Слишком много колдунов - Ц. Цыбиков

— …Осуждённый Дэль, — жёстко начал Фуке. — Будешь командовать специальным отрядом, список и приказ тебе даст капитан-интендант. Готовьтесь к штурму, у вас главное направление, подробности ближе к вечеру.

Стилет Дэль спокойно смотрел на него выцветшими серыми глазами.

— …Временно освобождённый Мюко, — заговорил Фуке примерно час спустя, глядя на Геркулеса. — Твоя задача — взять штурмом главные ворота замка. Ещё два отряда будут отвлекать противника с флангов, но главное направление — твоё.

Геркулес кивал быстро-быстро. Его лихорадило от возбуждения.

— …Лейтенант Пек, — произнёс Фуке ещё через два часа. — Ваша задача — пересечь пролив и взять замок с юга. Остальные два отряда ударят с севера, где стены, и с востока, со стороны главных ворот. Они будут отвлекать. Основной удар наносите вы, лейтенант, и ваш отряд.

Лейтенант Пек щелкнул каблуками и чётко склонил голову на уставные пол-секунды.

Конечно, теоретически и лейтенант Пек, и временно освобождённый Мюко, и даже осуждённый Дэль могли встретиться где-нибудь в укромном месте и сравнить полученные от Фуке приказы, и уследить за этим в суматохе подготовки к штурму было практически невозможно; более того, все действия, прямо направленные против этого события, скорее бы привели к нему — таковы законы политики.

Принц-консорт это понимал.

Поэтому лейтенанту Пеку было присвоено только что придуманное звание штурм-лейтенанта. Его подразделение освободили от дежурств, оставив только патрулирование лагеря, в основном той его части, где находились осуждённые. Надо ли упоминать, что полномочия им были обозначены чуть шире обычных, и надо ли говорить, что и сам штурм-лейтенант, и его бойцы с охотой этими полномочиями пользовались?

Геркулесу Мюко тоже дали звание: с лёгкой руки германца Цейтлиха «временно освобождённый» превратилось в «ефрейтора», а Фуке сделал его «штурм-ефрейтором». Это делало его и осуждённых вроде как ближе к Пеку и его бойцам, что немедленно вызвало злобу и ярость последних; презрение, которое они испытывали к шпакам из батдафа, усилилось кратно. Остальные осуждённые тоже ополчились против них, при этом всеобщая ненависть к «полковничьим» была забыта моментально.

Убийца Дэль требовал особого обращения. В случайной стычке он легко мог удавить бойца Легиона, а то и нескольких сразу, не говоря уж о батдафе. Поэтому его с ещё полудюжиной наиболее опасных головорезов отправили под конвоем в отдельный лагерь к северу от залива, а среди Легиона и осуждённых был пущен слух, что их там лучше кормят, спят они на мягких гамаках прямо в мобиле, и даже — что им будут платить жалованье, причём втрое больше, чем в Легионе.

Позднее, через несколько часов, принц-консорт убедился, что его приказы работают так, как надо: ему доложили о мелких стычках между осуждёнными и патрулями Пека, кроме того, майор Тулип лично заходил к капитан-интенданту Дебрэ и между делом интересовался расходами на «северный лагерь» — на что капитан-интендант сообщил ему, что это сверхсекретная информация, а после, как и было приказано, доложил его высочеству.

А сразу после завтрака Фуке начал разрабатывать план штурма.

Точнее, целых три плана.

Человек с породистым лицом смотрел на Питера пристально, со смесью отвращения и злого любопытства. Так выглядит ребенок, который мучает ужалившую его осу. Руки Питера были связаны за спиной дважды, в кистях и локтях, ноги стянуты ниже колен, а петля, накинутая внизу на ступни и пропущенная между руками, плотно и безжалостно охватывала его шею. Он сидел на узком стуле, выгнувшись назад и запрокинув голову, чтобы можно было дышать, и смотрел на принца-консорта искоса.

— Ты хотел меня видеть, — произнёс Фуке. — Я здесь.

Питер только собрался сказать, что он совсем не хотел его видеть, и вообще что происходит, как вдруг кто-то заговорил его голосом и чужими словами.

— Николя. Сколько времени прошло. Хе-хе-хе.

Лицо его высочества не дрогнуло, лишь зрачки едва-едва расширились. Питера охватила паника, но его язык продолжал говорить.

— Ты был воришкой и трусом, ты им и остался, Николя. Хе-хе.

Шарль Фуке прикусил губу, лениво посмотрел по сторонам.

— Боишься, что меня услышат, Николя? Правильно боишься. Золото может купить тебе титул, положение, связи и даже чужую жизнь… Кто был тот офицер Легиона, чью жизнь ты выдал за свою? Кому ты приказал перерезать его родных? Или твои собаки загрызли его? А может, ты сам сделал это, а, Николя?

Фуке потёр нос, кашлянул и словно бы в задумчивости прошёлся туда-сюда. Питер следил за ним одним глазом, и изо всех сил пытался крикнуть, что это не он говорит, а кто-то другой, но не мог.

— Но правду за золото не купишь, она всегда выйдет наружу, так или иначе.

Принц-консорт появился снова в поле зрения Питера, и в руках у него была винтовка. Он заряжал её, и Питер увидел, что его высочество делает это гораздо увереннее, чем он; кроме того, патроны, сидевшие в обойме, были необычными — с длинными блестящими, почти что белыми, пулями.

— Тебе придётся убить и мою жену, и актрису, и наверное тех, кто сейчас охраняет меня, и бог знает кого ещё… Эх, Николя, Николя… Хе-хе-хе… Когда же ты поймёшь, что настоящая вечная жизнь — это…

Фуке быстро вскинул винтовку и плавно, направив ствол прямо ему в лицо, нажал на курок. Питер не успел договорить, но успел подумать, и последняя его мысль была удивлённой.

«Серебряные пули?!»

— …Укххххааа! — Питера подбросило и выгнуло, он свалился с койки на пол. Его рвало мутной жидкостью, он стоял на четвереньках, голова раскалывалась, пол расплывался в глазах, локти ходили ходуном.

— Те же и то же. — Голос Жака, со знакомыми ехидными интонациями. — Утро так называемого учёного. Изрядная картина.

Рвота прекратилась, Питер поднял голову и огляделся.

Это было большое помещение с мощным низким потолком, залитое светом. Запах аптеки, большой стол в центре, шкафы и стеллажи у стен, загадочные предметы из стекла и металла, ряды пробирок с разноцветным содержимым. Койка, с которой упал Питер, была в углу, рядом стояли ещё три таких же, отгороженные ширмой; на самой дальней сидел Жак в светло-зелёном халате. Судя по лицу финансиста, его пробуждение хоть и случилось раньше, но вряд ли было менее неприятным.

— Аслан, — выговорил Питер, еле шевеля языком и губами. Жак поднял очи горе, показывая тем самым, что хоть и готов к тяжести общения с Питером, но не испытывает от этого никакого удовольствия, затем указал на дверь. Учёный посмотрел туда и увидел эвакуатора, за которым шёл невысокий сухопарый старичок.