И небо летит навстречу. Приключенческий роман - Лариса Жматаева

И небо летит навстречу

Приключенческий роман

Лариса Жматаева

Фотография на обложке Жматаевой Регины и Бобух Евгения.

© Лариса Жматаева, 2017

ISBN 978-5-4485-6994-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дверь захлопнулась с железным гневом. В угол свежеотремонтированной прихожей со скоростью пули полетела пара черных замшевых сапог.

– Капец какой-то! Как же они достали уже! Нет, вы только посмотрите, это же не счет за квартиру, это чей-то телефонный номер! Все как в прорву, а им все мало и мало! – Женщина несколько раз провернула замок и зачем-то подергала ручку двери. – Сталина бы на них! Хоть клонируй его! Мама рассказывала, при нем железный порядок был, пикнуть боялись, не то что народ обирать! – Нервно раздевшись, стройная блондинка подошла к окну и отодвинула занавеску. Пытаясь успокоиться, она замерла, устремив взгляд вдаль, поверх белесых от инея машин, унылых домов и людей, вечно куда-то бегущих.

На улице гудела и зверствовала седая зима. Небольшой провинциальный город, устремив ввысь иглы многоэтажных домов, из последних сил старался пережить аномальные, даже для Сибири, морозы. Казалось, что воздух стал хрустально-хрупким и звонким, словно тонкое прозрачное стекло. Минус сорок пять – это вам не шутки, это уже всерьез!

Цифра на квитанции об оплате коммунальных услуг опять удивительным образом выросла на пару тысяч рублей. Гневно скомкав счет, девушка швырнула его на обеденный стол. Бумажный ком, ударившись об стенку, беззвучно и мягко упал на пол.

И без того не лучшее настроение женщины окончательно испортилось!

– Сначала мы жили бедно, а потом нас обокрали! – не без горькой иронии процитировала Лиза известную поговорку.

Денег не было вообще. Сначала Елизавету скоропостижно и незаслуженно уволили с работы, потом в доме закончилось все и сразу: начиная от шампуня для волос, зубной пасты, порошка и заканчивая последней парой колготок. Она, сама того не ожидая, вдруг стала вынужденной вегетарианкой и уже не помнила, когда в последний раз покупала мясо. Оставшиеся в кошельке последние сто рублей она сегодня потратила на разную съестную мелочь. Купила недорогие макароны, масло, хлеб и гречневую крупу. Теперь еще эта квитанция и остальные счета непосильным многотонным грузом упали на плечи хрупкой, в конец расстроенной женщины.

Лиза – моложавая спортивная блондинка с большими зелеными глазами и короткой, почти мальчишеской стрижкой. Беззащитная и ранимая, она сразу располагала к себе и вызывала в людях теплую, искреннюю симпатию. Сейчас, стоя у окна, она смотрела куда-то вдоль улицы, а слезы бессилия катились сами собой, оставляя на напудренных щеках змеевидные полоски. Женщина, словно ребенок, шмыгала носом, размазывая по лицу нехитрый макияж. Сейчас она страшно жалела себя и свою никчемную, никому не нужную жизнь. А по седой от инея улице, точно в немом кино, суетливо двигались прохожие, спешащие по неотложным делам. Невыносимо лютый холод безжалостно жег их лица и гнал в спасительное тепло.

Лиза ненавидела зиму с ее острыми и обжигающими морозами, с колючими, как кактус, ветрами! Со снежными бурями и сугробами выше человеческого роста. Она до слез переживала за бездомных людей и за голодных бродячих животных, прячущихся от холода и смерти под теплыми днищами только что припаркованных автомобилей. Единственным волшебным явлением этого времени года, приводящим ее в неописуемый восторг и приятное благоговение, был снег. Легкий, тишайший, словно подарок небес, он окутывал землю невесомым пухом, присыпая и прикрывая ее мелкие неровности и незначительные изъяны. Превращая привычные, неинтересные серые окрестности в сказочные зачарованные чертоги! Казалось, что земля, словно прелестная кокетливая девушка, тщательно припудривала личико, изо всех сил пытаясь понравиться своим обитателям.

Лиза задумчиво смотрела в окно, расписанное крепким морозом под затейливую хохлому, и отрешенно размышляла о плюсах и минусах сибирской зимы.

Вдруг среди суетливых прохожих она опять увидела этого парня – инвалида детства. Он шел по выбеленной снегом улице, как всегда немного отставая от других. Молодой человек передвигался с усилием, всем телом помогая себе идти – руками, плечами, кистями рук, и с трудом, неестественно волочил ноги. Все его движения вызывали жалость и сострадание. Пока однажды Лиза, встретившись с ним лицом к лицу, не заглянула ему в глаза. В его распахнутых, по-детски чистых глазах читалась радость и вселенская доброта. А улыбка – светлая, открытая – делала его лицо сияющим и необыкновенно счастливым.

Он шел и радовался наступившему дню, белому снегу, жгучему морозу, улыбался хмурым, озабоченным людям, спешащим ему навстречу. Вечно куда-то бегущие мужчины и женщины, погруженные в свои проблемы, не замечали, не ценили того маленького счастья, которое дал им Бог. Людям, у которых, несмотря на все перипетии и сложности жизни, по большому счету было самое главное – здоровье! Вот в такие мгновения Лизе вдруг становилось ужасно стыдно за свою минутную слабость и за бессмысленные потоки слез. И все самые серьезные людские проблемы постыдно меркли перед солнечной улыбкой этого доброго, светлого парня…

Философские размышления о подлости и мудрости жизни модным рингтоном прервал мобильный телефон, в судорожных конвульсиях бившийся в кармане белого пуховика, который она в сердцах бросила на пол прихожей.

– Привет! – спешно ответила Лиза, кое-как вытащив телефон из кармана. Нет, не мешаешь! Да дома я, дома! Забегай, конечно! Хорошо, во сколько приедешь? Ладно, давай, жду! – диалог был недолгим, но конструктивным. Отключив трубку, женщина повесила куртку, а затем вернулась на кухню, по пути подобрав бумажный комок, который вальяжно расположился на клетчатом линолеуме.

– Господи, как же надоело это безденежье! Не помешаю?! Чему тут можно помешать: настроению моему гадкому или одиночеству? – вслух произнесла девушка, потом вздохнула и на секунду задумалась. – Надо бы чего-нибудь на стол собрать, а то поесть-то мы обе любим! – Лиза, размышляя о том, что поставить на стол, прищурилась и подняла глаза к потолку. Несколько секунд она созерцала белое полотно, словно искала на нем подсказку на самый актуальный в данный момент вопрос.

Хозяйка ждала в гости одну из своих лучших подруг, всего у нее их было три. Все умницы, красавицы и, как ни странно, полные противоположности друг другу. Но, несмотря на непреодолимые пропасти во взглядах на жизнь, объединяло их одно: все они все крепко и долго дружили с Лизой.

– Да, ситуация, надо сказать, тупиковая… ни работы, ни денег! Все правильно: кто не работает, тот не ест! – недовольно буркнула Лиза, открывая сверкающий чистотой и пустотой холодильник. – Что, доходяга, живот-то у тебя пустоват! – хмыкнула она, грустно разглядывая содержимое полок.

Еще месяц назад она была в полном порядке и работала ведущим менеджером среднестатистической клининговой компании «Чистолайв». И все бы было хорошо, но хозяйка бизнеса имела неосторожность выйти замуж, а точнее взять себе в мужья «скромного», но очень любвеобильного арабского парня. Его звали Халид, и он был лет на пятнадцать моложе своей далеко не юной невесты. Парень был скорее похож на бойфренда ее единственной совершеннолетней дочери, чем на вторую половинку бизнес-леди.

Они познакомились в Хургаде в шикарном пятизвездочном отеле. Нищий аниматор, едва зарабатывающий на жизнь себе, маме и своим пятерым братьям и сестрам, наконец вытащил счастливый билет. По истечении недолгого времени он уже имел свой кабинет и дорогой престижный автомобиль, стоящий как приличная двухкомнатная квартира. Когда-то скромный и неприметный, теперь же писаный красавец, арабский жеребец двухметрового роста с большими миндалевидными глазами, сверкающими из-под золотой оправы стильных очков, действовал на женщин просто магически. Груз обязательств по отношению к египетским родственникам с терпением восточной женщины теперь тащила на себе его единственная и горячо любимая супруга. С изменами Халида леди-босс покорно мирилась, упорно делая вид, что ничего не знает о похождениях дорогого, во всех смыслах этого слова, мужа.

Вот только Лизе здесь крупно не повезло. Халид просто сходил по ней с ума, не давал ей прохода и лип к ней, как банный лист к известному месту. Лизе же, напротив, мужчина был страшно неприятен, но это только еще больше разжигало костер страсти в его непокорной восточной душе. Вот этот-то костер и спалил безупречную карьеру Лизы, оставив в разочарованной душе женщины кучку серого пепла, горький привкус незаслуженных обвинений и, как водится, пустой кошелек.

Лизе было сорок два года, выглядела она на тридцать, но в душе она всегда оставалась двадцатилетней. Несложная арифметика сыграла с ней злую шутку, эти три цифры никак не уживались друг с другом. Одна кричала: «Все финиш!», «Жизнь только начинается!» – возражала вторая, а третья тихо грезила о большой и светлой любви. И кто сегодня правит бал, решали исключительно они.