Священное Писание и Церковь - Иларион Троицкий

Священное Писание и Церковь

У Церкви нет скрижалей, на которых были бы начертаны письмена Божественным перстом. Церковь имеет Священное Писание, но Тот, Кто создал Церковь, ничего не писал. Лишь однажды сказано о Христе в евангелии Иоанна, что Он, низко наклонившись, писал, но и в этот раз Христос писал перстом и писал на земле. Да может быть и не писал каких-нибудь слов, а лишь чертил перстом по направлению к земле. И однако же Церковь имеет Писание, которое она называет Священным, Божественным.

Христос не писал… Думается, если в достаточной мере поразмыслить над этим фактом, то можно уяснить себе отчасти самую сущность дела Христова. Другие религиозные вожди человечества, основатели различных школ философских, обыкновенно писали и много, и охотно, а Христос ничего не писал. Не значит ли это, что дело Христово, по существу своему, совсем не то, что дело каких-нибудь философов, учителей, передовых представителей умственной жизни человечества? Да и сама Церковь, разве смотрела она на своего Основателя, как на одного из учителей человечества? Разве усматривала она в Его учении существо Его дела? Нет, христианская Церковь с величайшим напряжением своих богословских сил отстаивала ту великую религиозную истину, что Христос есть воплотившийся на земле Единородный Сын Божий, Единосущный Богу Отцу. За эту истину подвизались до крови величайшие отцы Церкви. В борьбе за эту истину были они непреклонны. Здесь они не уступали врагам ни одной пяди, в буквальном смысле ни одной иоты, которой в греческом языке подобосущный (omoiousioV) отличается от Единосущного (omoousioV). «Называющие ариан христианами находятся в великом и крайнем заблуждении» – писал св. Афанасий Великий [1]. Так определенно мыслил сей адамант православия о невозможности быть христианином, отрицая воплощение Сына Божия, Единосущного Богу Отцу.

Но неужели воплощение Единородного Сына Божия нужно было лишь для того, чтобы написать и вручить человечеству какую-нибудь книгу? Нужно ли быть непременно Единородным Сыном Божиим для написания книги? И если Церковь так настаивала именно на Божественном достоинстве своего Основателя, она, очевидно, не в писании усматривала сущность Его дела. Воплощение Сына Божия нужно было для спасения человечества, а не для написания книги. Никакая книга спасти человечество не могла и не может. Христос не есть Учитель, а именно Спаситель человечества. Нужно было возродить истлевшее грехом естество человеческое и начало этому возрождению положено было самым воплощением Сына Божия, а не Его учением, не книгой Нового Завета. Эта истина со всей решительностью высказана была церковными богословами еще во втором веке. Как известно, начиная с половины второго века, Маркион и его последователи проводили резкое различие между ветхим и новым заветом. Учили даже, что два завета от разных богов ведут свое начало. Новый завет, следовательно, по их мнению, содержит в себе именно новое учение, прямо противоположное учению ветхозаветному, а потому его и отменяющее. Но Сам Христос и Апостолы, и Церковь с самого начала признавали ветхозаветное писание в качестве авторитета. Учение Маркиона немедленно встретило себе надлежащий отпор со стороны церковных писателей. В полемике против Маркиона богословы второго века подробно раскрывали, что новый завет ветхого не отменяет; наоборот, весь новый завет уже предсказан в ветхом. «Пророки знали новый завет и возвещали его» [2]. «Читайте, – пишет св. Ириной Лионский, – внимательнее данное нам Апостолами Евангелие и читайте внимательнее пророков, и вы найдете, что вся деятельность, все учение и все страдание Господа нашего предсказано ими» [3]. Следовательно, в смысле учения новый завет ничего нового, по существу, совершенно нового, не дает. Кто склонен был смотреть на Христа больше как на Учителя, конечно, несколько смущался такими рассуждениями и теми выводами, которые из них напрашиваются сами собой. Но величайший богослов второго века, св. Ириней Лионский, «умащенный, по словам св. Епифания Кипрского, небесными дарованиями истинной веры и ведения» [4], рассеивает это смущение. Он именно и обращает внимание на то, что не новое учение составляет цель и сущность Христова пришествия. «Если, – пишет он, – у вас возникнет такая мысль и скажете: что же нового принес Господь пришествием Своим? То знайте, что Он принес все новое тем, что принес Себя Самого и тем обновил и оживотворил человека» [5]. Обновление человечества, следовательно, есть плод самого пришествия, самого воплощения Сына Божия. Эту мысль особенно ярко выразил св. отец в недавно открытом произведении «Доказательство апостольской проповеди» (гл. 99). «Другие не придают никакого значения снисшествию Сына Божия и домостроительству Его воплощения, которое апостолы возвестили и пророки предсказали, что чрез это должно осуществиться совершенство нашего человечества. И такие должны быть причислены к маловерам». Итак, совершенство нашего человечества, по учению св. Иринея, должно осуществиться именно домостроительством воплощения Сына Божия, а не каким-нибудь учением, не написанием какой-нибудь книги. Своим воплощением и вочеловечением Сын Божий, Второе Лицо Св. Троицы, сделал людей причастниками Божественного естества. Восприняв человечество в единство Своей Ипостаси, Сын Божий, воплотившийся, стал новым Адамом, родоначальником нового человечества. «По образу и по подобию истлевша преступлением, видев Иисус, преклонив небеса сниде и вселися во утробу девственную неизменно, да в ней истлевшаго Адама обновить» [6]. «Сын всевышнего стал сыном человеческим, чтобы человек сделался сыном Божиим», – говорит св. Ириней [7]. В новом человечестве, которое зиждется на основе воплощения Сына Божия, восстанавливается единство естества человеческого, единство, разрушенное грехом. Это новое человечество Сам Христос наименовал Церковью. В 16-й главе евангелия по Матфею мы читаем о том, как ап. Петр от лица всех апостолов исповедал истину воплощения Единородного Сына Божия. И Христос ответил Петру: «На этом камне (очевидно, на воплощении, на том, что Он – Сын Бога живого) Я создам Церковь Мою и врата ада не одолеют ея» (Мф. 16, 16-18). А разлучаясь и прощаясь со Своими учениками. Христос обетовал им иного Утешителя – Духа Святого, который будет наставлять их, будет вести (odhgsei) ко всякой истине и который пребудет с ними во век (Иоан. 14, 16-17; 15,26; 16, 13). Об этом-то Духе Святом и говорится постоянно в Священном Писании, что Он оживляет Церковь, которая есть тело Христово. В членах Церкви живет Дух Божий (Рим. 8, 9. 11. 23. 26. 2 Тим. 1,14. 1 Петр. 4, 14), который их водит (Рим. 8, 14). Дух Св. есть единый источник всех духовных даров, которыми наделены члены Церкви (1 Кор. 12, 4-11). Церковь и вся как целое и в отдельных своих членах живет, мыслит и преуспевает в совершенстве руководимая Духом Святым. Отдельный человек лишь по связи с Церковью получает все необходимые для своего нравственного пересозидания силы.

Вот как и Священное Писание и разум Церкви заставляют нас представлять себе смысл и сущность дела Христова. Дело Христово – создание Церкви, нового человечества. Понимаемое так дело Христово действительно становится исключительным; оно безмерно возвышается над всяким делом человеческим. Так часто теперь в языческой литературе, в буддизме и в Талмуде, в Вавилоне и в Египте находят параллели к учению Христа. Но кто смотрит на Христа как на воплотившегося Сына Божия, для того всевозможные речи об исторических «влияниях» на христианство не имеют ни малейшего смысла. Сущность Христова дела не в учении, а потому явная бессмыслица и даже кощунство ставить Христа в разряд учителей-мудрецов вместе с Буддой, Конфуцием, Сократом и др. Христос сделал человечество причастным естества Божественного, влил в человеческое естество новые благодатные силы, создал Церковь, ниспослал Духа Святого. Всего этого ни один мудрец-человек сделать не мог, какие бы высокие истины он ни проповедывал, какие бы умные и великие книги он ни писал. «Наш неизменный Колумб всех открытых Америк» (как метко назвал Льва Толстого В. С. Соловьев) в предисловии к женевскому изданию «Краткого изложения Евангелия» писал: «Я смотрю на христианство, как на учение, дающее смысл жизни… а потому для меня совершенно все равно: Бог или не Бог был Иисус Христос» (стр. 9. 11). Но Церковь понимала, что посмотреть так на христианство значит, – свести его к полному ничто. Мало указать человеку смысл жизни. Нужно дать ему силы для жизни. Нужно пересоздание самого человека. Человечество спасается только воплощением Сына Божия и Его созданием – Церковью.

Указанное в общих чертах церковное понимание дела Христова и должно служить единственным исходным пунктом для всяких наших рассуждений о Священном Писании.