Как выжить в толпе и остаться самим собой - Сергей А. Гладышев

У рыб это будет косяк.

Лишь в стаде баран доверяет судьбе,

За что он и признан скотом,

И только кошка гуляет сама по себе,

И лишь по весне — с котом.

(Фрагмент песни Андрея Макаревича "Песенка про кошку, которая гуляет сама по себе")

---

Чем отчетливее личность,

тем одиноче человек.

(Игорь Губерман)

* * *

Таких ждет участь невротиков и неудачников, так как им для слияния с толпой приходится насиловать свою природу. Поэтому они всегда либо проигрывают в конкурентной борьбе другим — естественным — членам толпы, либо добиваются социального успеха ценой серьезной деформации своей личности. Тем не менее, несмотря на свою неполную идентичность стандартам толпы, новичок после приема в группу проявляет очень характерное поведение, которое можно было бы назвать «эйфорией неофита». Проявляется оно обычно:

1. Восторженностью.

2. Сверхприверженностью групповым ценностям и идеям. Неофит часто оказывается более яростным поклонником групповых стандартов, стараясь не просто быть в пределах групповой нормы, а максимально соответствовать ее идеалам и демонстративно подчеркивать это. Причем неофиты тщательно контролируют не только свое собственное соответствие общепринятым эталонам, но и всех остальных членов толпы.

Из них получаются самые яростные хранители групповых ценностей.

3. Агрессивным экспансионизмом. Неофиты часто оказываются очень энергичными проповедниками и распространителями групповых ценностей и норм поведения среди людей, не входящих в их группу. Именно из их числа вербуются «крестоносцы», оказывающие давление на окружение группы, вынуждающее «язычников» либо принимать «правильную веру», либо погибать, либо бежать от такой толпы на край света.

* * *

Наши дороги — простор и шоссе,

легок житейский завет:

думай, что хочешь, но делай, как все,

иначе — ров и кювет.

(Игорь Губерман)

---

Когда я спешу, суечусь и сную,

то словно живу на вокзале

и жизнь проживаю совсем не свою,

а чью-то, что мне навязали.

(Игорь Губерман)

* * *

Примером «эйфории неофита» может служить поведение натурализованных иммигрантов, которые часто проявляют значительно больший патриотизм, чем коренной житель страны. Другой пример — новые члены НАТО (Чехия, Польша, Венгрия), которые в недавнем (1999 г.) Балканском кризисе часто демонстрировали неадекватную инициативность, а также развернули изрядную активность по принятию в ряды блока новых восточноевропейских стран.

В основе такой «эйфории неофита» лежат следующие психологические механизмы и явления:

1) благодарность за оказанное группой доверие;

2) страх перед возможностью возврата, когда по какой-либо причине группа может отменить его членство («ошибочка вышла — тебя с другим перепутали»);

3) страх оказаться последним неофитом. Последующий прием новых членов можно воспринимать как подтверждение своей правоты в принятии решения добиваться членства в группе. Если же после неофита никто больше не изъявил желания влиться в группу, то его будут мучить сомнения, что остальные оказались умнее, успели сориентироваться в ситуации и «нажали на тормоза»;

4) продолжение внутренней борьбы со своими сомнениями по поводу присоединения к группе;

5) ненависть к тем кандидатам, кто решил иначе (не стал входить в группу) и, возможно, в будущем окажется прав.

Помимо механизма естественного образования первичных маргиналов, возможно формирование вынужденных отщепенцев, когда человек, исходно оказавшийся в ядре общества, ради сохранения свободы своей личности предпочитает выделиться из формирующейся толпы. Примером такого выбора может послужить судьба Александра Галича, жизнь которого разделяется на две абсолютно непохожие половины. Вначале он был известен как успешный элитарный творческий интеллигент, обласканный советской властью.

Но после того как цензура за короткий период времени «зарубила» три его талантливые, но несколько вольнодумные пьесы, он выбрал для себя позицию откровенного маргинала, предпочтя жизнь свободного, пусть и подпольного, барда подгонке своего творчества в идеологические рамки власти толпы.

К вынужденной маргинализации человека может подталкивать и роль, отводимая ему в толпе ее лидерами. В любой группе всегда складывается какая-то иерархия, и кому-то неизбежно достается место «у параши». Не желающие мириться с таким положением, но не обладающие достаточным влиянием для повышения своего места в иерархии также становятся вынужденными маргиналами. Возвращаясь к международной политике, обнаруживаем, что именно это сейчас происходит с Россией в отношениях со странами Запада.

Дополнительно к этому можно упомянуть и действие таких психологических факторов дифференциации общества на толпу и маргиналов, как искажение восприятия «чужих» «своими» и подтверждающее поведение первых этого противопоставления. Говоря простым языком, получается, что люди толпы воспринимают непохожего на них человека необъективно. Это приводит к тому, что в их поведении появляется некоторое предубеждение против такого оригинала, которое заставляет его нервничать, «дергаться», подтверждая тем самым предположения толпы о своей «ненормальности». В «Социальной психологии»

Дэвида Майерса описаны эксперименты, из которых следует, что если мы в человеке видим что-то необычное, то воспринимать дальнейшее его поведение будем необъективно. Так, например, «студентам предлагали просмотреть видеозапись читающего человека. Они смотрели с большим вниманием, когда об этом человеке сообщалось нечто необычное: что он — пациент онкологической клиники, гомосексуалист или миллионер. В этих случаях испытуемые обнаруживали у него такие особенности, которым другие наблюдатели, не получавшие дополнительной информации, не придавали значения; в результате оценки испытуемых выглядели преувеличенными». Вдобавок к этому такая необъективность усиливается эффектом подтверждающего поведения. Когда человек ощущает себя чем-то отличающимся от окружающих и уверен в том, что они обращают на это внимание, его поведение часто становится неестественным, что только усиливает восприятие людьми его необычности. В итоге чуждость маргинала толпе воспринимается ее членами субъективно значительно сильнее, чем есть для этого объективное основание.

В результате действия этих и других механизмов общество оказывается разделенным на сплоченную толпу и разрозненных маргиналов, составляющих в совокупности малозначимое меньшинство. Дистанция реальных различий между ними увеличивается (схема 2) по сравнению с первичной структурой, изображенной на схеме 1.

Применяемая мною наглядно-образная модель образования толпы и маргиналов не означает, что я веду речь о небольших замкнутых обществах, каким, к примеру, является население деревни в двадцать дворов. Такая упрощенная модель позволяет выпукло проанализировать психологические механизмы и индивидуальные характеристики, продолжающие действовать и тогда, когда человек из нашей «деревни» попадает в многоликую среду большого города.

Если это человек толпы, то где бы он ни оказался, в какую бы ограниченную группу людей он ни попал бы, везде он будет искать толпу, с которой можно было бы слиться.

Кому-то из читателей, возможно, покажется, что людей, которых я называю маргиналами, в обществе давно принято называть аутсайдерами. Не могу согласиться с идентичностью этих понятий, так как, несмотря на