Сакура, свадьба, смерть - Александр Вин

Триноль продолжала настороженно хмуриться, наблюдая за смущением Сашки, который вёл её по залу кафе к дальним столикам.

– Вот…. Это здесь.

– Кто это? Ты же говорил мне, что есть какие-то новости, что здесь будут только наши?!

– Садись, садись, милая…. Я – именно та новость, о которой так убедительно сообщил тебе мой славный сын Сашка. Да садись же ты!

Привстав, капитан Глеб Никитин одним движением тяжёлой руки, опущенной на плечо девушки, усадил её, пошатнувшуюся, на стул.

– Вот, теперь можно и поговорить. Только не дёргайся. Я этого не люблю.

– Что вы от меня хотите?! Я сейчас закричу!

– Кричать нужно было раньше. Орать, материться, ругаться…. Но не убивать.

О том, как застыл за его спиной тихий и наверняка ещё больше побледневший сын, Глеб догадывался; то, как напрягся, скрипя зубами, Иван, Глеб Никитин слышал. Сам он пристально смотрел в глаза девушке, пытаясь заметить в них страх. Страха не было. Любопытство сквозь сплошную усталость. Отчаянная злость. Упрямство. Но не страх…

– Собралась хорошая компания. В преддверии сложного и тяжёлого разговора сочту за честь познакомить собравшихся друг с другом. Некоторые ведь до сих пор не знакомы, правда? Итак…

Убедившись, что Триноль сидит спокойно, никак не готовясь для отчаянного рывка и побега, Глеб и сам расслабился, положил руки на стол.

– …Сашку вы все знаете – это мой сын. Следовательно, я, Глеб Никитин, – его отец. Следующий участник встречи – наша гостья, девушка, которую для краткости мы будем называть Триноль, и которая совсем ещё недавно убила свою лучшую подругу Алию Германову.

Ни дрожи в руках, ни слабого движения век.

Взгляд – только на Глеба.

– А вот этого человека звать Иван Германов, он – отец Алии Германовой.

Выдох. Женский, шипящий, звонкий в тишине, поэтому противный.

– Теперь подумаем о меню. Я буду пить кофе, Иван, ты?

– Коньяк.

– Хорошо. Сашка, а ты?

– Коньяк…

– Плохо, но допустимо. А ты, милая…?

– Заткнись. Говори по делу, а то я уйду. И не удержите все вместе!

– Шикарно! Сейчас я ненадолго отлучусь, сделаю заказ, а ты, милая и отважная, во время моего отсутствия будешь слушаться вот его….

Капитан Глеб кивнул в сторону Ивана.

– Ты же понимаешь, что никакого повода ему давать не надо? Поэтому веди себя достойно…

За стойкой Настя протирала стаканы, а её коллега, пухленький полнощёкий официант, что-то записывал в блокнот. Он-то и попытался опередить рыженькую, бросился к Глебу первым.

– Чего желаете?!

– Желаю поговорить с Настей.

– А-а…

Поглядывая через плечо капитана Глеба в зал, Настя сразу же торопливо зашептала, сделав большие глаза.

– А что тут Триноль делает?! Она что, тоже с вами расследует, да? Но ведь же….

– Не тарахти. Сейчас не время для лишних слов, поэтому слушай меня. Во-первых, наш заказ…. Два хороших коньяка, по пятьдесят, для начала. Кофе, мне. И сделай, пожалуйста, ещё простой коктейль, с джином. Добавь туда какого-нибудь зелёного ликёра. Любой дешёвый подойдёт. Но только обязательно зелёный! Как только всё у тебя будет готово, пусть твой коллега-пупсик принесёт напитки, кроме коктейля, к нам за столик. А коктейль потом, через минуту, заберёт у тебя, здесь, тот высокий смуглый мужчина, что сидит с нами. И дай мне на время авторучку.

– А почему так сложно-то?!

– Так надо…

Последние слова капитан Глеб Никитин, перегнувшись через стойку, прошептал с такой же таинственностью, с какой Настя задавала ему свои вопросы.

Заметно было, что за время его отсутствия за их столиком никто не произнёс ни слова, даже не пошевелился.

Глеб с шумом уселся, выдернул из подставки бумажную салфетку и одним росчерком нарисовал на ней знакомый знак.

– Приятная картинка, милая?

Положив сжатые кулачки перед собой на скатерть, Триноль продолжала молча и мелко раскачиваться на стуле.

– Это ведь предупреждение, не правда ли? Именно сейчас – предупреждение для тебя, малышка! Типа: «Тебе что, жить надоело?».

– Есть что по теме? Говори, а то я ухожу…. Орать буду!

– Потерпи. Уверяю – дальше всё будет гораздо интереснее.

Капитан Глеб слегка отодвинулся, давая возможность официанту поставить на стол перед ними коньяки и кофе.

– А коктейль для дамы?

– Немного позже, готовится!

– Я схожу, принесу. Покурю там пока…

Всё так же, не глядя на сидящих рядом, Иван поднялся.

«Тетива натянута…».

С волчьей улыбкой, не предназначенной ни для кого, почти хищной, капитан Глеб Никитин смотрел в прикрытое лёгкими шторами окно.

«Так надо…».

Вернулся Иван, ровно, без стука, поставил перед девушкой коктейль.

Сел.

– Помянём Алию!

И если Сашка и Иван подняли свои стаканы сразу же и одновременно, а Глеб прикоснулся к чашке с горячим кофе, просто обозначая своё участие в тосте, то Триноль немного помедлила. Но потом резко схватила принесённый бокал с зелёным напитком и залпом, почти одним глотком, выпила его весь, до дна.

– Ну что, вкус мармеладный?

Глеб рассмеялся, закинув руки за голову.

– Вот точно так же, малышка Триноль, поступила тогда, в пятницу, в беседке, и ты. А наша Алия, ни о чём не догадываясь, приняла из твоих рук яд.

– Какой яд?! О чём это ты?

Капитан Глеб кивнул, а Сашка достал из своей сумки и передал ему свёрнутую бумажную салфетку.

– Вот такой яд…. Красивый и вкусный.

Действительно, на раскрытой ладони Глеба красные ягодки тиса выглядели блестящими праздничными карамельками.

– Узнаёшь?

– При чём здесь я?! Ягоды там были всякие; какие Аля ела, я не знаю, её многие тогда угощали.

– Такими – только ты.

– Не я! У вас нет никаких доказательств! Ерунда!

– Не совсем.

Всё так же, жестоко улыбаясь, капитан Глеб Никитин наклонился очень близко, почти вплотную, к лицу девушки.

– Не ерунда. Ребята, твои друзья и однокурсники, проделали большую работу! Они просмотрели тысячи фотографий, сделанных разными людьми в ботаническом саду в тот самый день, в пятницу, во время, когда там была свадьба! И на одном из этих случайных любительских снимков я увидал, как именно ты, малышка Триноль, рвёшь ядовитые ягоды тиса за полчаса до гибели Алии!

– Это же просто ягоды! Они же безвредные.

– А ты откуда знаешь, что сами ягоды тиса не ядовитые?! Изучала вопрос?

Откинув чёрную прядь со лба, Триноль хрипло засмеялась.

– Об этом все знают! Никакой это не секрет! И не доказательство!

– Ладно. Тогда о главном.

Глеб поднялся, сделал несколько неторопливых шагов из стороны в сторону, встал за спиной Триноли, опустил ладони на спинку её стула.

– Эта фотография сейчас – на моём компьютере. Хранится надёжно. Твои кружевные перчатки, в которых ты была на свадьбе и рвала для невесты ягоды тиса, тоже у меня…

– А-а…

– Правильно! Сегодня я украл из комнаты вашего университетского общежития и твои свадебные перчатки, и твой ноутбук со всеми тщательными рецептами приготовления яда из ягод и семян тиса. Ноутбук спрятан, а вся представляющая для меня интерес информация с него скопирована…

– Урод!

Мгновенные крупные слёзы, гримаса ненависти, длинные ногти, готовые рвать – Триноль вскочила со стула.

– Сид-деть! Сидеть, я сказал!

И снова взбешённая девчонка силой уверенных мужских рук была усажена на стул.

– Не дёргайся. Хотя бы минут десять. Они у тебя есть. Теперь – самое главное. Как ты думаешь, малышка, каким таким напитком угостил тебя сейчас отец Алии? Подсказка – во-первых, он очень внимательно изучил ядовитые свойства ягод тиса, а во-вторых, он служит в ботаническом саду, присматривает за многими растениями. Сюда Иван приехал прямо с работы.

– Все вы уроды! И ты, и он…

– Совершенно правильное возбуждение! Отец Алии, Иван Германов, принёс тебе сейчас смешанный с джином отвар семян тиса, именно семян, тех самых ядовитых косточек, а не мякоти красных и красивых присемянников! Времени у тебя, Триноль, двадцать минут, максимум полчаса! Сначала ты почувствуешь, как трудно тебе станет дышать, потом наступит черёд дикой рвоты! Пока ты будешь здесь, на полу этого кафе, корчиться в судорогах, всё твоё имущество будет возвращено на место, а вечером, при обыске комнаты умершей, то есть тебя, полиция найдет в общежитии эти улики, а на твоих перчатках – следы тисовых ягод! Чтобы остаться жить, от тебя требуется одно – признаться. Тогда будет тебе мгновенно и хлоргидрат, и рвотные препараты, и «скорая», и хорошая больница на первое время, обещаю!

– Какие же вы все здесь гады…. Гады и уроды!

– А ты, малышка, ангел? Это не ты, случаем, убила свою подругу?

Из-за стойки бара, пристально наблюдая за тем, как Триноль в слезах колотится головой по скатерти стола, на капитана Глеба вопросительно и тревожно посмотрела рыженькая Настя.