Знак Змееносца - Ватутин Алексеевич

)

   -- А тут меня, как квазаром озарило! -- воскликнул Нимрот, -- он таки хочет нас убить, но знает, что мы его не очень-то и боимся:

мы знаем его

!

   -- Да, это смелая идея, -- Шаба рассеянно смотрела в окно: на ярко-зелёной лужайке обрамлённой осиновой рощей, вздыбилась красно-голубая громада баллона воздушного шара, которая шевелилась и колыхалась, словно живая субстанция. Трое людей в красноармейской военной форме колдовали над газовой установкой из которой жаркое пламя поступало в купол аэростата.

   Вот он начал медленно подниматься воздух, словно капля, которая не торопясь стекает вверх...

   На его расправившемся полушарии возник огромный графический портрет мужчины, с пышными усами, и трубкой во рту. Волосы на портрете были зачёсаны назад.

   -- И я понял: нужно проявить слабость! -- царь поднял вверх палец, -- нужно, просто боятся всего! Тогда "санитарный мозг" будет тебе помогать и ограждать от случайных проблем! Правда, конечно с этими Расами вышло не всё гладко -- они меня били... не больно, но унизительно... Вообще... с чего они взяли, будто они потомки Древнейших? Шваль... Конюхи... Да просто какие-то дегенераты!.. Они считают евреев низшей расой, но, я дико извиняюсь... где были эти арии, когда мы строили города, бороздили просторы...

   -- Анат, -- произнесла Шаба задумчиво, -- она жива, я чувствую... где же она...

   -- О, я тебя умоляю, -- царь отхлебнул из стеклянного кубка, -- за нашу Аню, просто не бойся: помнишь, как она разделала армию в пещере? Я, когда прибуду на родину -- пусть меня дезинтегрируют: я поставлю ей храмовый комплекс со всеми удобствами, нет, серьёзно...

   Шаба вздохнула.

   -- И вот, эти гои, пинают меня, почем зря, -- продолжил царь, -- а я гордо им заявляю: -- "Вы, дескать, порождение гиперборейских иммигрантов, гои, то есть... Тут вдруг вспышка, причёска растрепалась... и...

   Шаба подошла к кровати из металлических прутьев: Варяг Конфиг крепко спал...

   -- Я ничего не понимаю, -- Шаба словно не слушала царя Бебила, -- если бы этот тип был телом Балу, он бы уже стал трансформироваться... что-то здесь не так...

   -- Изначально мне не нравилась эта затея, -- Нимрот, отправил в рот гроздь винограда, и сквозь процесс пережёвывания добавил, -- да и Балу справится: он же Древний, ну что ему... а мы, таки бегали с этой кроваткой, как Мут с Йаму... И вообще: нам обещали вертолёт...

   Шаба опять вздохнула, а за окном, красноармейцы, продолжали готовить аэростат с портретом, к полёту.

   -- Царь! -- интонации Шабы напоминали её подругу, -- а тебе не всё равно, как убраться отсюда?

   -- И, таки ты точно уверена, о, светлейшая, -- продолжил царь, сквозь стейк из свежее копчёного лосося, -- что если рубильник отключить, мы останемся на этом свете? Добром, как говорится, здравии, и тому подобное?

   -- Согласно схеме кеш-памяти, -- медленно ответила Шаба, глядя на красноармейцев, -- рубильник в положении "откл", позволяет войти в администраторский интерфейс -- диагностическая программа. Каруселье это не выключит, но позволит им управлять...

   -- Тогда, что же мы тут придаёмся излишествам?! -- царь взял с фруктовой вазы розово-оранжевый персик, размером с теннисный мяч, -- эти же парни знают (он кивнул на красноармейцев), мы против нацизма и всякого неравенства...

   -- Это говорит феодальный правитель, периода рабовладельческого строя? -- Шаба усмехнулась, точь-в-точь, как Анат.

   -- Светлейшая, -- царь сморщился, словно проглотил цедру лимона, -- к чему эти мелочные придирки? Мы же за мир во всём мире...

   -- Я пойду, спрошу у ребят, когда они будут готовы, -- Шаба тряхнула головой.

   -- Ступай, богиня, -- милостиво разрешил царь...

   И вдруг, кровать сама собой начала двигаться: словно автомобиль с парковки -- она развернулась, и быстро набирая скорость, покатилась по зелёной траве, в сторону силуэта города...

   Снова у меня возникли эти внезапные мелькания... как в кино...

   Я даже подумал, что если сумасшествие так выгладит, то местами это очень даже комфортно... Снова я в исторической зоне... продолжил, чем начал -- тот неизвестный дворик, из которого, как мне показалось (а может и нет), я попал в отель "Глория"...

   Фу, слава богу -- чехол с саксофоном на плече... тягостные какие-то мысли... грибы... котята... Рыбина... а самое страшное, только что проигралось в моём мозгу, словно воспоминание о прошедшем кошмаре:

   -- Боги! Он живой... живой...

   -- Мама...

   -- Тихо, тихо, Изя... -- всхлип...

   -- Парень, ты что творишь-то? А??

   -- Я же говорил -- он меняется...

   -- Не... ну я всё понимаю... но... блин... хату попалили же тебе, выходит... он... трупы куда девать-то? Тут же у вас везде камеры...

   -- В моей квартире нет...

   -- Но, не в холодильник же их...

   -- Луций... перестань...

   -- Золя, извини... они же первые...

   -- Не бойтесь, -- кажется, это сказал я, -- сейчас всё уберём...

   Молчание и четыре пары внимательных глаз...

   -- Извините, я не хотел их убивать, -- но их целесообразность, равняется, ноль целым двадцати шести сотым процента... сейчас... помогите мне их вынести в туалет...

   Гулко стучит кровь в висках... гулко стучат мысли... я продолжаю стоять во дворике, перед трёхэтажной аркой, которая выходит на улицу заповедной зоны...

   Как ни странно, за дугой арки невидно ничего -- какая-то золотисто охристая дымка, в которой, как на плохом экране мелькают проекции неясных фигур...

   У меня вновь появляется ощущение, что если я выйду, то опять, что-то неотвратимо измениться... Это уже показалось мне идиотской мыслью -- я решил не поддаваться на провокации собственного разума и смело шагнул вперёд...

   В этот момент воздух пред моим взглядом задрожал, словно в разогретых миазмах от горячего асфальта, а затем возник сгусток пыли и мусора, закручивающий воронку смерча.

   Я в нерешительности остановился, и тут же, с неба упал ярко-голубой шар. Он громко взорвался, разметав в клочья давешний смерч. Я пригнулся, придерживая рукой шляпу, и ремень чехла. Пыль и мусор шквальной волной пронеслись по улице, и застряли в ноздрях и ресницах.

   На месте разорвавшегося плазмоида и маленького смерча появилось полупрозрачное лицо молодого человека, со светлыми волосами и темной точкой на левой щеке, как в головизоре, мерцающее сиреневым контуром помех: они явно ослабляли передачу изображения...

   Сперва лицо принялось корчить дикие гримасы, словно шла тренировка мимических мышц: глаза его округлились, почти покинув орбиты, затем, безумный взгляд остановился на мне... раздалось шипение и хрип -- к изображению добавился звук...