.

– Не надо говорить загадками! Это вряд ли поможет делу.

– Да, чуть не забыл! В Голливуде хотят знать мнение Бентона по этому поводу, – небрежно добавил Марино.

У него явно не получалось не демонстрировать своего отношения к Бентону Уэсли.

– Пусть к нему и обращаются. Я не могу отвечать за него.

– Они хотят, чтобы он разобрался с этим шизиком, Свином. Может, это просто розыгрыш. Правда, без записи ему придется попотеть. Все, что у нас есть, – это мои каракули вот на этом бумажном пакете.

Марино поднялся со стула, заполнив своей громоздкой фигурой все свободное пространство. В его присутствии Скарпетта всегда чувствовала себя какой-то мелкой. Забрав со стола свой модный шлем, он надел солнечные очки. За все время разговора он ни разу не посмотрел на нее, а теперь и вовсе спрятал глаза за темными стеклами. Что в них таится? Этого она так и не узнала.

– Я не откладывая займусь этим делом, – сказала Скарпетта, пока он шел к двери. – Если хочешь, можем пораскинуть мозгами вместе.

– Угу, – чуть качнул он головой.

– Только дома. Вечером. Придешь?

– Угу, – повторил он снова. – Во сколько?

– В семь.

Глава 2

В кабинете магнитно-резонансной томографии Бентон Уэсли наблюдал за пациентом из-за прозрачной перегородки, в комнате был полумрак, на стеллаже светились экраны мониторов, на лежащем тут же портфеле поблескивали небрежно брошенные сверху наручные часы. Бентон поежился. Холодно. Проведя несколько часов в лаборатории когнитивной нейровизуализации, он успел до костей продрогнуть. Во всяком случае, так ему казалось.