Жизнь как жизнь - Евгения Фабр

рассудительность и спокойная деловитость. Когда мадам Мароэ сообщила ему о своём решении передать дела сыну, он расстроился. Его первым желанием было оставить работу. Ничего удивительного в этом не было, ведь он, сколько себя помнил, работал только в усадьбе Мароэ. За долгие годы молодой управляющий привык к строгости старой хозяйки. Мадам Мароэ была властной решительной женщиной. Она крепко держала хозяйство в своих руках. Только благодаря её твёрдости винный дом Мароэ приобрёл известность в кругах виноделов. Он не представлял себе другого стиля управления. Однако, поразмыслив, Фернандо решил не торопиться. «Уйти всегда успеется, – решил он. – Посмотрим на новых хозяев».

Новая хозяйка оказалась не только молодой и красивой, но умной и дотошной. Она вникала в каждую мелочь, не стесняясь задавать вопросы Фернандо. Лазила вместе с ним по склонам виноградников, погребам, училась дегустировать вино и на вкус определять его качество и сорт винограда, из которого оно было произведено, ловко скакала на лошади, а по вечерам сводила баланс и вела бухгалтерские книги.

Сегодня для Фернандо выдался удачный день – Варя, наконец, оторвалась от своего творчества и опять занялась хозяйством. Без неё Фернандо откровенно тосковал. Нет, это была не влюблённость. Такая мысль просто не могла прийти ему в голову – настолько сильно было уважение к Варе. Это была потребность общения с единомышленником, желание обсудить вопросы и переложить груз их решения и на её плечи.

Солнце уже садилось, когда Варя вернулась в паусаду. Костас дремал в тени старого платана. Варя окликнула мужа. Ответа не было. Она подошла и взяла его за руку. Рука была холодной и безжизненной. Варя опустилась на колени и завыла по-звериному, как плачут только русские женщины, с подвыванием и причитанием. Больше она ничего не помнила.

Глава 15

Полтора года поисковая партия компании «Алво-Гранит» работала в Афганских горах Шесбрганского нефтеносного района. Александру давно хотелось всё бросить и вернуться в Москву. Как и много лет назад геологи экспедиции, передвигаясь на ишаках и лошадях, которых тоже нужно было кормить и поить, почти на руках переносили буровые станки и прочее оборудование. Ночами температура опускалась ниже нулевой отметки и люди мёрзли в спальных мешках, зато днём изнывали от нестерпимой жары, безжалостное солнце пекло спину даже через рубашку.

Ещё с советских времён здесь вели геологоразведку русские специалисты. За это время было выявлено и разработано c десяток месторождений, что составляло всего-то не больше десяти процентов от общих запасов нефти в этом районе. На самом деле на северных территориях Афганистана месторождений нефти было раз в тридцать больше найденных, разведанных и подтверждённых ранее. Причиной столь скромных успехов были сложный горный рельеф местности и многолетняя война племён, после вывода Российских войск переросшая в полномасштабную гражданскую войну. Тем не менее, русские геологи с автоматами за спиной продолжали работать. Каждый день пребывания на этой земле мог быть для них последним. Больше всего они опасались мародёров и обнищавших крестьян. Сами участники военных действий, каждый надеясь на собственную победу, геологов не трогали. Нефть, а значит и деньги, нужны были всем.

После осенних событий 1996 года, когда талибы из движения «Талибан», созданного спецслужбами США и Пакистана, захватили Кабул, казнили президента Наджибуллу и его брата, обвинив в злоупотреблении властью, с правительственными войсками было заключено временное перемирие.

Казалось и для геологической партии, руководимой Александром, должны были наступить спокойные времена, но ничего этого Саша не знал, так как у рации давно кончилось питание, а вертолёта не было уже три недели. Ребята доедали последние припасы. Из продуктов оставались только отсыревшая мука и соль. Из неё на раскалённых камнях пекли лепёшки. Порой отстреливали жирных сусликов, от которых начиналась изжога. Неделю назад Саша подстрелил сайгака. От сытного ужина ребята расслабились и задремали прямо у костра, не убрав остатки разделанной туши. Такое легкомыслие было непростительно – во время войны настолько расплодились волки, что стали нападать и на людей. Проснулись от волчьего воя. Угли в костре едва тлели. Вскочив на ноги, схватили оружие и фонарями осветили пространство вокруг. Туша сайгака исчезла. Кровавый след тянулся в заросли саксаула. Среди редких колючек они обнаружили обглоданный скелет. Видимо туша зацепилась за корявые ветки кустарника, когда волки её тащили. Вокруг остатков вспугнутые геологами крутились голодные гиены. Злобно поблёскивая глазами, они стояли поодаль. К крупным особям жались звери помельче, угрожающе потявкивая из-за спин родителей. Выстрелив несколько раз в воздух, мужчины вернулись к костру.

И неизвестно, чем бы всё кончилось, если бы как-то на рассвете, их, полусонных, не вытряхнули из спальных мешков и не построили вдоль невысокой каменной гряды. От наведённых автоматов на спине зашевелились мурашки. Бежать было некуда, да и не имело смысла – кругом гористая пустыня. Из палатки вытащили их вещи и оружие. Всё происходило при полном молчании, как будто проводилась заранее спланированная военная операция. Проверив вещи и оборудование, пришедшие мрачно уставились на геологов. Вперёд вышел человек внешне не отличавшийся от других.

– Кто из вас старший? – спросил он на хорошем английском.

Саша вышел вперёд, остальные стояли, понурив головы. Что-то смущало Сашу во внешности афганца. Подойдя ближе, он понял – рыжая борода, закрывавшая белое незагорелое лицо. Цвета волос под афганской шапкой не было видно. Саша остановился в метре от человека.

– Я старший. Мои документы у вас. Мы – русские геологи из России.

– Вы не геологи, а шпионы. Вас будут судить по законам военного времени свободной страны, – жёстко произнёс «рыжий».

У Саши появилась горькая мысль, что они могут остаться в этих прекрасных горах навсегда. «И никто не узнает, где могилка моя», – тихо пропел он строку из известной песни.

– Вы что-то сказали? – спросил «афганец».

– Да. Я думаю, что прежде, чем принимать какое-либо решение, вы должны доложить вашему командованию. Не так ли?

«Афганец» нехотя согласился.

– Но не думайте, что это что-нибудь изменит. Вы уличены в шпионаже.

– Ваше дело доложить. О том, что мы работаем в этих горах, знает правительство страны. Мы располагаем секретной информацией. Данные геологоразведки нами зашифрованы. И никто не сможет без нашей помощи прочесть записи. Думаю, вам не скажут спасибо за несколько трупов русских геологов и совершенно бесполезные бумажки.

«Афганец» досадливо сплюнул:

– Хорошо, ждите, – бросил он.

– Мы можем собрать наши вещи?

– Собирайте.

Тихо матерясь, геологи укладывали рюкзаки, сворачивали палатки, грузили на понурых животных, как будто чувствовавших, что у хозяев неприятности.

– Во что ты нас втравил, Шурка, – прошипел Никанорыч, – ветеран геологоразведки, бывший начальник, с которым они когда-то спасали раненую рысь. Александр