Том 29. Письма 1902-1903 - Антон Чехов

Если «Три сестры» писались Чеховым лишь в некотором расчете на исполнение силами Художественного театра, то при создании «Вишневого сада», как это видно из его писем, он полностью ориентировался на режиссерские и постановочные возможности театра, а главное, на индивидуальные данные актеров. Руководство театра, в основном согласившись с чеховским распределением ролей, внесло свои коррективы. Так, роль Гаева, предназначавшаяся автором Вишневскому, была отдана Станиславскому, а Лопахина вместо Станиславского играл Л. М. Леонидов.

Из писем Чехова к Станиславскому и Немировичу-Данченко видно, что он не все принимал из их постановочных планов, а они, восторженно встретив новую пьесу, отмечали некоторые ее недостатки. Так, Немирович-Данченко писал, что гармонию «Вишневого сада» нарушает «тягучесть второго акта». Это замечание Чехов принял и в окончательном варианте пьесы снял в этом акте довольно длинный диалог Шарлотты и Фирса.

Станиславский, который, по словам Немировича-Данченко, в это время «великолепно понимал драматургию Чехова», с восхищением отнесся к новой пьесе. В письмах к Чехову он не раз подчеркивал, что считает «эту пьесу лучшей из всех», что любит в ней «каждое слово, каждую ремарку, каждую запятую». Постановка «Вишневого сада» почти всецело находилась в его руках, поэтому его переписка с Чеховым в основном посвящена трактовке ролей, вопросам планировки пьесы, проектам декораций, обсуждению макетов, отдельных мизансцен, игре отдельных исполнителей. Пространные отчеты о постановке «Вишневого сада» в Художественном театре присылала Чехову и О. Л. Книппер.

Приехав 4 декабря 1903 г. в Москву, Чехов сразу включился в ход репетиций своей пьесы. Ему хотелось принимать в них большое участие, но через несколько репетиций он перестал посещать театр: и в готовящемся спектакле ему не все нравилось, и болезнь в Москве особенно остро давала о себе знать. Тем не менее, идя навстречу пожеланиям режиссеров, Чехов в этот период внес ряд изменений в текст своей пьесы. Станиславский вспоминал: «Пьеса долго не давалась. Особенно второй акт. Он не имеет, в театральном смысле, никакого действия и казался на репетициях очень однотонным. Было необходимо изобразить скуку ничегонеделания так, чтобы это было интересно. И это не удавалось… Акт казался нам растянутым, и мы, когда Чехов приехал в Москву, обратились к нему с просьбой разрешить сократить. Видимо, эта просьба причинила ему боль, лицо у него омрачилось. Но затем он ответил: „Что ж, сокращайте“…» («Из воспоминаний Станиславского». — «Речь», 1914, № 177, 2 июля). 1903 год закончился для писателя новогодним праздником в Московском Художественном театре.

Одновременно с «Вишневым садом» Чехов писал рассказ «Невеста». И эта работа оказалась долгой и трудной. Непосредственно к написанию «Невесты» Чехов приступил в начале декабря 1902 г., однако рассказ, как видно из писем, дался не сразу. 30 января 1903 г. Чехов сообщал Книппер: «Пишу рассказ, но медленно, через час по столовой ложке — быть может, оттого, что много действующих лиц, а может быть, и отвык, привыкать надо». 27 февраля рассказ, переписанный набело, был закончен и отослан в «Журнал для всех». Работа над ним не прекращалась и в корректуре; по свидетельству Чехова, в конце мая — начале июня он «искромсал и переделал» «Невесту» (В. В. Вересаеву, 5 июня 1903 г.). Стилистическая правка на всех стадиях создания рассказа была громадной (подробнее об этом см. в т. 1 °Cочинений). «Невеста» была опубликована в «Журнале для всех», 1903, № 12.

В художественном плане рассказ продолжал и развивал традиции предшествующего творчества Чехова. Одновременно это был и непосредственный отклик писателя на зреющие в России революционные события.

Все знавшие Чехова в последние годы жизни отмечали его все возрастающий интерес к общественно-политическим событиям в России. Об этом свидетельствует Н. Д. Телешов, вспоминая, что Чехов нередко «говорил о революции, которая неизбежно и скоро будет в России» (Чехов в воспоминаниях, 1954, стр. 441). А. И. Куприн приводит слова Чехова, что «в России через десять лет будет конституция» (там же, стр. 507). Вересаев упоминает о том, как для него был «неожидан острый интерес, который Чехов проявил к общественным и политическим вопросам». «Глаза его, — вспоминал Вересаев, — загорались суровым негодованием, когда он говорил о неистовствах Плеве, о жестокости и глупости Николая II» (там же, стр. 527). Об этом же писал Станиславский в книге «Моя жизнь в искусстве»: «По мере того, как сгущалась атмосфера и дело приближалось к революции, он <Чехов> становился все более решительным <…> „Ужасно! Но без этого нельзя. Пусть японцы сдвинут нас с места“, — сказал мне Чехов взволнованно, но твердо и уверенно, когда в России запахло порохом. В художественной литературе конца прошлого и начала нынешнего века он один из первых почувствовал неизбежность революции, когда она была лишь в зародыше и общество продолжало купаться в излишествах. Он один из первых дал тревожный звонок. Кто, как не он, стал рубить прекрасный, цветущий вишневый сад, сознав, что время его миновало, что старая жизнь бесповоротно осуждена на слом» (Станиславский, т. 1, стр. 275). По наблюдениям С. Я. Елпатьевского, Чехов в последние годы, читая газеты, искал в них не проявления скуки, хмурости и сумеречности русской жизни, а факты подъема и роста оппозиционного настроения России.

Конечно, из всего сказанного не следует делать вывода, что на пороге революции 1905 года у Чехова сложилось революционное мировоззрение. Но, вместе с тем, каторжный быт Сахалина, погромная политика русского правительства, юдофобские статьи «Нового времени», расправа с бастующими студентами, нарастание революционных настроений в стране не могли пройти бесследно для Чехова. Это ярко проявилось в связи с нашумевшим весной 1902 г. «академическим инцидентом», когда президент Академии наук вел. кн. Константин Константинович по указанию Николая II аннулировал уже состоявшиеся выборы М. Горького в почетные академики по разряду изящной словесности ввиду его политической неблагонадежности. Случай был беспрецедентный, противоречил уставу Академии наук, по которому выборы академического собрания считались окончательными и не подлежали пересмотру. История эта взволновала общественность, вызвала бурю негодования, но только двое из числа академиков — Чехов и В. Г. Короленко — нашли в себе мужество выразить публичный протест против царского произвола. Этому предшествовала переписка Короленко с Чеховым, затем во время встречи в Ялте 24 мая они договорились о совместном демарше, и каждый из них демонстративно сложил с себя звание почетного академика. Соответствующее заявление в императорскую Академию наук Короленко направил 25 июля, а Чехов — 25 августа 1902 г. (см. письма 3812* и 3813*). Это был, несомненно, акт большого гражданского мужества со стороны двух знаменитых писателей.

В 1903 г. Чехов все еще продолжал работать над изданием своих сочинений. Его собрание сочинений, изданное А. Ф. Марксом в 1899–1902 гг., по своей цене не было доступно широким читательским массам, поэтому было решено дать его подписчикам в качестве бесплатного приложения к «Ниве» на 1903 г. Об этом Маркс сообщил Чехову в письме от 29 октября 1902 г., и Чехов согласился на это издание, но высказал мнение, что «в качестве приложений может быть выпущена одна только беллетристика без «Острова Сахалина» и без «Пьес». Маркс, однако, включил в приложение все то, что вошло в отдельное десятитомное издание, и даже расширил его объем: в 12-й том приложения к «Ниве» вошли те произведения, которые предназначались автором для будущего XI тома собрания сочинений (выпущенного уже после смерти писателя в 1906 г.). Корректуру 12-го тома приложения Чехов читал и правил.

Приложение к «Ниве» было вторым прижизненным изданием собрания сочинений Чехова. На титуле его томов значилось: «Полное собрание сочинений Ант. Чехова, издание второе. Приложение к журналу „Нива“ на 1903 г. СПб., издание А. Ф. Маркса. 1903». Первый том этого издания с портретом автора, снятым в московской фотографии Ф. О. Опитца, вышел в январе 1903 г. Всего было выпущено при жизни писателя 16 томов.

В последние годы Чехов, несмотря на нездоровье, продолжал, как показывают письма этого периода, литературную, театральную и общественную деятельность. Заботился о пополнении Таганрогской библиотеки и устройстве краеведческого музея в родном городе. Оказывал содействие неимущим туберкулезным больным в получении места в благотворительных лечебных учреждениях Ялты. Много сил и внимания отдавал Московскому Художественному театру, участвовал в выработке его текущего репертуара.

В 1903 г. Чехов начал редактировать беллетристический отдел «Русской мысли», пристально и доброжелательно следил за работой писателей молодого поколения. Правда, далеко не все в новых течениях литературы он принимал. Например, многие стороны символизма и декадентства с их иррационально-индивидуалистической и религиозно-мистической основой были ему совершенно чужды. Представители этих течений относились к писателю с большой симпатией и хотели видеть в нем своего союзника, сам же Чехов воспринимал их произведения отрицательно и чаще всего иронически, хотя не отказывал отдельным писателям этих направлений в художественном таланте.