Писать поперек. Статьи по биографике, социологии и истории литературы - Абрам Рейтблат

Однако мы полагаем, что уже в ближайшем будущем основным каналом коммуникации на основе письменного слова станет Интернет, все (или почти все) будет публиковаться там (хотя не исключено, что параллельно будут выходить и книги – печатные или «электронные»). Но Интернет не «квантифицирован», как «бумажные» издания, тут текст через поисковые системы и ссылки сразу же включается в широчайший интертекстуальный контекст.

Соответственно, сразу же отпадает потребность в комментарии, излагающем сведения, содержащиеся в распространенных энциклопедиях, справочниках, библиографических указателях. Ведь наряду с ростом объема оцифрованных текстов совершенствуются и поисковые системы, которые в ближайшем будущем позволят легко выйти на наиболее авторитетную и достоверную информацию.

Думается, что комментатор должен четко осознать, что время универсального «советского» комментария прошло. Книгоиздание (в том числе и электронное) все больше и больше дифференцируется. И в будущем комментарий, разумеется, останется, ведь культура устроена так, что с течением времени культурные формы не исчезают, просто сужается зона их функционирования. Но он явно претерпит существенные изменения.

Направленность их можно предположительно обозначить так:

– доля комментированных изданий в общем объеме книгоиздания сократится;

– они станут более адресными; граница между дидактическим и поисковым комментарием станет четче;

– пока будут сохраняться существующие подходы к преподаванию литературы, будут существовать и комментированные издания классики учебного типа (для школьников, студентов), содержащие в основном реальный комментарий;

– в так называемых «научных» изданиях (собрания сочинений академического типа, переиздания книг в серии «Литературные памятники» и т.п.) объем комментария сократится; тут будут представлены преимущественно комментарии, являющиеся результатом исследовательской работы (сопоставление разных версий текста, поиск информации в архивах, прессе и т.п.);

– в основном же наблюдения, помогающие исследователям лучше понять текст, находки исследовательского типа будут излагаться в научной периодике и в специальных изданиях: персональных продолжающихся изданиях по писателям-классикам (типа «Чеховианы», сборника «Достоевский: Материалы и исследования») и т.п.

2004 г.

Биографика и биографии

БИОГРАФИРУЕМЫЙ И ЕГО БИОГРАФ

(К постановке проблемы)309

Нередко не только в быту, но и в научной литературе биографией называют жизнь человека (по крайней мере, ряд ключевых событий этой жизни), однако словарное значение данного слова – «жизнеописание»310. Иногда это определение варьируется и дополняется. Например: «описание чьей-л[ибо] жизни»311 или даже «сочинение, в котором излагается история жизни и деятельности какого-н[ибудь] лица»312 (в последнем случае справедливо подчеркнут аспект сочиненности и повествовательной природы биографического текста). Данный момент нам хотелось бы особо проакцентировать: повествование, чтобы быть биографией, должно представлять собой не простой свод фактов, не прямое отражение жизни человека, а осмысленную нарративную конструкцию. Это, по определению А.Л. Валевского, «текстуальная представленность на языке данной культуры феномена личностной индивидуальности»313. Я бы только прибавил, что этот текст строится как нарратив, как хронологически развертывающееся повествование, поскольку «словесный портрет личности» также соответствует определению А.Л. Валевского, но он дает черты и свойства человека в синхронии и не является биографией. И такой популярный жанр, как хроника жизни и деятельности какого-либо известного лица, безусловно, близок к биографии, но собственно биографией не является, поскольку тут фиксируются самые разные факты (с претензией на полноту), которые представлены без какой-либо иерархии, без осмысления связей между ними, без общей концепции. Биография же дает «формулу» жизни человека, представляет ее как имеющую смысл, как некое движение, переход из одного состояния в другое.

Нередко считают, что биография «отражает» жизнь конкретного человека. Даже Г.О. Винокур, автор классической книги «Биография и культура» (1927), придерживался этой точки зрения. И дела не меняет, что подлинной жизнью он считал не внешний ее уровень («разрозненные, пестрые и случайные наблюдения»), а уровень внутренний – «конечный смысл всего пережитого и содеянного <…> героем» биграфии, «содержимое личной жизни с точки зрения раскрывающейся в нем исторической идеи»314.

Согласно Винокуру, если исследователь отыскивает этот смысл, эту идею «в акте понимания внутреннего содержания нашего предмета [то есть личной жизни], а не <…> где-то сверху или в стороне», он достигает «объективной истины»315.

Однако, что (кто) привносит смысл в личную жизнь, структурирует ее и что обеспечивает объективность познания, в трактовке Винокура остается неясным. И характерно, что хотя слово «биограф» несколько раз встречается в его книге, но специально о биографе речь у него не идет – для него это только условная инстанция, которая в случае успеха лишь отразит существующую вне его и независимо от него биографию персонажа.

В XX веке, после книг П. Рикёра, П. Уайта и ряда других исследователей нарративных структур исторического дискурса, а также работ, специально посвященных биографическому жанру316, нельзя уже сомневаться в том, что биографию как текстуальную конструкцию создает не персонаж, а биограф.

Б.В. Дубин, автор чрезвычайно содержательной статьи по биографике, предлагает двухаспектное понимание биографии: «С одной стороны, это схема упорядочения собственного опыта, авторегулятивная конструкция и в этом смысле компонент системы ориентаций самого действующего индивида. С другой – это косвенное, так или иначе гипотетическое воспроизведение (дублирование) схемы самопонимания и самопредставления индивида теперь уже другим действующим лицом в ходе его специфического смыслового действия – в ситуации и акте биографирования, биографической реконструкции, “внешнего” понимания, интерпретации апостериори»317.

Но слово «биография» означает именно «жизнеописание», письменный отчет о жизни. «Схема же упорядочения собственного опыта» очень редко принимает текстуальную, отрефлектированную форму (тем более «нарративную», развертывающуюся во времени); обычно она существует в форме достаточно аморфного, «свернутого» «я-образа». Кроме того, она известна только самому герою, а исследователь может судить о ней в подавляющем числе случаев лишь по весьма косвенным свидетельствам и, пытаясь реконструировать ее, неизбежно будет выступать в роли биографа.

Поэтому, как нам представляется, биографией имеет смысл называть только текстуальную конструкцию (прежде всего – письменную), создаваемую биографом.

Биографируемый живет и в процессе жизни оставляет следы: 1) вещи, которыми пользовался или которые сделал; 2) визуальные следы (запечатлевшие его рисунки, фотографии, кино– и видеосъемки), 3) письменные (анкеты, письма, творческие работы, дневники, деловые документы, протоколы допросов и т.д., и т.п.). Одни из этих следов биограф принимает во внимание, считает биографическими фактами, придает им смысл и включает в биографию, другие – нет. В результате статусом биографических фактов наделяется лишь ничтожная часть оставленных человеком следов. Они рассматриваются (понимаются) в рамках создаваемого биографом целостного биографического текста, и в результате жизнь биографируемого становится осмысленной.

Конечно, биограф не может творить свободно, как писатель; он ограничен фактами жизни героя. Так, биограф Пушкина не может написать, что он был на Дворцовой площади во время восстания декабристов, а биограф Мольера – что он жил и творил в Персии, но что касается интерпретации фактов, наделения их (и всей жизни героя) смыслом – тут его возможности достаточно широки: «…биографу надлежит дать ответ на метафизический вопрос (каков был смысл жизни этого человека?), т.е. досказать именно то, что подчас не удалось самому персонажу»318.

Таким образом, ключевой фигурой в создании биографии является биограф. Однако в рамках отечественной биографики ему уделяется непропорционально малое внимание, основной акцент делается на персонажах биографий, а также на поэтике и источниках биографического текста319. В данной статье я не ставлю своей целью подробно охарактеризовать социальную роль биографа вообще и в русском обществе в частности. Моя задача гораздо скромнее – привлечь исследовательское внимание к этой проблеме и наметить основные аспекты ее изучения.