Это только цветочки - Марина Серова

— Что же нам теперь, — Виктор округлил глаза, — сидеть по домам и никуда носа не высовывать?

— Вот именно, — кивнула я, — если вы не хотите, чтобы вам его отстрелили. Впрочем, Наташа и Костя спокойно могут жить в своих квартирах, насколько я понимаю, бандиты не успели узнать, где они живут, а вот тебе лучше сменить место обитания. Есть где пристроиться?

— Ну, — неопределенно произнес Виктор, — я бы мог переехать к родителям…

— Можешь пожить у меня, — неожиданно предложила Наташа, — если хочешь, конечно.

— Ну вот и прекрасно, — сказала я, — если возникнут какие проблемы, звоните, будем решать.

ГЛАВА 4

Дома я приготовила себе славный ужин, пожарив несколько хорошо отбитых кусков свинины и сварив стручковую фасоль. Очень люблю это блюдо. Достаточно опустить фасоль в кипящую подсоленную воду, накрыть крышкой и оставить на среднем огне на десять минут — за уши не оттянешь! Очень рекомендую.

После ужина я включила телевизор, и, попотчевав себя изрядной дозой плохих новостей в общероссийском масштабе, перебралась в кровать и моментально уснула.

Наутро я поздравила себя с тем, что выгодный деловой партнер так и не появился на горизонте. Витьку я таковым не считала, да и повода думать о нем, как о реальном клиенте, не было. «Но ведь додекаэдры никогда не врут!» — возразила я сама себе. Следовательно, нужно ждать, авось кто-нибудь нарисуется. Позавтракав остатками ужина, позвонила старлею и спросила, как движутся дела. Он был немногословен, отвечал небрежно и неохотно, и в итоге я решила пока его больше не беспокоить — кто его знает, может, он нервничает? Пускай сосредоточится, все продумает, просмотрит внимательно бумаги. Меня он пока вызывать не собирался — это я поняла. Положив трубку, я снова перекочевала к телевизору. Но в этот раз включила видео и погрузилась в студенческие будни Аризонского колледжа. Выходить я не то чтобы боялась, но решила временно сохранять особую бдительность и осторожность.

В этом тихом режиме прошло два дня. Мой досуг не был прерван ни одним деловым звонком, и я все больше недоумевала, где же обещанный мне выгодный партнер. Так ведь и дисквалифицироваться можно! Витька мне не звонил, Костик — тоже. Меня это не раздражало и не печалило, просто наводило на не очень приятную мысль, что людская благодарность и внимание не имеют возможности выжить в каждодневной суете.

На третий день я позвонила старлею и полюбопытствовала, как там мои парни? Он пробурчал в ответ что-то невразумительное, мол, если я понадоблюсь, меня вызовут повесткой. Эта ситуация мне показалась странной. «Как это: если понадоблюсь? — удивлялась и даже негодовала я. — Я же главный свидетель!»

Недолго думая, я решила все выяснить у своего школьного приятеля Димки Кожухова, служившего в областной прокуратуре. Я отыскала свою старую записную книжку и открыла ее на букве «К». А, вот и номерок.

— Дима, привет, не пугайся, — бодро и весело сказала я в трубку, — это Таня Иванова тебя беспокоит, знаешь такую?

Послышался смех.

— Знаю-знаю, — с ироничной интонацией произнес Димка, — какими судьбами?

— По делу, Дима. Я в Октябрьском РОВД по одному делу как свидетель прохожу. Следствие ведет старлей Гуньков.

— Не слышал, — усмехнулся Дима.

— Так это и понятно, ты фигура большая, к тому же прокуратура и следственный отдел уголовного розыска — вещи разные. У меня к тебе, как к старому другу, просьба будет: не узнаешь ли, как там идет расследование? Я очень в этом заинтересована!

— О чем речь, постараюсь. Но вкратце-то расскажешь, как ты себя проявила?

Я в нескольких словах поведала Кожухову лесную сагу. Он внимательно выслушал и еще раз пообещал помочь.

— Может, встретимся где-нибудь, посидим? — неожиданно предложил он.

— Конечно. По телефону все не обговоришь, — воспряла я духом, — когда и где?

— Ты — женщина, — проявил чудо галантности Димка, — тебе и решать.

— Но я-то вольный стрелок Робин Гуд, — пошутила я, — а ты — величина!

— Ты, насколько я знаю, тоже величина. И дело у нас одно — с нарушителями общественного порядка бороться.

«Что-то, Дима, ты зарапортовался, — саркастически подумала я, — мы же не на слете молодых прокуроров».

— Это ты правильно сказал, — польстила я Диме, — это ты молодец. Давай сегодня вечером, ты как, можешь?

— Часиков в восемь, — со своей стороны предложил Кожухов.

— Ага, в кафе «Роксана», что на набережной.

— Идет.

— Ты к этому времени что-нибудь узнаешь?

— Постараюсь, — с готовностью ответил Димка.

— Заранее спасибо.

Я-то знала, что дело прокуратуры не только, как ляпнул Димка, с нарушителями общественного порядка бороться, а наблюдать за действиями отделов милиции. Короче, своих контролировать. Хотя «своими» прокуроры могли назвать следователей, оперов и простых ментов с большой-пребольшой натяжкой. Я знала о скрытой ненависти между прокурорами и ментами, вторые считали первых гнилой интеллигенцией, а себя — работягами. На это я и надеялась. Димка, движимый желанием мне помочь и своим если не отвращением, то неодобрением действий ментов, должен был способствовать моему скорейшему просвещению на предмет интересующего меня расследования.

До вечера оставалась еще бездна времени, и я решила прогуляться по бутикам и, может быть, съездить искупаться и позагорать в Затон. Почему бы и нет? Я быстренько собралась, не забыла ни одного из своих средств радикального решения возникающих неожиданно проблем: иглу, удавку, «ПМ» — и спустилась к машине. Двор был тихим и пустым. Я села в машину и выехала на автостраду. У меня кончились лосьон для лица и ночной крем. В последнее время я предпочитала «Гарнье». Один из магазинчиков, где имелся полный набор косметических средств этой фирмы, располагался на улице Горького, недалеко от Московской. Я оставила машину возле тротуара и вошла в оборудованный кондиционером салон. Голова кружилась от парфюмерных запахов, глаза разбегались, ловя отблески цветных этикеток, прозрачных, серебристых и золотистых упаковок. Я быстро нашла подходящий лосьон, крем и задержалась у прилавка с духами.

Мой взгляд скользнул по витрине, потом — по улице. Огромных размеров стекло позволяло видеть все, что там происходило. Пьяный бомж, которого мой острый глаз приметил, когда я выходила из машины, по-прежнему не подавал признаков жизни. Он лежал на той стороне улицы, перед фасадом кинотеатра, закрытого на ремонт. Прохожие почти не обращали на него внимания. Откуда ни возьмись появились два мента. Они лениво подошли к бомжу и склонились над ним, очевидно, решая, что с ним делать. «Нет, таких они не забирают», — с пренебрежением подумала я.

Но к моему великому удивлению, они дружно подняли его и потащили не в машину, правда, каковой и не было, а через дорогу. Бомж не упирался, не возражал, он пребывал в сказочной стране грез. Мне не удалось увидеть, куда они его пристроили, может, посадили в стоявшую возле тротуара машину, которую я не могла видеть.

Купив флакончик духов, я вышла из магазина. Краем глаза заметила того самого бомжа. Он мирно спал теперь уже на этом тротуаре, не вызывая в прохожих ничего, кроме равнодушия. Менты, несколькими минутами ранее «трудившиеся» над ним, исчезли. Но на смену им пришли другие. Они стояли рядышком, презрительно косясь в сторону посапывающего в обе дырочки бомжа. Потом, обменявшись парой реплик, вдруг подхватили бедного соню и снова поволокли через дорогу, в обратном направлении. Вот так сюрприз! У кинотеатра, нимало не смущаясь недоуменно-заинтересованных взглядов прохожих, опустили его на асфальт и, с демонстративной брезгливостью отряхнув руки, пошли прочь.

«Может, это такое соревнование по перетаскиванию бомжей с места на место?» — мелькнуло в моем мозгу. Спит себе бедолага и в ус не дует, что две пары крепких и не очень крепких ребят в голубовато-серой, точно вылинявшей, форме его с одной стороны улицы на другую носят. Какой-то сюрреализм прямо! Я не могла понять, чему обязана этим зрелищем, пока не сообразила, что улица Горького является водоразделом между двумя районами — Фрунзенским и Волжским.

Там, где кинотеатр — один район, а там, где магазин, в котором я косметикой отоварилась, другой. Вот и носят милиционеры бомжа туда-сюда. Потому что возиться с ним неохота. Перенесли через дорогу — и дело с плеч. Лежит себе пьяный бомж, но лежит-то он за пределами подведомственной территории. Не успела я подивиться про себя ментовской «сообразительности» и «сноровке», как какая-то сила толкнула меня за стену газетного киоска. Мимо проехал джип «Шевроле», черный и огромный. Он резко затормозил у светофора. Я услышала, как заскрипели и зашипели шины. Этот звук скальпелем резанул по моим ушам.

«Да ладно тебе, — попробовала я успокоить свое смятение, — „Шевроле“ много». Я осторожно выглянула из-за ларька. Тонированное стекло джипа было опущено, и за рулем я увидела профиль блондинистого парня. Того самого, которого я два дня назад учила жизни в квартире моего «экса». Вот так случай! Нет, ошибиться я не могла.