Песни - Михаил Ножкин

Михаил Ножкин

ПЕСНИ

Об авторе

Михаил Иванович Ножкин родился в Москве 19 января 1937 года. Актёр, композитор, поэт. Окончил Театральную студию эстрадных искусств Московского государственного Театра эстрады. В 1961–1964 — артист Государственного театра эстрады, в 1964–1967 — Москонцерта. Работал как автор и исполнитель своих произведений, выступал с остросатирическими новеллами, балладами, куплетами, стихами, за что постоянно подвергался начальственному и цензурному давлению. Закончилось это увольнением из штата Московской эстрады в ноябре 1967 г. С 1967 работает по договорам. В кино дебютировал в фильме «Ошибка резидента» (роль Бекаса, он же Павел Синицын). Лауреат Государственной премии РСФСР им. братьев Васильевых (1982 — за сценарий документального фильма «Ради жизни на земле»). Народный артист РСФСР (1980). Заслуженный деятель культуры ПНР (1975). Лауреат премий имени А. Твардовского, С. Есенина, В. Вернадского, «Большой литературной премии России». Награждён орденом «Знак почёта», орденом Почёта, орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени, орденом Преподобного Сергия Радонежского Русской Православной Церкви, орденом святого благоверного князя Даниила Московского I степени. Лауреат награды «Ангел трубящий» Всероссийского музыкального праздника «Ангельский голос России». Член Всемирного русского народного собора. С 1967 г. — член Профессионального Комитета московских драматургов, с 1973 г. — член Союза кинематографистов СССР, с 1995 г. — член Союза Писателей России. Известен резкой критикой таких поэтов, как Вознесенский и Евтушенко. В публичных выступлениях не раз критиковал реформы Горбачёва. Автор многих широко известных стихов и песен.

А завтра что будет?..[1]

Зимою, весною и летомНам счастье дают по билетам.Порою приходится тяжкоБез маленькой этой бумажки.Но только сегодня планетаНе очень-то верит в билеты.Товарищи, граждане, люди,А завтра-то, завтра что будет?

Мы век в коммуналке страдали,Но всё же квартиру нам дали.Там нету ни газа, ни света,И треснули стены при этом,Вчера потолок обвалился,Сегодня уж пол провалился —Товарищи, граждане, люди,А завтра-то, завтра что будет?

Любовь нынче вышла из моды,Повсюду разводы, разводы.Семейное счастье пропало —Разводятся все, кто попало:От друга сбежала подружка,От деда сбежала старушка.Товарищи, граждане, люди,А завтра-то, завтра что будет?

Курносые наши девчонкиКороткие носят юбчонки,У ихних мамаш, между прочим,Юбчонки намного короче.Конца этой моде не вижу —Юбчонки всё выше и выше…Товарищи, граждане, люди —А завтра-то, завтра что будет?

Когда-то отдельные лицаМогли на Эйнштейна коситься,То Зощенко вдруг запрещали,То джаз никуда не пущали,Потом на генетику выли,Потом кибернетику крыли.Товарищи, граждане, люди,А завтра-то, завтра что будет?

Жестоки мы стали к природе:Леса на бумагу изводим,И бедные звери, и птицыНе знают уж, где приютиться.Всю зелень попилим, порубим,Всю рыбу потравим, погубим.Товарищи, граждане, люди,А завтра-то, завтра что будет?

За модные туфли, от силы,Ты раньше двадцатку платила,Тридцатку потом отдавала,За сорок потом доставала,Потом за полсотни хватала.Теперь и шестидесяти мало.Товарищи, граждане, люди,А завтра-то, завтра что будет?

Когда-то с любимой супругойМы ели белугу с севрюгой,Потом судака покупали.Потом на треску с ней напали.Теперь на мерлузу населиИ всех осьминогов поели.Товарищи, граждане, люди,А завтра-то, завтра что будет?

На транспорте нынче — проблемы:В метро не вмещаемся все мы,В троллейбусы еле влезаем,В автобусы чудом вползаем,И едем, обнявшись, как братья,И рвутся костюмы и платья…Товарищи, граждане, люди!А завтра-то, завтра что будет?

На фабрике гвоздик стащили,Потом молоток утащили,Кирпичик потом утянули,Станочек потом не вернули,Потом уж полцеха укралиИ крышу совсем разобрали.Товарищи, граждане, люди,А завтра уж нечего будет!

Не только коньяк или водку —Мы спирт потребляли в охотку,Потом самогон с денатурой,Теперь — нитролак с политурой.И тащат сегодня повсюдуМешками пустую посуду…Товарищи, граждане, люди,А завтра-то, завтра что будет?

Мы тёмные силы низвергли,Чертей всевозможных отвергли.Потом, чтоб не верить в кого-то,Богов развенчали в два счёта.И нынче мы дружно и твёрдоНе верим ни в бога, ни в чёрта.Товарищи, граждане, люди,А завтра-то, завтра что будет?

Ну, что наша жизнь? Лотерея.С годами мы стали мудрее,В зените двадцатого векаМы стали беречь человека.И жить нынче лучше народуВ сравненьи с тринадцатым годом.Товарищи, граждане, люди,А завтра-то, завтра что будет?

А на кладбище всё спокойненько…[2]

Говорить о творчестве что-то мне не хочется.Я — поэт особенный, я на том стою,Чтобы с авторучкою за столом не корчиться,А идти в интимную, в томную струю.

Чтобы мои плёночки на заветной полочкеБерегли, как старое крепкое вино,Чтобы мои песенки пели втихомолочку,Трезвые ли, пьяные — это всё равно.

Я творю затворником песни подзаборные,Я мыслёнки тайные прячу между строк,Я беру «Три звёздочки» под икорку чёрнуюДа шагаю в творческий тихий уголок.

Обожаю загород городской бугористый —Меж крестов протопаю торною тропой,И гитара рядышком, друг мой перебористый,И твори, что хочется, отдыхай и пой!

Четверть века в трудах и в заботах я,Всё бегу, тороплюсь да спешу.А как выдастся время свободное —На погост погулять выхожу.

Там, на кладбище, так спокойненько,Ни врагов, ни друзей не видать,Всё культурненько, всё пристойненько —Исключительная благодать.

Нам судьба уготована странная:Беспокоимся ночью и днём,И друг друга грызём на собраниях,Надрываемся, горло дерём.

А на кладбище так спокойненько,Ни врагов, ни друзей не видать,Всё культурненько, всё пристойненько —Исключительная благодать.

Друг на друга мы всё обижаемся,Выдираемся всё из заплат,То за лучшую должность сражаемся,То воюем за больший оклад.

А на кладбище так спокойненько,Ни врагов, ни друзей не видать,Всё культурненько, всё пристойненько —Исключительная благодать.

Ах, семья моя, свора скандальная,Ах ты, пьяный, драчливый сосед,Ты квартира моя коммунальная —Днём и ночью покоя всё нет.

А на кладбище так спокойненькоСреди верб, тополей да берёз,Всё культурненько, всё пристойненько,И решён там квартирный вопрос.

Вот, к примеру, захочется выпить вам,А вам выпить нигде не дают,Всё стыдят, да грозят вытрезвителем,Да в нетрезвую душу плюют.

А на кладбище так спокойненько,От общественности вдалеке.Всё культурненько, всё пристойненько,И закусочка на бугорке.

Заболели мы автомашинами:Дай нам «Волгу», «Москвич», «Жигули»,Обеспечь запасною резиноюИ гараж вынь хоть из-под земли.

А на кладбище так спокойненько:Каждый в личном своём гараже,Всё культурненько, всё пристойненько,Все наездились вдоволь уже.

Старики, я Шекспир по призванию,Мне б «Гамлетов» писать бы, друзья.Но от критики нету признания,От милиции нету житья.

А на кладбище, по традиции,Не слыхать никого, не видать,Нет ни критиков, ни милиции —Исключительная благодать.

А ну, давай, давай, давай…[3]