Великая тайна Фархелема - Юрий Леляков

— Будто мы понимаем, что заставило взрослых так с вами поступить, — ответил Донот. — Действительно: всегда такая стыдливость, а тут…

— Чтобы сразу подавить всякую волю к сопротивлению, — предположил Лартаяу. — Это в школьной программе, когда изучаем войну — речь идёт только о мужестве, стойкости… А поймают человека на этот проклятый стыд — и всё, он уже не готов ни за что бороться, делай с ним что хочешь…

— Будто и на войне не доходило до такого, — добавил Герм. — И там этим не пользовались…

— Пользовались вовсю, чего там, — ответил Лартаяу. — Хотя для следующих поколений всё хотят представить в величественном и героическим плане. Или в трагическом, но тоже — не позорном. Чтобы, если не герои — так хоть жертвы, но ничем не запятнанные. Торжественные клятвы, заявления, что детство кончилось, пора стать взрослыми мужчинами, и всё такое… А ты вот так попробуй сохранить достоинство! Ты же его вместе со штанами не снял, и там не оставил…

— Только уже тебе придётся меня заменить, — донёсся из водительской кабины голос Итагаро. — Прямо сейчас: вот-вот начнутся горы. И ещё дождь…

— Уже иду, — ответил Лартаяу, вставая. — Нo теперь ты стой рядом и смотри…

— Кажется, успокоился… — прошептала Фиар, когда Лартаяу проходил мимо. — И как ты угадал, что ему сказать… Хотя подожди… Ты разве говорил это по-лоруански?

— Как будто да… Или… Нет… Не знаю… Как же так… — вдруг растерялся Лартаяу. — Но мне надо идти сменить Итагарo…

— Конечно, иди, — согласилась Фиар. — Но… значит, они нас понимают? Или это мой гипноз сработал с опозданием, а твои слова ни при чём…

— Значит, будем осторожнее в разговорах, — ответил Донот. — Или давайте пока ехать молча. Есть о чём подумать наедине с собой…

— Так ведь последнему нужно в Тарнал, — напомнил Ратона. — А это уже за Керафом, дальше, чем нам самим. И всю дорогу ехать молча? Не говоря уж, куда его денем в Керафе, если ему надо дальше…

— Нет, это ты ошибся, — ответил Донот. — За Риэлантом есть место с похожим названием, там ему выходить. До Керафа едем только сами. Если всё пройдёт благополучно… А пока… Не знаю, как остальным — а нам с тобой надо выспаться. Мы же оба не сомкнули глаз ещё с той ночи…

«А я? — подумал Джантар. — Смогу сейчас заснуть? И так проспал почти целый день… Но и разве можно считать это сном, когда человек просто отдыхает? Чувство, как после тяжёлой работы…», — Джантар закрыл глаза, боясь даже мысленно признаться себе, по какой ещё причине хотел бы заснуть, ни о чём не думая. И — что, возможно, так и придётся гнать это из сознания, если не сможет заснуть. Хотя уже начинал проваливаться в сон — усталость брала своё…

21. Путь в неизвестность

— Так как же, в конце концов? Что будем делать дальше?

Кажется, лишь после этих слов Фиар — Джантар полностью проснулся и вспомнил, где находится. Ведь до сих пор (то по дороге, то на остановках, где высаживали очередного попутчика) он всё лишь как-то полупробуждался, видя в окно то ночную тьму, то, уже потом, тусклый серый предутренний свет — и, не чувствуя себя отдохнувшим, засыпал снова. И эти неполные пробуждения казались насильственными, будто что-то вырывало его из сна, не дав отдохнуть — и хотя теперь сон был глубоким, без видений, всякий раз ещё больше хотелось спать… И это, окончательное пробуждение оказалось тяжёлым — будто он, столько проспав, он всё же по-настоящему не отдохнул. А тут и было не до отдыха…

За окнами стало уже совсем светло. Правда, Эян поднялся ещё не очень высоко — но светил впереди и чуть справа, прямо в лицо сидящему у окна Джантару, и брызги грязи, налипшей снаружи на оконное стекло, рассеивали лучи, мешая видеть, что делалось снаружи. Хотя ничего и не делалось: за окном лишь проносилась тёмно-зелёная стена деревьев, над которой зубчато пульсировала у верхнего края окна, то расширяясь, то сужаясь, то временами совсем пропадая, полоска удивительно чистой и глубокой небесной синевы — которая после всех переживаний этих двух ночей вдруг показалась Джантару чем-то почти нереальным, неестественным… Уже как-то с трудом воспринимались любые приметы и образы мирного времени — когда никого не хватают среди ночи, и не приходится мучиться чувством возможной вины в этом…

— Тем более, наконец мы одни, — продолжала Фиар. — Едем в Кераф, как решили, и к ночи рассчитываем быть там. Вот я и спрашиваю: каков план действий? Ведь всё, что до сих пор обсуждали — и у меня в подвале, и сейчас — просто несерьёзно…

— А что сейчас обсуждали? — переспросил Минакри. — Как размножить и распространить запись — чтобы, если случилось такое, люди хоть знали, из-за чего? Что тут несерьёзного? Пусть все знают, на что так среагировала власть!

— Но разве мы точно знаем, на что она среагировала? И где и как собираетесь это делать? О чём только что говорили? Горные жрецы, аномальные зоны — где нас не будет искать полиция… И реально надеетесь как-то перезаписыватъ там кассеты? В аномальной зоне, где происходят малоизученные явления?.. Нет, всё это — планы отчаяния, для практических действий не годятся…

Джантар вдруг вспомнил, что уже слышал в подвале сквозь полусон обрывки подобных разговоров — но тогда не придал значения. Хотя речь и шла о «взрослых» документах, подполье; «загадках, не раскрытых наукой»: тайных обителях, горных жрецах, аномальных зонах (где, по легендам, обитают люди с разными необычными свойствами, которых отвергло «обыкновенное» общество, но зато там сама природная энергетика благоприятствует им); о каком-то полуразрушенном родовом замке в Центральной Лоруане; о переходе государственной границы… И всё это словно дошло до него лишь сейчас… И — обсуждалось уже не отвлечённо, а в практическом плане? Впрочем, Джантар помнил и такое: «всё это по слухам, реально ещё неизвестно, кого, где, как искать…» И ещё: «Мы всё равно люди современной городской цивилизации, а не те древние и дикие, к чьим идеалам нас без того уже призывают вернуться. И для нас смысл и содержание жизни — здесь, в городе, а не в дикой природе…»

— Да, но речь уже не только об этом, — ответил Итагаро на слова Фиар. — А как нам быть вообще. Если особый режим фактически ликвидирован…

Мгновенная дурнота встряхнула Джантара… Правда? Они уже точно знают? Что… каждый, кто отличается от других, и не может нести повинность «как все», непременно должен быть определён в интернат — как бы ни был уникален со своими особенностями? И это уже представлено как очередное восстановление справедливости к «простому человеку»… страшно подумать, но по логике событий иначе не выходит — по всей Лоруане? Такие меры не могут касаться лишь части страны, одного города… И надо срочно искать выход, который позволил бы продолжить достойную человека жизнь? Возможный уже… лишь за пределами лоруанского общества?..

Но… какой? Неужели и будет — аномальная зона, в отрыве от цивилизации, среди дикой природы, наполненной таинственными силами и явлениями? Или — обитель горных жрецов, известная из легенд и преданий, но которую непонятно где и как искать реально? Но — дошло уже до того, чтобы всерьёз рассматривать такие варианты?

Или всё же — более реально представимое… бегство в Чхаино-Тмефанхию? Но даже если бы и удалось — что может означать для родных и близких, остающихся здесь? И… как же сам Каймир? Нет, бежать может — тот, кто не надеется на свои силы в борьбе со злом, кому осталось лишь спасать себя. А они — не такие…

А тот полуразрушенный замок? Чей, какой? Наверно… родовой замок Аларифаи — Лартаяу когда-то упоминал о нём? Но и то — отрыв от цивилизации. Ведь замок далёк от населённых мест — да и многое ли от него осталось? Для физически здорового отшельника, беглеца от цивилизации, возможно, и выход — но не для них, людей с современными научными интересами…

Или уж — просто глубокое подполье, жизнь по чужим документам? Но тоже: сколь глубокое, как это будет на практике? Хотя верно: те давние сны, где он жил под чужим именем в незнакомой наяву квартире, работал ночным сторожем в также незнакомом наяву учреждении… И это теперь сбудется? Как сбылся уже и тот кошмар, и другое давнее видение — с автобусом, полным людей, прикованных наручниками? И… вообще, если сбылось одно — на очереди уже и другое?..

Нет — надо сперва понять, что происходит! А они (что вдруг понял Джантар) — как раз этого и не знают. Иначе и разговор шёл бы конкретно, а не так — вообще…

Да и мог ли быть ликвидирован особый режим учёбы школьников — всякий и для всех, без малейшего возможного исключения, по всей стране? И главное: зачем, по какой причине? Что собралось делать лоруанское государство с теми, для кого просто нет, не может быть специализированных интернатов по причине их уникальности — и кому наименее обременительно для них самих (и для того же государства) жить и учиться дома, не создавая ни в какой школе или интернате лишних проблем себе и другим? Хотя, учитывая пересказанные Донотом слухи, что ходили по больнице — вовсе предположить страшно. Но это — слухи…