Смертельный удар - Ричард Цвирлей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что это ты еле ноги таскаешь в моем районе? – вырвал Олькевича из раздумий знакомый голос. Он посмотрел влево, на улицу Цветочную, и увидел идущего в его сторону участкового Качинского.
– Ты уже на работе? А я иду с работы домой. Всю ночь был в Яроцине.
– Не знал, что ты любишь концерты, – удивился участковый.
– Не люблю, я был там по работе. Всю ночь искали одного отморозка, убившего девчонку молотком. Но он сбежал. Сейчас иду домой поспать, но перед этим хочу немного выпить, потому что мне хреново после этой ночи.
Участковый по привычке снял фуражку и почесал лысину. Оба посмотрели в сторону бара, а потом друг на друга. Им не нужно было ничего говорить. Они поняли друг друга без слов. Они пошли вдвоем в известном направлении.
– Надеюсь, директор уже на месте, – сказал Качинский, – потому что я не могу выпивать в форме.
– Должен, в это время он уже пересчитывает бутылки перед открытием. Он нас проведет к себе, – успокоил коллегу Теофиль.
– У меня тоже в горле пересохло, с самого утра бегаю по Рыбаках. Женщины из очереди нашли труп с разбитой головой. Мы уже нашли подозреваемого и отвезли в комиссариат.
– Повезло тебе. А я еще долго буду искать этого придурка с молотком.
– С молотком, говоришь? Ты знаешь, что мой задержанный Мровинский скорее всего убил того мужика молотком?
Олькевич посмотрел на сержанта с улыбкой.
– Что за страна! Если бы мы жили в Америке, люди убивали бы друг друга нормальным оружием, а не всем, что попадется под руку, даже молотками. Черт с ними. Пусть убиваются, мне нужно выпить.
– Это самое прекрасное в нашей работе, – рассмеялся сержант Качинский, похлопав Олькевича по плечу. – Черт с ними.
Они остановились перед заведением. Им не пришлось стучать, потому что директор Кайзерек, заметив их из-за витрины, сразу подошел к двери, чтобы впустить неожиданных, но все же дорогих гостей.
г. Познань
9:50
Воеводский комиссариат в Познани находился на улице Кохановского. В самом центре города. Отсюда было недалеко до вокзалов, железнодорожного и автобусного, а также, что достаточно важно для безопасности страны, до площадки, где проходила Международная Познанская Ярмарка. Это мероприятие имело высокий статус, если речь идет о национальных интересах, так как здесь каждый июнь представляли все лучшее, что произвела отечественная техническая мысль, и чем Народная Польша могла похвастаться на международной арене. Именно здесь менеджеры социалистической экономики могли наладить деловые контакты с представителями загнивающего капитализма, предлагающими свои технологии в обмен на польские товары. На самом деле польская техническая мысль не пользовалась авторитетом на международной арене. Как могло пользоваться спросом оборудование, сделанное из некачественных материалов, а кроме того, сделанное неаккуратно.
Все осознавали низкое качество польской продукции. Польское оборудование быстро ломалось, и его не всегда можно было починить. Потенциальные покупатели с Запада знали, что не стоит покупать в Польше красивые с виду, но сделанные недобросовестно товары. Это не мешало специалистам из разных отраслей приезжать на ярмарку, раз уж социалистическая Польша предоставляла такую возможность. Однако было больше продавцов качественной западной продукции, чем потенциальных покупателей в поисках шедевров социалистической технической мысли. Ярмарка была также возможностью для всех, кто хотел приехать в Польшу, чтобы под прикрытием экономических событий привезти в страну инакомыслие, а нередко идеологически враждебные материалы, которые могли поддержать экстремистское подполье, которое хотело силовым путем уничтожить социалистический строй. К счастью, Служба безопасности не дремала и делала все, чтобы не допустить нежелательные контакты посланцев капиталистических разведок с польскими экстремистами.
Одним из тех, кто на этой ниве добился значительных успехов, был капитан Фабиан Галась. Именно он в прошлом году, выдавая себя за деятеля «Солидарности», арестовал двоих шпионов из ФРГ, которые в роли представителей германского концерна Круппа хотели передать ему два копировальных аппарата для изготовления опасных для ПНР листовок. За эту успешную операцию Галасю было присвоено звание капитана, а от своего начальника он получил талон на большой «Фиат». Однако былые достижения не могли смягчить ярость полковника Вороны, перед которым капитан сейчас стоял, вытянувшись по стойке смирно.
– Я дал вам, капитан, конкретное поручение, а вы мне что рассказываете? Что наш давний сотрудник и информатор не только отказался сотрудничать, но и дал вам в морду? Я чего-то не понимаю. Вы справились с германскими шпионами и не справились с каким-то местным недоумком? – орал полковник хриплым голосом. – Олькевич – наш сотрудник, бывший офицер Службы безопасности, так почему он отказался сотрудничать? Отвечайте, Галась!
– Мне кажется, товарищ полковник, что он перешел на сторону врага. Он больше не наш сторонник, а экстремист в милицейской форме. Нужно проверить, кто его работодатели. Может, врагов в их отделе больше. Судя по тому, что я видел, могу предположить, что они враждебно настроены по отношению к Службе безопасности, а кроме того, к служебным обязанностям, значит, и к социалистическому строю.
Полковник Ворона шлепнулся в кресло и потянулся к бутылке «Полчинянки». Он налил немного минеральной воды в стакан и выпил.
– Что именно он сказал? – спросил еще раз полковник.
– Скажите полковнику Вороне, чтобы он перестал каркать, и чтобы мы все от него отвалили.
Полковник побледнел, услышав оскорбление. Это посмел сказать в его адрес какой-то баран из милиции!
Он посмотрел на висевший на стене слева портрет Феликса Дзержинского в золотой раме. Нарисованную рукой мастера картину он получил от воеводского начальника Службы безопасности в 81-м. Это было дополнение к большому конверту за ликвидацию подпольной типографии, которую устроили в подвале Факультета социальных наук на Шамаревского двое младших научных сотрудников. Операция была проведена блестяще, обоих печатников задержали с поличным, а также конфисковали весь тираж газеты и задержали четверых студентов социологии, которые должны были заняться распространением.
Что сделал бы Феликс Эдмундович на моем месте, подумал полковник, разглядывая хмурое лицо главного чекиста. Он усмехнулся, потому что знал: Феликс приказал бы поставить его к стенке. Но времена меняются. Вражеские элементы могут не бояться расстрела, а жаль.
– Слушайте, Галась, внимательно, что я думаю об этой ситуации, – начал спокойным тоном полковник. – Если кто-то является вражеским элементом, настроенным против социалистического строя, нужно им заняться немедленно, чтобы эта эпидемия не
