ИЛИ – ИЛИ - Рэнд Айн

– Да, – тихо ответил Реардэн.

– И если вместо этого вы наказаны – по какому моральному кодексу вы живете?

Реардэн не ответил.

– Общепринято, – сказал Франциско, – что жизнь в человеческом обществе намного легче и безопаснее, чем борьба с природой на необитаемом острове. Что ж, где бы ни был человек, который использует металл, ваш металл облегчил ему жизнь. Но облегчил ли он жизнь вам?

Нет, – тихо произнес Реардэн.

– Осталась ли ваша жизнь такой же, какой была до того, как вы создали свой металл?

– Нет, – ответил Реардэн; слово оборвалось, как будто обрезав последующую мысль.

Неожиданно голос Франциско хлестнул его, как команда:

– Говорите!

– Это сделало жизнь тяжелее, – глухо проговорил Реардэн.

– Когда вы гордились линией Джона Галта, – сказал Франциско размеренным тоном, придававшим его словам безжалостную ясность, – о каком типе людей вы думали? Вы хотели, чтобы линией пользовались люди, равные вам, – гиганты-производители, как Эллис Вайет, те, кому она помогла бы достичь все новых и новых высот?

– Да, – страстно ответил Реардэн.

– Вы хотели, чтобы ею пользовались люди, пусть не равные вам по силе ума, но равные по пробе нравственности, как Эдди Виллерс, которые никогда не смогут изобрести что-то подобное, но будут делать лучшее, что могут, так же, как и вы: усердно трудиться, жить собственными усилиями и, проезжая по вашим рельсам, про себя поблагодарят человека, который дал им больше, чем они могут дать ему?

– Да, – нежно произнес Реардэн.

– Хотели ли вы, чтобы ее использовали скулящие дряни, никогда в жизни не напрягавшиеся, обладающие способностями клерков, но требующие дохода президента компании, шатающиеся от провала к провалу и ожидающие, что вы оплатите их счета? Они приравнивают свои желания к вашему труду, а свои нужды считают выше ваших стремлений, требуют, чтобы вы служили им, чтобы это стало целью вашей жизни. Вы должны служить им, требующим, чтобы ваш талант стал безмолвным, бесправным рабом их бездарности! Они заявляют, что вы рождены для рабства, именно потому, что вы талантливы, в то время как они по праву собственной бездарности рождены управлять, что вы должны только давать, а они только брать, что ваш удел – производить, а их – потреблять, что вам не надо платить – ни материально, ни духовно, ни богатством, ни признанием, ни уважением, ни благодарностью. Они будут ездить по вашей железной дороге и глумиться над вами, кощунствовать, поскольку вам ничего не должны. Не должны даже приподнять при встрече шляпу, купленную на ваши деньги. Вы этого хотели? Вы будете гордиться этой линией?

– Я скорее взорву эту железную дорогу, – побелевшими губами произнес Реардэн.

– Почему же вы не делаете этого, мистер Реардэн? Кто из тех типов людей, которые я описал, пользуется сегодня дорогой, а кто подвергается истреблению?

В долгой тишине слышался отдаленный металлический пульс завода.

– Последним, – нарушил тишину Франциско, – я описал человека, который предъявляет свои права хотя бы на один грош, заработанный трудом другого.

Реардэн не ответил; он смотрел на отражение неоновой надписи в темных окнах вдалеке.

– Вы гордитесь тем, что не устанавливаете пределов своей выносливости, мистер Реардэн, так как думаете, что все делаете правильно. А если это не так? А если вы ставите свою добродетель на службу пороку и допускаете, чтобы она стала орудием для разрушения всего того, что вы любите и уважаете, чем восхищаетесь? Почему вы не защищаете свою систему ценностей в обществе так же, как в своих цехах? Вы, который не допустит и процента примеси в своем металле, – что вы допустили в свой моральный кодекс?

Реардэн сидел не шелохнувшись; слова в его сознании стучали как шаги по тропе, которую он искал; это были слова: согласие жертвы.

– Вы, не покорившийся лишениям и невзгодам, поднявшийся на завоевание природы и обративший ее на службу своему удовольствию и удобству, – чему вы подчинились под давлением людей? Вы, по опыту своей работы знающий, что человек несет наказание только за то,, что поступает неправильно, – готовы терпеть? Всю свою жизнь вы только и слышите, как вас поносят – не за проступки, а за величайшие достоинства. Вас ненавидят не за ваши ошибки, а за ваши достижения. Вас презирают за те качества, которыми вы гордитесь, называют эгоистичным за мужество действовать согласно собственному суждению, за то, что вы один несете ответственность за собственную жизнь. Вас называют высокомерным за независимый ум. Клеймят жестоким за неуступчивую прямоту. Считают врагом общества за дальновидность, которая позволяет вам идти неизведанным путем. Вас называют безжалостным за вашу силу и дисциплину при продвижении к цели. Кричат вслед, что вы жадный, за способность создать богатство. Вы затратили колоссальные силы – а вас называют паразитом.

Вы создали богатство и изобилие там, где не было ничего, кроме пустынных земель и беспомощных умирающих от голода людей, – а вас называют кровожадным бандитом. Вас, сохранившего им жизнь, обзывают эксплуататором. Над вами, самым целомудренным и нравственным человеком, насмехаются и глумятся как над вульгарным материалистом. Почему вы не спросите их: по какому праву? По какому моральному кодексу? По каким нравственным нормам? Нет, вы терпите все и храните молчание. Вы преклоняетесь перед их моральным кодексом и ни разу не защитили свой. Вы знаете, какая нравственность требуется, чтобы сделать один-единственный металлический гвоздь, но позволяете называть себя аморальным. Вы знаете, что человеку требуется строжайшая система ценностей, чтобы иметь дело с природой, но думаете, что такая система не нужна, когда имеешь дело с людьми. Вы предоставили своим врагам смертельное оружие, оружие, о котором не подозревали. Это оружие – их моральный кодекс. Спросите себя, как глубоко вы прониклись этим кодексом. Спросите себя, что дает человеку система моральных ценностей и почему человек не может существовать без нее, что произойдет с ним, если он примет ложные нормы, согласно которым зло есть добро. Сказать вам, что притягивает вас ко мне, даже если вы считаете, что должны проклинать меня? Я раскрыл вам глаза на то, что мир задолжал вам и вы должны требовать от людей, прежде чем иметь дела с ними, доказательство их морального права на ваш труд.