Море больше не волнуется - Роман Александрович Обеднин

Люди скопились на палубе корабля. Еще недостаточно утомленные третьим днём круиза, они вышли из своих кают, подобно демонстрантам, и неспешно двинулись вдоль перил к ресторану с маленькой, едва вписавшейся в интерьер, сценой. Музыканты настраивали инструменты, кто-то нервно – то развязывал, то завязывал бабочку, глядя в сверкающую крышку рояля, официанты поправляли скатерти, сдвигали стулья и во всеоружии готовились принять еще один вечер, пропитанный роскошью и влагой спящего океана.

Дамы в дорогих нарядах, подобные огромным судам, лавировали между столиков. Их воздыхатели размеренно направляли их, отодвигая стулья, показывая своё воспитание, затем, убедившись, что всё от них зависящее сделано – сами усаживались рядом, словно птицы, утомленные охотой в шотландском лесу.

Свет был приглушен. Едва слышался звон бокалов, кто-то кашлял, оркестр шелестел страницами нот. Вечер начинался. Вдруг, всё погрузилось во тьму – свет погас. Стало предельно тихо. Тишина нарастала. Кто-то вновь издал кашель, чуть слышно выругавшись. Снова всё замерло и исчезло. Корабль был подсвечен только габаритными огнями. Огромная инфузория, бороздящая пучину неизвестности. Спустя пару минут зажегся прожектор, его луч, словно сжигающий воздух своим светом, прошелся между столиков и остановился на сцене, освещая микрофонную стойку. Откуда-то из тьмы вдруг появилась певица. Хрупкая и легкая она, казалось, выпадала из всего антуража предстоящей ночи. Положив бледную руку в шелковой черной перчатке на микрофон, она замерла, устремив взгляд куда-то вдаль, затем вдохнула и, снова выдержав паузу, медленно запела. Струны скрипок чуть слышно заревели о своих бедах, тяжелые клавиши рояля стали невесомыми под пальцами крупного по форме пианиста, трубы скромно – то взвывали, то умолкали, теряясь в трепещущих душу звуках. Третий вечер круиза начался.

Реджинальд спешно двигался по коридору, ведущему к каютам. Когда на пути ему попадались другие пассажиры или персонал судна – он сбавлял шаг и вёл себя спокойнее. Наконец, дойдя до двери с номером сто девять, он перевёл дух и, осторожно повернув ручку, вошел внутрь.

– Рошель, дорогая – прошептал он, усаживаясь на угол кровати.

Её лицо было едва различимо в лунном свете, льющемся сквозь пыльную призму иллюминатора. В каюте было темно и от того она казалась ужасно тесной. Реджинальд решил не зажигать свет.

– Рошель – повторил он.

–Да? – поднеся ладонь к лицу, произнесла она.

– Просыпайся, дорогая. Я не хочу тебя пугать, но корабль скоро пойдёт ко дну.

– Как? Почему?

Она оживилась, но по-прежнему не прекращала щуриться, отворачивая лицо от бликов луны.

– Помнишь капитана? Бертольд – он мой знакомый. Он помогал мне открывать практику в Лилле.

Рошель окончательно проснулась, прижав к груди одеяло.

– Так вот, Бертольд, он предупредил меня, по старой дружбе. Они не хотят поднимать панику раньше времени. Он дал мне несколько минут, для нас придержат шлюпку. Собирайся скорее, я подожду за дверью.

Реджинальд вышел на палубу. Всё было тихо. Стюарды торопливо пробегали мимо него, пассажиры вразвалочку гуляли вдоль поручней. Никакой паники, никакого волнения. «Страшно представить, что будет здесь через несколько минут» – подумал он. Реджинальд ощущал внутри тревогу, смешанную с вязким чувством вины. Он был благодарен, что Бертольд уступил ему время перед всеобщим волнением и беготнёй, уступил ему место в шлюпке, но справедливо ли это?

Подул ветер. Он показался очень холодным, так что Реджинальд втянул голову в воротник. Мороз пробежал по его коже с головы до ног, затем теплая волна, еще теплее и, наконец, его словно ошпарило кипятком.

Дверь каюты отворилась, Рошель вышла наружу, увидев Реджинальда, она быстро подошла к нему.

– Реджи, я … – её губы дрожали – я собралась, я может что-то забыла, я … не знаю.

– Всё хорошо, Рошель, идём.

Он взял её под руку, и они вместе торопливо зашагали к лестнице.

Они проходили длинные палубы одну за другой, сворачивали в узкие коридоры и вновь выходили на палубы. Они спасались заранее. Они были крысами, бегущими с корабля. Реджинальд знал это.

– Странно. Почему никто никуда не бежит?

Рошель внимательно вглядывалась во всех, кто встречался на пути.

– Они хотят избежать давки и паники. Пассажиров оповестят постепенно.

– Но, Реджи, куда мы поплывём? – она чуть замедлила шаг.

– Корабль – не останавливаясь, объяснял он – Они оповестили спасательный корабль. Он уже плывёт суда.

Они спустились к узкому коридору, который кончался маленькой ржавой дверцей.

– Всё, Рошель. За дверью нас будет ждать лодка. Обо всём объявят с минуты на минуту.

Реджинальд толкнул дверь. За ней оказалась мелкая металлическая лестница, ведущая к небольшой площадке, которая находилась у самой воды. Рядом покачивалась привязанная шлюпка.

Рошель замерла от увиденного.

– Реджи, мне страшно. А что если … – она с опаской оглянулась.

– Что если что? – нетерпеливо бросил он.

– Бертольд … я знала одного мужчину с такой фамилией – она боязливо поднесла ладони к лицу.

– Мало ли людей с такой фамилией в мире. Рошель, дорогая, садись скорее.

Она села в шлюпку. Реджинальд быстро отвязал конец веревки и оттолкнулся от борта корабля. Лодка, покачиваясь на волнах, медленно удалялась от сверкающего айсберга, кишащего безмятежной жизнью.

***

– Погода портится, Капитан. Будет буря.

– Это прекрасно – протянул Бертольд, облокотившись на поручень.

– И всё-таки, Капитан, ради чего всё это?

– Йозеф, прекрати звать меня капитан! Это раздражает – он снял фуражку и вытер пот со лба.

– Ради чего? – спросишь ты. Я тебе отвечу. Эта женщина воистину лучшая женщина из всех, кого я знал. Но она полюбила его, она бросилась к нему, забыв моё имя на следующий день. Так ради чего всё это? – он надел фуражку – Это всё во имя любви, Йозеф. Теперь они вдвоём и только вдвоём. Пусть упиваются друг другом.

– Но, Бертольд, они погибнут. Ближайшие дни здесь не пройдёт ни одно судно. И еще шторм. Им не выжить!

– Перестань! Ты так говоришь, будто я не дал им шанса спастись. У них есть лодка, у них есть вёсла – он отступил и направился в рубку.

– Но здесь им некуда плыть. Они обречены на погибель – Йозеф снял фуражку и внимательно еще раз всмотрелся в темноту.

– Но они этого не знают – как будто само разумеющееся разъяснил Бертольд – Кроме того, их билеты нигде не зарегистрированы, а шлюпок у нас должное количество. Теперь уже должное.

– Да упокоит Господь их души – Йозеф перекрестился.

Бертольд громко сглотнул.

– Да, Йозеф. Господь им поможет. А теперь – курс на Запад.

***

*В оформлении обложки использована фотография Ahmed Mahin Fayaz с сайта https://www.flickr.com/ по стандартной лицензии.