Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Моя жизнь – борьба. Мемуары русской социалистки. 1897–1938 - Анжелика Балабанова

Моя жизнь – борьба. Мемуары русской социалистки. 1897–1938 - Анжелика Балабанова

Читать онлайн Моя жизнь – борьба. Мемуары русской социалистки. 1897–1938 - Анжелика Балабанова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 101
Перейти на страницу:

Вскоре после Февральской революции Советы выпустили прокламацию, в которой говорилось, что «пришло время начать решительную борьбу с грабительскими устремлениями правительств всех стран, за то, чтобы народ взял в свои руки решение вопроса о войне и мире». Позднее, 15 мая, Петроградский Совет, который тогда находился под руководством меньшевиков и социалистов-революционеров, выпустил «Воззвание к социалистам всех стран» и знаменитые «Условия мира русского народа»: мир без аннексий или контрибуций на основе самоопределения народов. Воззвание также выступало с предложением созвать международную конференцию социалистических партий и группировок всех стран.

Незадолго до этого Комитет голландских и скандинавских социалистов, придерживавшийся нейтралитета, выступил с похожим призывом к тому, чтобы в Стокгольме состоялся международный конгресс, и уже начались предварительные беседы с партийными лидерами союзнических и основных держав. Они продолжались в течение всего лета, после того как эти два движения за созыв конференции – одно нейтральных стран, а другое российское – слились в одно. Удивительно, но это движение получило поддержку некоторых социал-патриотов, которые были посланы в Россию своими правительствами вскоре после революции для того, чтобы побуждать своих товарищей и русский народ вообще к войне вместе с союзниками до победного конца. (Среди этих эмиссаров были: Артур Хендерсон из Англии, Марсель Кашен, о чьей роли в предательстве Муссолини я уже упоминала, и Альберт Томас из Франции, Вандервельде и де Манн из Бельгии и Артуро Лабриола, бывший яростный синдикалист из Италии, теперь ставший монархистом и членом итальянского правительства.) Оказавшись в России, где они столкнулись с антивоенными и интернационалистическими настроениями русского народа, они поняли безнадежность своей миссии. Возвратившись к своим партиям, некоторые из них начали выступать за участие в Стокгольмской конференции, которая была необходимой мерой на пути к миру.

Представители российских рабочих и крестьянских Советов обратились к Циммервальдскому комитету с просьбой принять участие в предварительной подготовке к Стокгольмской конференции, а так как Гримм все еще находился в Стокгольме, то он предложил, чтобы этот вопрос решила Циммервальдская конференция. В России на апрельском съезде партии большевиков Ленин уже призвал к разрыву с Циммервальдским «центром» и к немедленной организации Третьего интернационала.

«Мы должны оставаться в Циммервальдском движении, – заявил он, – только для того, чтобы собирать информацию». Зиновьев предложил на рассмотрение резолюцию, в которой говорилось, что циммервальдское большинство является центристами и побуждает к участию в своей следующей конференции только с целью объединения циммервальдских левых. Эта резолюция была принята. Большевики, разумеется, отказались иметь что-либо общее со Стокгольмской конференцией.

Так как большинство социал-демократов в начале войны объявили о «классовом перемирии» и оказывали своим правительствам поддержку, почти все участники Циммервальдского движения считали их представителями этих правительств, а не представителями рабочего класса. Большинство из нас были против сотрудничества с ними, пока они поддерживают гражданский мир и цели своих империалистических правительств.

Гримм и я представляли в России руководство Циммервальдского движения. В то время как мы были против Стокгольмской конференции и против того, чтобы русские Советы выступили в ее поддержку, Гримм был склонен согласиться на участие в ней ввиду того, что Советы, представляющие российских рабочих и крестьян, уже оказали ей финансовую помощь.

Собрание представителей Циммервальдского движения было созвано в Петрограде, на котором все русские, присоединившиеся к движению, могли обсудить стокгольмскую инициативу. На этом заседании, помимо Гримма и меня, были делегаты от меньшевиков, возглавляемых Мартовым, от эсеров-интернационалистов, от Бунда, польских, румынских и литовских социал-демократов, от большевиков и частично от русских социал-демократов. Последнюю группу представляли Троцкий, Рязанов и Урицкий, большевиков – Ленин и Зиновьев. Существовало два основных мнения: одно – за участие, другое (мнение большинства) – за бойкот конференции. И хотя сама по себе я была против участия, я не считала, что русские делегаты одни имеют право решать этот вопрос. Гримм и я выступили с альтернативным предложением: созвать Третий съезд Циммервальдского движения (в соответствии с нашим решением в Кинтале), который состоялся бы перед Стокгольмской конференцией. Это предложение было в конце концов принято.

Во время обсуждения этого вопроса Троцкий был особенно враждебно и агрессивно настроен по отношению к примиренческой позиции и заходил гораздо дальше в своих нападках на нее, чем большевики, которые внутри Циммервальдского движения всегда составляли левое крыло, тогда как Троцкий представлял центр.

Этот психологический нюанс со стороны Троцкого позабавил меня, и, когда мы с Лениным уходили с заседания, на котором остальные делегаты были все еще заняты обсуждением, я спросила его:

– Скажите мне, Владимир Ильич, в чем разница между большевиками и Троцким? Почему он держится в стороне от вашей группы и создает другой документ?

Ленин казался и удивленным и раздосадованным моей наивностью, возможно, потому, что он подозревал, что я пытаюсь поддразнить его.

– Вы что же, не знаете? – резко ответил он. – Амбиции, амбиции, амбиции!

В течение этих недель со времени моего возвращения в Россию я встречалась с Троцким довольно часто, так как он, подобно мне, еще не был членом ни одной из главенствующих социал-демократических фракций. И хотя он когда-то был связан с меньшевиками, с тех пор он основал новую, свою, фракцию. В это время он стоял обособленно и от большевиков, и от меньшевиков, которые возвратились в Россию раньше его. Его поездка из Соединенных Штатов, где он во время революции работал в русской газете, была прервана кратким интернированием в Канаду, и после проволочек, которые не давали ему сыграть свою роль в решающих событиях тех первых месяцев, он прибыл в Петроград в дурном расположении духа. И хотя он присоединился в августе к большевикам, когда между этой партией и некоторыми более мелкими революционными группами произошло слияние, в то время он все еще принадлежал к независимой группе, которая ставила своей целью объединение всех марксистов-интернационалистов и недавно стала выпускать в Петрограде газету. И большевики и меньшевики относились к нему с затаенной враждой и недоверием, возможно памятуя об острой полемике, которую он вел против них в прошлом, и отчасти, несомненно, из страха перед соперничеством с таким ярким писателем и оратором. Более чем любая другая фигура в русской революции Троцкий оказался способным поднимать массы силой своего революционного темперамента и блестящего ума. Но он не вызывал личных симпатий, или если и вызывал, то не мог долго удерживать их, особенно в близких отношениях среди друзей и товарищей. Его высокомерие было равно его талантам и способностям, а его манера проявлять его в личных отношениях часто создавала дистанцию между ним и людьми из его окружения, которая исключала и личную теплоту, и какое бы то ни было чувство равенства и сотрудничества.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 101
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Моя жизнь – борьба. Мемуары русской социалистки. 1897–1938 - Анжелика Балабанова торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергей
Сергей 24.01.2024 - 17:40
Интересно было, если вчитаться