Ужасное сияние - Мэй Платт

Она удержалась и просто ждала. Боль словно отключила Энди на несколько секунд, а потом он обнял её — Дана едва успела снизить температуру.

Оболочка, подумала она. Скрываю я лицо своё, являясь в покрывалах — заря утренняя, заря вечерняя. Сокрою себя, дабы не умер ты, узрев лик мой.

Откуда это? Она не помнила.

— Я вижу… будущее, Энди. Но не линейное, ты же знаешь. Квантовая неопределённость…

— Позиция вне системы. Знаю. Я биолог, но ты меня научила и своей физике, — он хмыкнул.

— Если считать вероятности, то лучшее решение — направить тех, кого выберет Таннер, в Лакос. И пусть всё, что должно случиться, случится там.

Энди потянулся к её уху. Они никогда не забывали о своих ритуалах, может, поэтому Дана всё ещё могла назвать собственное имя.

«Мне так холодно здесь, вне времени и пространства», — но она промолчала, как сто тысяч раз прежде. Однажды всё закончится — возможно, довольно скоро, хотя отличать «день» от «тысячи лет» она разучилась давным-давно.

Леони выглядела какой-то недовольной и взъерошенной, похожей на облитую водой птицу. Она не отвечала на вызовы несколько дней, забыла все договоры и не реагировала на оповещения, и Таннер начал с неприятного:

— Если вы будете игнорировать наш договор, най-рисалдар Триш, то я найду кого-нибудь более дисциплинированного на ваше место.

Леони подобрала какой-то нейтральный фон для видеоконференции, абстрактные узоры в виде волн серо-голубоватого цвета. Это было на неё не похоже. Обычно она показывала свою казарму без прикрас: аккуратно убранные кровати, несколько столов и стульев, плакаты на стенах. Иногда Таннер замечал какую-нибудь странную мелочь, вроде горшка с цветоящерицей — подвижным «бегающим цветком». Он неплохо «приручался», даже не пытался убежать из плодородной почвы и давал красивые синие бутоны.

— Я не игнорю, — сказала Леони скучным голосом.

— Что у вас случилось?

— Да ничего.

— Если это угрожает нашему заданию, а я вам говорил, насколько важно исследование того, что осталось от озёрного города, то…

— Ничего не угрожает. Слушайте, док, всё в порядке.

Она поправила железной рукой взъерошенные волосы. Яркие краски на биометалле и колоранты на голове контрастировали с тоскливым «нейтральным» фоном. Таннер вздохнул, подумав, что эти рапторы во многом остаются вроде детей: да, они охотники, воины и всё прочее, но жизнь на базах и даже в полисе-Ирае, границе между жуткой пустыней Тальталь и остатками мира людей, донельзя упрощает человеческие отношения. Рапторам можно позавидовать: у тебя всегда есть цель. Убивай аладов. Ставь засечки. Ты герой.

Наверное, среди этих бесхитростных до известной примитивности людей встречались интриганы, но Таннеру такие не попадались; в конце концов, даже Монстр сбежал только потому, что девчонка из лаборанток Раца решила ему помочь. Дурная и влюблённая — но умнее охотника.

Леони — не исключение.

Он познакомился с Леони, когда той было двадцать пять, сейчас ей около тридцати, и она ничуть не изменилась.

Скрывать эмоции тоже не научилась.

— Вы мне лжёте, но давайте я предположу, что это какая-то ваша личная драма, которая никак не связана с общим делом. Итак, у меня неплохие новости: все формальности практически улажены, возможно, через неделю или две начнётся эта операция. Вы готовы? Я имею в виду не только лично вас, най-рисалдар Триш. Те люди, о которых вы мне говорили, чьи кандидатуры рекомендовали, они…

Леони действительно не умела ничего скрывать. Если бы она была светлокожей, то покраснела бы, наверное, до кончиков волос; меланин сыграл роль маски, но не помог не отпрянуть, уставиться куда-то в угол.

— Всё будет, — сказала Леони. — Слушайте, я потом свяжусь, окей, док?

Таннер мог надавить на неё. Серо-голубоватая рябь бежала по «экрану» шлема, превращая окружение в фальшивку, вроде какой-то грязной тряпки, которой завесили сцену. Таннер знал, как выглядела сцена в древности. Очень похоже.

— Хорошо, — согласился он, подумав: есть и другие желающие, кроме тебя. Если замысел Раца сработает, может, и не нужны будут «агенты», Интакт создаст собственных рапторов-постлюдей — безукоризненных, идеальных.

Операция на объекте «Мари» прошла успешно уже неделю назад. Женщина жила и действовала своей новообретённой конечностью, а побочный эффект заключался в том, что её ненависть к учёным смягчилась. Словно внедрённый внутрь свет алада — или плоть искажённого, перерождённого Кэррола, — отнял у неё часть собственной воли. Пока рано было делать выводы, Таннер не торопился, но направление было перспективное; Рац тоже отметил: «Девица стала менее строптивой, а?»

Три часа назад он даже решился войти к ней в клетку. Таннер держал руку на сенсоре подачи электрического тока.

«Успею? Или она оторвёт смазливому крысёнку голову?» — мысль перекатывалась в голове, тяжёлая, как отколовшийся от скалы кусок гранита.

Мари не тронула Раца. Она его как будто игнорировала, и тогда тот подошёл ближе и потрепал её по впалой серовато-жёлтой щеке. Раптор приняла ласку. Вживлённая рука Кэррола дёрнулась: так виляют хвостом собаки.

— Интересный побочный эффект, — потом заметил Таннер. Рац мечтательно улыбался, словно эта женщина была воплощением его эротических фантазий.

— Предполагаю, это связано с донором. Кэррол ко мне неплохо относился. А может, и рано говорить о нём в прошедшем времени.

Рац подмигнул. Таннер спрятал руки в карманы униформы.

— Давайте не делать поспешных выводов. Мне вскоре понадобится направиться за пределы Интакта, вряд ли я смогу помогать с этой работой.

— Конечно. Я продолжу сам.

Это звучало именно так, от чего Таннер уже отвык с тех пор, как они «помирились»: «Да кому ты нужен, неудачник!»

— Хотелось бы работать вместе.

Рац фыркнул:

— У вас будет полный доступ, когда вернётесь.

«Когда вернусь». Рац охотнее сказал бы «если», это в его стиле, Таннер не сомневался.

Он поднялся с дивана и набрал код, чтобы проверить состояние декоративных рыбок — это были редкие, почти полностью вымершие стеклянные окуни, карликовые тетраодоны, карпы кои — миниатюрные разновидности, не способные сожрать соседей по искусственной экосистеме. Среди них плавали золотые рыбки, гуппи и прочая ерунда, которую он порой скармливал более интересным образцам. Аквариум разделялся на зоны, позволяющие создать микроклимат каждому виду, автоматически выдавал корм, поддерживал температуру, отгонял самых голодных от собратьев. Программировать искусственный интеллект помогал Патрик Вереш.

Таннер поморщился. Куда тот пропал — по-прежнему ни единой новости. Записи с видеокамер — и те не сохранились. Очередная загадка Интакта, не первая и не тысяча первая, но Вереш был хорошим помощником, иногда Таннер по нему почти скучал. Декоративные рыбки тому искренне нравились.

Рыбы кружили друг за другом, повторяя однообразные движения. Простая и предсказуемая судьба — почти как у рапторов. Тесты показывают мутацию, и у тебя нет