Девочка Карима (СИ) - Яблонская Альбина

1

Наташа

Я бежала по улице и толкала прохожих локтями.

— Извините, простите… Дайте дорогу. Я могу пройти?

Стоял погожий осенний денек, на небе ни единого облачка — в город пришло настоящее бабье лето. Но мою голову занимали другие мысли. Надо было срочно встретиться с мамой, ведь она назначила свидание в кафе и хотела познакомить меня с одним человеком.

Кто же это? Интересно…

— Наташуль, я здесь! — махала мне мама рукой, заняв столик в укромном углу кафешки. — Я здесь, Наташ!

Не знаю, как она, но я заметно нервничала. В последнее время мы с матерью не особо общались. Все началось еще летом: я не смогла поступить на бюджет, а денег у нас не было. Так что я собрала сопли в кулак и устроилась на работу. Может, место было и не особо престижным, но у меня был шанс заработать на учебу… Если поступить на бюджет так и не выйдет.

— Привет, мамуль. Как ты? Давно меня ждешь?

Я села за столик и вытерла руки влажной салфеткой — вся вспотела, пока бежала сюда. И надеялась, что отгул на работе будет оправдан.

— Да уже давненько так… Привет, доча. Ты опять, наверное, маршрутку пропустила? Никак не привыкну, что ты так далеко от меня живешь.

Устроившись в ресторан, я решила съехать от мамы. Куда-то поближе к работе, чтобы не страшно было с ночной смены возвращаться в одиночку. Короче, условия были не ахти, но карманных денег хватило, чтобы снимать небольшую комнату в хрущевке. Помимо меня в квартире жила престарелая пара — дедок и бабулька. Приятные милые люди, часто угощали меня чем-то вкусным, когда приходила домой заночевать. А потом снова на работу…

— Извини, — пришлось оправдываться. — Я ждала, пока новая хозяйка приедет и выплатит мне остаток арендной платы за месяц, но… — покачала я головой. — Она та еще стерва.

Так уж вышло, что дедушка приболел и требовалась круглая сумма на операцию в Израиле. В итоге квартиру продали, а меня попросту выселили. И теперь я вся в мыле бегала по городу в поисках нового жилья. Слава богу, мама решила помочь и нашла какой-то супер-выгодный вариант — как раз в моем районе.

— Что, не вернула тебе разницу, да? — сочувствовала мама. — Вот же люди есть бессовестные.

— Не говори…

Конечно, мама могла бы предложить мне свою квартиру. Просто сказать, чтобы я вернулась в родительский дом и опять жила с ней под одной крышей, но… Если бы все было так просто, я бы не съехала от нее. Мы с ней не особо ладим, так что чем дальше я от нее, тем меньше будет скандалов на ровном месте.

— Ну ничего, Наташ, — взяла меня мама за руку и щедро улыбнулась. — Скоро ты забудешь о таких проблемах. Все будет хорошо, уж поверь мне.

— Хм, — улыбнулась я в ответ. — А расскажи мне про этот вариант. Где он, ты знаешь точный адрес? Аренда недорогая, не слишком дорого в месяц?

— О, доча… Не переживай — совсем недорого.

— Правда? — усомнилась я. — И это в самом центре? Ты ведь знаешь, мне надо где-то в центре, чтобы…

— В центре, в центре, — кивала она. — И для тебя очень дешево, практически задаром.

— Задаром?

Что-то тут было не так. Уж больно странной выглядела мамина история. И это я еще не знала самого интересного.

— Хозяин квартиры — молодой мужчина.

— Что? — сказала я машинально и сразу напряглась. — Молодой мужчина?

— Да, но он хороший, — уверяла мама. — Хороший, тебе понравится.

От этих слов я напряглась еще больше. Что здесь происходит?

— А это точно будет недорого? Во что мне обойдется первый месяц проживания?

И ответ мамы сразил меня наповал:

— В деньгах — ни во сколько.

— Что значит «в деньгах — ни во сколько»?

— Пф… — отмахивалась мама, делая из меня какую-то дурочку. — Это значит, что засиделась ты в девках, Наташуль. Пора бы тебе мужика, да чтоб серьезного, взрослого, обеспеченного.

— Хах… — у меня на лице застыла глупая улыбка, все это походило на какой-то розыгрыш, насмешку надо мной. Но в то мгновенье я еще не знала всей правды — не понимала всей деликатности ситуации. Короче, я серьезно влипла.

— Чего улыбаешься? Взрослеть уже пора. Улыбки в сторону, доча.

— Так ты что, сватать меня решила? Мне сейчас не до свиданий, знаешь ли. Я ведь поступление на бюджет профукала, теперь у меня есть год, чтобы подготовиться. А если опять не пробьюсь и будет конкурс, как в этот раз… — вздохнула я с горечью. — В общем, я решила копить деньги, чтобы оплатить первый год обучения. Так что, извини, но мне сейчас вообще не до мальчиков.

— Так он и не мальчик уже, — парировала мама.

— Ну мам…

— Он мужчина.

— Боже… — закатила я глаза.

— И тебе самой уже пора перестать быть девочкой. Ты ведь меня понимаешь?

— Нет, не понимаю, — бушевал во мне протест. Моя родная мать учила меня плохому.

— Ты женщина. Я в твоем возрасте уже беременной ходила.

Не знаю, чего хотела добиться мама, но эффект от ее слов был строго негативный.

— Ну и чем ты хвастаешься? — вырвалось у меня, как я ни старалась промолчать. — Скажи мне, чем ты хвастаешься? — Между нами опять назревала ссора. И если бы не море людей вокруг, мы бы уже давно перешли на крик, а потом бы я хлопнула дверью, оставив маму в гордом одиночестве.

— Как ты смеешь говорить такое матери?

— Ну а что, я не права? Ты не получила образования и вообще не была готова к этому. Не была готова к ребенку… Да я ведь из-за этого…

Во мне зрела буря несогласия. Ведь другие люди не знали, как бедно мы жили все эти годы — мы жили в нищете, в самой натуральной нищете. Но посетители кафе об этом не знали, и поэтому они были уверены, что я беспричинно грублю своей маме, своему главному в жизни человеку. А это запрет, настоящее табу, коих в моем детстве было множество. Нельзя дружить, нельзя ходить на дискотеку — надо только учиться и получать хорошие отметки. А что теперь, ради чего все это делалось? Чтобы взять и отказаться от мечты?

— Добрый день, — сказал нам улыбчивый официант. Но его улыбка не растрогала ни меня, ни маму. — Уже определились, что будете заказывать?

Мама уткнулась в меню, а я саркастично ответила:

— Мне, пожалуйста, американо с молоком и розовые очки.

— Что? — не понял парень в белой рубашке. — Извините… Розовые очки?

— Моя мама хочет, чтобы я их надевала, когда разговариваю с ней.

— Какая же ты дрянь… — криво улыбалась мама. — Ты никогда не ценила моей жертвы. Только о себе всегда думала. Я то, я се… А что мама? Ты обо мне хоть когда-то подумала? Считаешь, только тебе одной надо учиться? Я вот тоже ничего не кончала, потому что в памперсах по уши сидела. В твоих ведь памперсах. Причем одна, — подчеркнула она гордо, хотя я слышала эту фразу всю свою сознательную жизнь. — Без мужика.

— Да если б ты хотела, то пошла бы заочно. В этом нет ничего тяжелого. Было бы желание.

Но у мамы всегда есть отговорки.

— Думаешь, многие из тех, кто учился заочно, работают потом по специальности? Сколько каждый год выпускается юристов? А бухгалтеров? А инженеров? А филологов? — загнула мама четыре пальца, а потом кольнула меня в больное место. — А врачей?

— Хватит! — психанула я. — Хватит, мама, хватит! Я буду врачом и точка!

— Ага, будет врачом она, конечно… Будешь так всю жизнь посудомойщицей работать.

— Я не посудомойщица — я официант в хорошем ресторане. Мне дают неплохие чаевые.

— Круто, нашла чем гордиться. Дочь работает официанткой… стыдно подругам рассказать. Так ты в этом ресторане и пенсию встретишь, — ухмыльнулась мама и добавила: — Зато с дипломом медика в кармане.

— Ну уж извини, не все вокруг такие успешные, как ты. Как там твоя зависимость, кстати?

— Что? — сделала она вид, будто проблемы нет. — Какая зависимость?

— От азартных игр, — скрестила я руки на груди и наблюдала за тем, как мамины щеки розовеют, а сама она готовится врать. Как обычно.

— Пф… Нет у меня никакой зависимости. Кто тебе такую чушь сказал?

— Наш участковый, — вздернула я бровь.