Территория книгоедства - Александр Етоев

А что литературные критики? Моль, подвальные комары. Пусть себе живут и звенят, тоже ведь Божьи твари.

Лонгинов М

Михаил Пантелеевич Лепехин, старый мой знакомый, который сейчас работает научным сотрудником в БАН (Библиотека Академии наук), мне рассказывал, что в Пушкинском доме в фонде Михаила Николаевича Лонгинова хранится специальный запертый на ключ ящичек с собранием стихотворных порнографических сочинений, писанных рукой Лонгинова и, вероятно, им же и сочиненных. На ящичке имеется ярлычок с соответствующей надписью. И якобы весь Барков и то, что приписывается Баркову, сочинено Лонгиновым. Может, так, а может, не так, все-таки Михаил Николаевич был человек государственный, главный российский цензор, и, следовательно, по велению службы обязан был относиться к таким вещам непримиримо и по-цензорски строго. Во всяком случае, ключик от ящичка со стихами не должен был держать в общей связке. Хотя… Именно во времена цензорства М. Н. Лонгинова случился конфуз, который мог вполне привести к краху его карьеры. Дело в том, что писанием неприличного содержания поэтических штучек Лонгинов действительно грешил в молодости. И в ряде библиографических справочников сообщается, что сборник таких стихов с именем Лонгинова на обложке и специфическим названием «Не для дам» был издан за границей, в Карлсруэ, в 1861 году. И с названием сборника, и с указанием места издания, по-видимому, случилась накладка, и произошла она из-за буквального прочтения следующего опуса молодого Лонгинова:

Пишу стихи я не для дам,Все больше о ……….Я их в цензуру не отдам,А напечатаю в Карлсруе.

Увы, в природе этот сборник пока что не обнаружен. Ни в одной библиотеке, ни в одном частном собрании такой книги нет. Правда, уже в наше время в агентурных данных Третьего отделения найдено сообщение о том, что книга «похабного содержания с „Похождениями дяди Пахома“ была издана в Лейпциге не позднее 1872 г., тиражом 2 тысячи экземпляров». Существует мнение, что к изданию компрометирующих главного российского цензора сочинений руку приложили русские революционные эмигранты. Так, например, Тургенев в письме к Анненкову в начале 1873 года писал, что с Лонгиновым можно «сыграть злую шутку: взять да напечатать его стихотворения за границей, включив в сборник „Попа Пихатия“». Также в одном из писем к П. Лаврову, которого Лонгинов называл «коноводом русской эмиграции», есть упоминание о такой книге. Бытует мнение, будто сам Лонгинов пытался скупить тираж этого сборника, чтобы затем его уничтожить.

Действительно, будучи главным российским начальником по делам печати, Лонгинов, когда-то либерал и друг либералов, защитник невинно оклеветанного при императрице Екатерине и заключенного в крепость просветителя Новикова, собиратель запрещенных изданий и человек, публично обвинявший царя, ввел в ведомстве, которым руководил, высшую меру наказания для неугодных изданий – сожжение запрещенных цензурой книг.

Лично я предполагаю, что тут проявился его инстинкт собирателя – ибо себе-то он оставлял экземпляры наверняка, а чувствовать себя единственным обладателем книги – это ли не высшая радость коллекционера.

Лучи жизни

Киевский писатель Михаил Назаренко выложил однажды в Живом журнале отсканированный фрагмент страницы газеты «Правда» от 13 апреля 1937 года:

Редакция «Правды» с прискорбием извещает о смерти своего постоянного сотрудника, талантливого писателя и фельетониста ИЛЬИ ИЛЬФА.

Ниже, также окаймленное черным, извещение от Союза писателей:

ПРАВЛЕНИЕ СОЮЗА СОВЕТСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ с глубокой скорбью извещает о безвременной смерти писателя Ильи Арнольдовича ИЛЬФА, последовавшей 13 апреля сего года после непродолжительной, но тяжелой болезни.

А рядом, слева, буквально стык в стык с траурным прямоугольником рамки напечатана следующая заметка:

Аферист «под изобретателя»

Милиция арестовала Г. А. Шлезингера, в течение ряда лет выдававшего себя за изобретателя.

Явившись во Всесоюзный научно-исследовательский институт молочной промышленности, Шлезингер заявил, что он может при помощи ультрафиолетовых лучей получить из молока витамин Д. В течение нескольких месяцев он, получая солидный оклад, занимался в лаборатории института безуспешными опытами, а потом уволился «по собственному желанию».

Научно-исследовательской лаборатории Главмехпрома Наркомлегпрома СССР он предложил при помощи тех же ультрафиолетовых лучей «получение на гладковидных мехах искусственного каракулевого завитка». Для производства опытов Шлезингер был командирован в Среднюю Азию. «Творческая командировка» афериста обошлась институту почти в 15 000 рублей.

«Правда» – издание сугубо партийное и сухое, как пустыня Такламакан, я не верю, чтобы какой-нибудь веселый человек из редакции мог намеренно состыковать материал с намеком на бессмертного Бендера, героя романов Ильфа. Этот либо ироническая случайность, либо сам покойный писатель подмигнул с того света товарищам из газеты: мол, не надейтесь, я-то умер, а Бендер жил, Бендер жив, Бендер будет жить, и никуда вы от этого не уйдете.

Теперь о новой инкарнации Бендера, переквалифицировавшегося на время в изобретателя и позаимствовавшего фамилию Шлезингер. Наверняка этот новый Бендер начитался революционной фантастики, в которой тема лучей жизни и лучей смерти активно разрабатывалась в ту пору. Начало шло, конечно, от марсиан, жаривших тепловым лучом по городам и весям Великобритании. Именно из романа Уэллса вылез инженер Гарин. Кстати, по части авантюризма автор «Аэлиты» и «Гиперболоида инженера Гарина» порою соревновался с Бендером. Пример? Пожалуйста, привожу пример, причем связанный опять же с фантастикой. В 1924 году Толстой пишет по мотивам пьесы Чапека «RUR» пьесу в четырех действиях «Бунт машин». По мотивам-то по мотивам, но (цитирую по книге А. Варламова «Алексей Толстой» (М.: Молодая гвардия, 2006) информацию из журнала «Новый зритель» от 15 июля 1924 года):

31 июня в Народном суде разбиралось дело о переделке А. Н. Толстым пьесы Карела Чапека «РУР». Переводчик «РУРа» Кролль передал в прошлом году А. Толстому перевод пьесы для проредактирования. Согласно договора, Толстой, в случае постановки «РУРа» в театре, должен был уплатить Кроллю половину авторского гонорара. Кролль полагает, что «Бунт машин» Толстого является переделкой его перевода, и требует от Толстого авторские (согласно их договора).

Вот по тому же поводу отрывок из письма Горького:

Хотя Толстой и не скрывает, что он взял тему Чапека, но он взял больше чем тему… <…> Есть прямые заимствования из текста Чапека, а это называется словом, не лестным для Толстого, и весьма компрометирует русскую литературу. Лично я очень смущен и возмущен.

Впрочем – и здесь Толстой сильно недотягивает до Бендера – уличенный в плагиате писатель терзается от укусов совести и ведет себя в этом смысле отнюдь не как классический комбинатор. Свидетельствует Корней Чуковский (из письма к сыну; цитирую опять-таки по Варламову):

Алексей Толстой был у меня – в совершенной тоске. У него впереди процесс – из-за «Бунта машин». Я вполне утешил его, сказавши ему, что Шекспир тоже списал «Укрощение строптивой». Он судорожно ухватился за сие обстоятельство.

Бог с ним, с Алексеем Толстым, – в литературе бывает всякое. Опубликовал же однажды поэт В. Журавлев под своим именем стихотворение Анны Ахматовой. А когда его уличили, сказал: «Подумаешь! Да пусть она у меня хоть два возьмет».

Вернемся к Шлезингеру. Вернее, к приему, который он пытался использовать в своих авантюристических целях. Прием, как я уже говорил, не новый. И, если честно, наследник Бендера, раз уж сделал ставку на добрый луч, мог придумать что-нибудь помасштабнее. Каракулевый завиток на гладковидных мехах – вещь, бесспорно, хорошая, но почему бы ему было не запустить в работу красный луч профессора Персикова, к примеру. Естественно, учтя опыт головотяпства поставщиков змеиных и крокодильих яиц, допустивших массовые атаки ползучих гадов на столицу нашей родины город-герой Москву. Или, как в «Пылающих безднах», романе Николая Муханова, использовать невидимые лучи, способные «утилизировать энергию произвольного движения тел в пространстве, которая бесцельно пропадает в безвоздушных безднах». И с его, невидимого луча, помощью урегулировать отношения с Марсом. А то совсем марсиане оборзели – лишили атмосферы нашу Луну, выпаривают лучом «фелуйфа» наши Тихий и Атлантический океаны, обращают в первичную материю принадлежащие Земле планетоиды.