Расправа над СССР – предумышленное убийство - Андрей Буровский

Литовская киностудия – это «Никто не хотел умирать» (1966), «Богач, бедняк»(1984), «Отряд» (1984).

Над Киностудией им. А.П. Довженко полагалось смеяться – примитивны. Действительно, эта киностудия создала несколько забавных стереотипов – типа, нацистов, идущих в бой полуголыми, в шутовских рогатых шлемах, с пойманными курами на поясе. Но даже эта киностудия – «Подвиг разведчика» (1947), «В бой идут одни «старики» (1973), «Полеты во сне и наяву» (1982).

Одесская киностудия – это «Десять негритят» и «Место встречи изменить нельзя».

Ялтинская киностудия – это «Дама с собачкой» (1960), «Человек-амфибия» (1961), «Солярис» (1972), «Человек с бульвара Капуцинов» (1987).

«Грузия-фильм» – это «Отец солдата» (1964), «Жил певчий дрозд» (1971), «Покаяние» (1987).

«Узбекфильм» – это «Ташкент – город хлебный» (1968) и «Шок» (1988).

«Казахфильм» – это «Чужая Белая и Рябой» (1986), «Игла» (1988).

А актеры?! Созвездие имен: Иннокентий Смоктуновский, Евгений Евстигнеев, Анатолий Папанов, Андрей Миронов, Олег Ефремов, Ольга Аросева, Галина Волчек, Валентина Талызина, Лия Ахеджакова, Андрей Мягков, Олег Басилашвили, Валентин Гафт, Георгий Бурков, Светлана Немоляева, Алиса Фрейндлих, Гафт, Тихонов, Броневой, Юрий Яковлев…

Эстрада 1980-х: Алла Пугачева, Иосиф Кобзон, Андрей Макаревич. К этой официальной эстраде – Высоцкий, Окуджава, Ким, Клячкин, Кукин, Вихарев, Матвеева, Суханов, Висбор, Городницкий, Галич, Дольский…

Литература… Сейчас, в эпоху стандартных книжек с яркими обложками, трудно даже представить культ книги, изобилие нестандартных изданий разного размера…

В 1970–1980 годы в СССР жило множество литераторов разных возрастов, поколений, убеждений и направлений. Бурно, порой до склочности, шел литературный процесс – создание все новых произведений.

Из старшего поколения: Константин Симонов, Михаил Анчаров, Вадим Кожевников, Владимир Чивилихин, Анатолий Рыбаков, Василий Бондарев, Валентин Иванов, Василий Аксенов, Владимир Амлинский. Из тех, кто помоложе: Андрей Битов, Сергей Довлатов.

Фантастика? Плеяда звездных имен: Иван Антонович Ефремов, братья Стругацкие, Павлов, Балабуха, начинающий Бушков.

Не было литературы на мистические темы? Наверное, вы не читали романа В. Орлова «Альтист Данилов». А в Красноярске молодой тогда Олег Корабельников в 1981 году выпустил «Башню птиц». Да и «Мастера и Маргариту» напечатали в первый раз… не помните, когда? Именно! В 1966-м.

Поэзия годов «застоя»… Евтушенко, Мартынов, Шефнер, Найман, Рейн, Бродский. Можно назвать еще немало имен, по вкусу.

Но, наверное, самым ярким явлением в литературе «застойных времен» стали писатели-деревенщики. Я уже высказывал гипотезу, что своим рождением они обязаны «туземной России». Именно в эпоху «застоя» пришло время, когда последние могикане этой России смогли высказать, что они думают, на литературном русском языке[108]: Абрамов Федор Александрович, Василий Иванович Белов Виктор Петрович Астафьев, Валентин Григорьевич Распутин, Владимир Алексеевич Солоухин.

Совершенно другое направление – ерническое, на грани анекдота: Владимир Николаевич Войнович, Иосиф Ефимович Алешковский.

Широко известно двустишие Иосифа Алешковского:

Давно пора, мать,Умом Россия понимать!

Постигнув Россию умом, Алешковский с 1979 года жил в эмиграции.

А вот еще плеяда нерусских писателей, писавших по-русски: внук чукотского шамана Юрий Сергеевич Рытхэу, Чингис Торенкулович Айтматов, Фазиль Абдулович Искандер, Максуд Мамед Ибрагим-оглы (Максуд Ибрагимович) Ибрагимбеков.

Яана Кросса (1920–2007) сейчас в Эстонии называют «связующим звеном между временами Первой республики (1919–1939) и современностью». Как и книги Йоханнеса Юрьевича Смуула (Юхан Смуул) (1922–1971), и Леннарта Мери, и Ахто Леви.

Прошу извинения, но очень обо многих я не сказал ни слова, и не потому, что они того не заслуживают.

А ведь житель СССР 1970–1980-х жил внутри этого культурного взрыва, удивительного и прекрасного.

Какими рейтингами экономического положения, какими галлонами нефти и урчанием каких автомобильных двигателей можно это измерить?

В поле интенсивного развития

Люди, жившие в СССР в 1970–1980 годы, совершенно не понимали, что живут в необычайно динамичную, бурную и увлекательную эпоху. Скорее, мы считали, что живем в некой тихой провинции, а вот на Западе!!! Потребовалось самим увидеть этот самый Запад во всей красе, чтобы понять, как однообразно и скучно живет как раз западный человек в сравнении с тем, как жила Россия 1980-х.

Люди в СССР привыкли к интенсивному, даже взрывообразному развитию культуры здесь и сейчас. И все казалось мало!

В 1980 году выходили книжки про Айболита и Яковлевой «След динозавра». И уютные книжки Ирины Токмаковой, и «Курочка Ряба». Все с прекрасными иллюстрациями, кстати.

Для тех, кто постарше, были книги Рыбакова и Джека Лондона, романы Куваева (о геологах) и о героях давно отгремевшей войны.

Совсем недавно вышли и вызвали споры и «разборки» «Прощание с Матерой», «Воспитание по доктору Споку» и «Царь-Рыба», в 1980-м вышел и «Буранный полустанок», «Остров Крым» и «Альтист Данилов».

Для всех возрастов, от 13 до 90, были сказки Аркадия Стругацкого о «Планете негодяев», космодром которой забит летающей посудой, написанные под псевдонимом С. Ярославцев.

А в «самиздате» давали почитать «на две ночи» Солженицына и Юза Алешковского, Веничку Ерофеева и Владимова, альманах «Метрополь» и Войновича.

– Дай на три ночи!

– Не могу… Очередь уже…

В этом же году пели Кобзон и Пугачева, Окуджава, Клячкин и Высоцкий. Похороны Высоцкого в июле 1980-го превратились в манифестацию «не согласных с официозом», с рук на руки передавали папки с материалами гражданской панихиды, воспоминаниями знавших Высоцкого и стихами, написанными на его смерть.

В этом году вышли на экраны «Гараж» и «О бедном гусаре замолвите слово», «Отель «У погибшего альпиниста», а «Семнадцать мгновений весны» и «С легким паром!» передавали по телевизору.

В этом году сотни тысяч ребят окончили школы и поступили в университеты и в институты. Всем казалось очевидным, что они повторят судьбу старших: окончат ВУЗы и лучшие из них пойдут работать в науку. Мы ведь были воспитаны на песнях не про «затрахал я, блин, чувиху, блин, а она не дает, блин-переблин». Мы были воспитаны на песни о «Людях в белых халатах» и про геолога, который ветру и солнцу брат.

В этом году в «поле» вышли тысячи геологических, биологических, археологических экспедиций. Сотни тысяч романтиков пели у костров походные, революционные, контрреволюционные, фольклорные, экспедиционные и самодельные песни.

Да, мы жили в поле интенсивного культурного творчества. Созданное тогда мы доживаем до сих пор и еще долго будем доживать. А большинство писателей нынешнего дня «вызревали» именно в годы «застоя». Откуда все они – и Бушков, и Маринина, и Акунин, и даже все авторессы кошмарных «дамских романов»? Оттуда они, из СССР эпохи Брежнева. Чтобы написать свою книгу, неплохо сперва что-то почитать.

И многие из нас приложили руку к крушению СССР.

Как в СССР ухитрялись улучшить литературу путем цензуры

Интеллигенция совершенно не знала мира, в котором живет. Субъективно ее мир был миром книжным, надуманным, теоретичным. Мы и правда ощущали СССР какой-то глухой провинцией. Самое фантастическое в том, что идеологические запреты и цензура очень помогали формировать этот образ Великого Запада.

Типично интеллигентский культ книги реял над СССР. До сих пор среди тех, кому «за сорок», много людей, которые не смогут выбросить книгу на помойку или использовать ее в туалете. Такие люди преобладали среди редакторов, корректоров, работников типографий… всех, кто делает книги. Книга для них была сама по себе предметом священным, а в своей работе они видели своего рода культ. Как любовно изготовлялись и выпускались книги в СССР!.. И как их любили читать…

Вообще же цензура очень помогала издавать хорошие книги. Ведь у каждого, даже самого замечательного автора выходило не все. И как-то так всегда получалось, что выходило-то самое лучшее. Скажем, у Ивана Ефремова есть по крайней мере пять неопубликованных произведений.

Все, что вышло у В. Шефнера в 1990 году, заметно слабее его рассказов и повестей, опубликованных в 1960–1970 годы.

Сверхтщательная, долгая работа с рукописями в издательствах заставляла «вылизывать» текст по многу раз. А необходимость убрать из него прямую полемику с властями и все «сомнительные» места делала его более емким, кратким и интересным. Эта книга – не литературоведческое исследование, но я берусь показать это на примере текстов и Стругацких, и Вадима Шефнера… На всех, которые стали известны.

Реально до читателя доходила меньшая и лучшая часть творчества писателя. У нас же часто складывалось ощущение, что до нас дошла меньшая и худшая часть.