Загадка песков - Эрскин Чайлдерс

– Клянусь Юпитером, Юст! – воскликнул Дэвис, когда мы пошли дальше. – Что понадобилось этой троице на Юсте?

– Думаю, это предельно ясно – они направляются на Меммерт.

Дэвис кивнул, и оба мы устремили полный интереса взор на запад, в направлении соломенного цвета полоски на горизонте.

– Как думаешь, это какая-то встреча? – спросил мой друг.

– Похоже на то. Мы наверняка обнаружим где-то здесь «Корморан», задержанный противными ветрами.

И вскоре мы его нашли. Он стоял крайним в ряду галиотов в дальней стороне гавани. Двое парней, чьи лица были нам хорошо знакомы, сидели на люке и штопали парус.

Залитый солнцем, но пустой город напоминал погибшую бабочку, на которую живительные лучи пролились уже слишком поздно. Мы миновали несколько общественных садов, посреди которых возвышалось помпезное здание казино, в портиках которого виднелись составленные в кучу столы и стулья; прошли мимо ряда ларьков и кафешек, потом мимо больших гостиниц с белыми стенами и забитыми досками окнами, базарчиков и лавок. На всем этом запустении лежала печать вульгарной фривольности. Наконец добрались мы и до почтовой конторы, еще хотя бы выказывающей признаки жизни. Я получил целую пачку писем и прикупил местное расписание, из коего уяснил, что пароход совершает ежедневные рейсы на Боркум через Нордерней, а три раза в неделю заходит на Юст (при благоприятных погодных условиях). По пути назад он будет на Нордерней в семь тридцать вечера. Затем я спросил про дорогу до «Фир Яресцайтен».

– Что бы ни гласили твои принципы, Дэвис, – сказал я, – но сегодня мы отведаем лучший завтрак, который можно купить за деньги! У нас еще целый день впереди.

Отель «Фир Яресцайтен» располагался на эспланаде, обращенной к северному берегу острова. Подтверждая название, освещенный рекламный щит гласил: «Все условия для зимних посетителей; особый уход за больными» и т. д. Здесь, в ресторане с большими стеклянными окнами, наслаждаясь видом безмятежного голубого моря, мы поглотили воистину королевский завтрак, отпустили официанта и, наслаждаясь длинными благоуханными гаванскими сигарами, принялись неспешно изучать мою почту.

«Сколь бесполезная трата хорошей дипломатии!» – была первая моя мысль, поскольку даже самый тщательный осмотр, направленный прежде всего на беспошлинные официальные письма (их пришло два, к моему удивлению) из Уайтхолла, не обнаружил ни малейших признаков вскрытия.

Первое по дате отправления (шестое октября) гласило следующее: «Дорогой Каррузерс. Берите, ради Бога, следующую неделю, искренне Ваш…» – и далее в том же духе.

Второе (с пометкой «срочно») было выслано на мой домашний адрес и переправлено оттуда. Оно было датировано пятнадцатым октября и отменяло предыдущее, требуя без промедления вернуться в Лондон. «Очень жаль прерывать Ваш отпуск, но у нас тут много дел, а людей в данный момент не хватает. Ваш…» Имелся еще сухой постскриптум, что, мол, в следующий раз мне следует придерживаться при взятии отпуска регулярных сроков и сообщать точную информацию о своем местонахождении в случае отъезда.

– Боюсь, это письмо так до меня и не дошло! – сказал я Дэвису, протягивая депешу.

– Ты ведь не уедешь? – спросил тот, глядя тем не менее с нескрываемым благоговением на почерк важного человека на надменном официальном бланке. Между тем я обнаружил в углу обнадеживающую приписку: «Не бери в голову, это просто блажь шефа. М.». Я торопливо разорвал конверт – есть маленькие домашние тайны, которые неприлично и неуместно раскрывать даже лучшему другу. Остальная переписка не заслуживает упоминания. Читая некоторые из писем, я улыбался, другие – краснел. Все это были голоса из другой жизни, оставшейся далеко позади. Дэвис тем временем погрузился в добычу ценной информации из местной прессы. Он прочитывал вслух строку за строкой и то и дело обращался ко мне за переводом того или иного слова.

– Эге! – воскликнул он вдруг. – Снова старая песня! Слышишь сирену?

Завеса тумана на севере разрасталась и медленно, но верно наползала на берег.

– Это ведь не важно, да? – спросил я.

– Все же нам лучше вернуться на яхту. Нельзя оставлять ее одну в тумане.

На обратном пути нам предстояло сделать кое-какие покупки. Разыскивая нужные магазины, мы заглянули на Шваналлее и разведали тамошнюю диспозицию. Мы не успели еще вернуться в гавань, как нас настиг туман, окутавший густыми клубами улицы. По счастью, трамвайная линия вела прямиком к пирсу, иначе мы бы заблудились и потеряли время, которое в нашем случае было бесценно. В итоге мы уперлись прямо в контору начальника порта, а сориентировавшись по ней, не составляло труда разыскать лестницу и наш ялик. Появился тот же самый чиновник, любезно согласившийся подержать фалинь, пока покупки загружались в лодку. У него вызвало удивление, почему нас не соблазнили удобства «Фир Яресцайтен». Ради того, чтобы присмотреть за яхтой, последовал наш ответ. В этом нет никакой нужды, возразил достойный начальник, пока на море туман, суда не ходят, а туман, опустившийся в такой час, задерживается надолго. А если прояснится, он охотно присмотрит за нашей яхтой. Мы поблагодарили его, но предпочли подняться на борт.

– Вам придется попотеть, чтобы найти ее, – предупредил чиновник.

Нас и «Дульчи» разделяло от силы ярдов восемьдесят, но нам пришлось использовать научный метод, тот самый, которым руководствовался Дэвис прошлым вечером, когда вывел яхту к восточному пирсу.

– Держи строго под прямым углом к пирсу, – был его приказ.

Я так и сделал, а Дэвис, в промежутке между гребками, замерял глубину веслом. Через двадцать ярдов он нашел дно. Это означало, что в этом пункте мы вышли из прорытого земснарядом фарватера. Тогда мы повернули направо и потихоньку двинулись дальше, держась края отмели (один в один, как слепой, нащупывающий дорогу тросточкой) и совершая небольшие зигзаги, пока не заметили «Дульчибеллу».

– Отчасти это благодаря везению, – посетовал Дэвис. – Вот был бы у нас еще компас!

Мы покричали человеку на пирсе, давая знать, что добрались благополучно.

– Отличную тренировку дают такие вот ситуации, – сказал Дэвис, когда мы поднялись на палубу.

– У тебя просто шестое чувство, – заметил я. – И как далеко ты можешь вот так?

– Не знаю. Давай еще попробуем. Все равно я не могу сидеть сиднем весь день. Можем исследовать этот канал.

– А может, на Меммерт отправимся? – шутки ради предложил я.

– На Меммерт? – медленно повторил мой товарищ. – Клянусь Юпитером, а ведь это идея!

– Боже правый, да я же не всерьез! Это ведь десять смертельно опасных миль!

– Больше, – рассеянно поправил Дэвис. – Расстояние не слишком велико. Который час? Пятнадцать минут одиннадцатого. Четверть отлива. Но о чем я толкую? Мы ведь согласовали вчера вечером наши планы.

Но, видя его серьезность, я, к своему изумлению, тоже загорелся идеей, которую породил. Доверие к умениям товарища стало второй моей натурой. Я подошел к ситуации с точки зрения логики, взвесил величие и всеохватность возможности, которая, как по волшебству, представилась нам. Что-то происходит сегодня на Меммерте, наши приятели отправились туда, а мы в десяти милях от цели под покровом окутывающего непроницаемого тумана. Все знают, что мы на Нордернее: Долльман и Гримм, экипаж «Медузы» и экипаж «Корморана», чиновник на пирсе. Последний, возможно, и не в курсе дел, но тоже знает. Но никто из них понятия не знает Дэвиса так, как знаю его я. И если представить всего на миг…

– Погоди-ка, – произнес тот. – Дай мне пару минут. – Он развернул немецкую карту. – Куда точно нам нужно?

«Точно!» – это слово заставило меня хмыкнуть.

– В депо, разумеется. Это единственный наш шанс.

– Тогда слушай. Есть два маршрута: внешний, по открытому морю вокруг Юста, с последующим поворотом на зюйд, простейший, но длинный – депо в южной части Меммерта, а остров имеет почти две мили в длину[84].

– И насколько длинный?

– Добрых шестнадцать миль. И большую часть пути нам придется грести, прижимаясь к берегу, в прибое.

– Отпадает. К тому же, если туман рассеется, нас сразу заметят. Этим маршрутом ушел пароход, им же он будет возвращаться обратно. Нам надо пробираться по внутренней стороне, через пески. Но я, наверное, брежу. Способен ты найти путь в таких условиях?

– Хвастать не буду. Но тебе, скорее всего, невдомек, в чем соль. Все дело во времени и падающей воде. Пик прилива был в восемь пятнадцать, сейчас у нас десять пятнадцать, то есть все отмели обсыхают. Нам следует пересечь Зее-Гат и влиться в вот этот отмеченный вехами канал, Меммерт-Балье. Надо держаться его, словно приклеившись, и пересечь водораздел вот здесь, пока не стало слишком поздно. Задача адски трудная, согласен. В течение часа до и после нижней точки отлива там не пройти даже на ялике.

– И как далеко до этого водораздела?