Хайноре (СИ) - Миллер Ронни

— А с нею все хуже, чем я думала!

— Конечно, пожри тебя Молг! — рыкнул Биро, поднимаясь. — Она до сих пор не понимает, что произошло. И не верит в то, какая ты на самом деле сука.

— Вот и объясни все девочке. Теперь ты ее новый батюшка, — требовательно заявила ведьма, так знакомо уперев руки в бока.

Валирейн металась взглядом между Альмой и Биро, ничего, ничегошеньки не понимая. Как, откуда, почему… вопросы, мысли, слова, лица просто не умещались в голове. Какой — то бредовый сон после очередных дымных процедур, которыми ведьма лечила ее от лихорадки. Или может… может болезнь вернулась и теперь донимает ее безумными видениями?..

— Почему мы встали? — голос Биро рядом звучал так знакомо и по — настоящему, что Лира невольно отшатнулась.

Ведьма повела плечом, словно указывая себе за спину.

— Старик решил подтереть следы, пока погони нет. Но рано или поздно одноглазый захочет проверить все дороги, а мы ему ничего не оставим.

Ведьма подобрала юбку, поставила ногу в дорожной туфле на край телеги и легко взобралась внутрь. Потом она пригнулась и как лиса в курятне осторожно прокралась к медвежьей туше. Альма запустила руку в гриву милорда, словно нащупывая там что-то ценное, а потом полезла в кошель на поясе.

— Может, уже хватит этих зелий? — Биро проследил прищуренным взглядом за тем, как ведьма выуживает из мешочка маленький бутылек.

— Хочешь, чтобы он очнулся раньше времени и устроил нам погром? Не бойся, маленький, не для того мы все это терпели, чтобы сейчас просто убить нашего медведя по случайности. Лучше помоги мне.

Гвардеец придвинулся ближе, и с недюжинным усилием перевернул тело милорда на спину. Тот и не думал просыпаться, даже дышал так тихо, что казалось и вовсе был мертв. Ведьма приоткрыла указательным пальцем его рот и влила свое зелье.

Потом она обратила блестящий взгляд на встревоженного Биро.

— Ничего ему, туше здоровой, не станется. Поглядывай иногда, чтобы воздух из носа шел и все. Если, конечно, от доченьки своей оторвешься.

Альма смеясь спрыгнула с телеги, скрываясь за пологом, как солнце скрывается за завесой тьмы. Лира потянулась было за ней, но гвардеец придержал леди за плечо.

— Не стоит. Не надо.

Ущелье

Солнце становилось спокойнее на третий месяц лета. Осень кралась медленно, будто едва касаясь земли, и оставляя свои выгоревшие следы лишь на краешках крон, что ближе всего к солнцу. Славное время, пахнущее свежестью, преющей от влаги землей и какой-то тоскливой, мучительной болью.

Лира сидела на краю телеги, ветер немного холодил тело под тонкой тканью простого служаночьего платья. Сейчас бы Сорка сготовила свой пирог из тыквы и привезенной с юга пряности. Леди Оронца бы ела его без остановки, пока живот не лопнул, не пошел по швам, не порвался бы, как переполненный семенем плод, не выпустил бы на волю нутро… Валирейн вспомнила как десять зим тому назад впервые увидела мертвую корову в полях близ владений Оронца. Сорка прятала ее за свои юбки и все говорила о ведьмах, проклятых Отцом, которые, дескать и извели тут скот. Но лорд Оронца качал головой, указывая корове на брюхо, и винил во всем волков. Развороченное, в туче мух, блестящее огромными жгутами окровавленных кишок…

В следующее мгновение Лира уже согнувшись стояла у заднего колеса телеги и отдавала придорожной траве все, что успела съесть утром, — кусочек сыра и воду.

— Что случилось? — Биро внезапно оказался рядом, осторожно придерживая леди за живот.

— Я… не знаю… Плохо…

— Все?

— Кажется…

— Тогда осторожно поднимайся. Держись за меня. Это ничего страшного, не расстраивайся, бывает.

— Куда ты уходил?.. — Лира оперлась на гвардейца, чувствуя слабость в ногах и тошноту.

— За водой. Но погоди пить, дай себе отойти.

— Хорошо… Биро?

— Да?

— Что со мной?.. Я ничего не понимаю… А когда пытаюсь понять, сердце начинает колотиться, страшно, ужасно… и ничего не получается…

Гвардеец тяжело вздохнул, а потом осторожно приподнял леди и усадил ее на край телеги. Так иногда делал отец. Усаживал маленькую Лиру на свой деревянный огромный стол, на который сама бы она тогда не залезла, а потом садился напротив и разъяснял суть всяких вещей. Не все Валирейн тогда понимала. Не все понимает и до сих пор.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я не мудрец в таких вещах, — начал гвардеец, ставя бурдюк с водой за бортик телеги, — но разок видал, как молодые солдаты после боя теряли рассудок. Один такой парень остался посреди поля мертвецов один и пролежал на телах несколько дней. Его даже вонь оттуда не гнала. Говорил, что ждет. А чего ждет, не говорил. Потом отошел, конечно, пришел в себя. Бывалые шутили, мол, дождался. Так вот я думаю… — Биро замялся. — Может, такое из-за потрясения случается. Может и у тебя потому случилось.

— Не знаю, — прошептала леди, стараясь говорить как можно тише, словно это что-то значило, — мне думается, это сон… Просто очень-очень долгий…

Гвардеец заглянул ей в глаза.

— Если хочешь, я могу объяснить. Расскажу, что случилось. Думаю, тогда ты поймешь. Но будет очень плохо. Я так думаю. Хочешь?

Лира замотала головой. Она не понимала, чего не понимает, но точно знала, что не хочет, чтоб было плохо. И так не сладко, куда же хуже? Нет-нет-нет…

Биро кивнул, будто бы даже испытав облегчение.

— Хорошо, тогда не буду. Но потом… потом, ты наверняка этого захочешь.

Лира промолчала, глядя на своего защитника. Она не могла представить такого, чтобы ей вдруг захотелось, чтобы стало плохо. Но, возможно, он прав. Сейчас он понимает больше, сейчас он ее проводник, он все знает, он ее направляет. Пусть так будет. Хотя бы еще немного. Именно поэтому Лира отгоняла некоторые мысли. Мысли, что возвращали ее в холодную пещеру северных богов, в поместье, к Древним… нет. Не думай. Не думай об этом!

— Расскажи… — Лира схватилась за руку Биро, будто пытаясь удержаться от падения в пропасть мыслей и воспоминаний. — Расскажи, куда мы едем?

Гвардеец открыл было рот, но осекся и нахмурился.

— Расскажи так… Так чтобы я… как будто… как-нибудь…

— Хорошо. Пускай… Скажу так. Мы едем в место, где все будут в безопасности. И ты, и я, и мой брат, и… и все остальные.

— Твой… брат… Я не хочу! — Лира схватилась за голову. — Не хочу думать! Не хочу спрашивать!

Биро поймал ее, метущуюся, сильно сжав плечи.

— Так-так, успокойся. Я понял. Я имел в виду… того медведя. Который лежит в телеге. Он очень… важен. Для нас. Для всех нас. Мы должны привезти его в одно место. За нами будет погоня. Поэтому мы будет торопиться, как можем. Так лучше?

Валирейн вздохнула и опустила руки.

— Да. Так… так хорошо. Я поняла. Я буду… меньше спрашивать.

— Как хочешь. Но только, — Биро оглянулся по сторонам, потом снова посмотрел на Лиру, — не задавай вопросы тем другим. Ладно?

Леди кивнула, снова ухватившись за руку своего защитника. Это было приятно. Чувствовать заботу. Чувствовать свою слабость. Приятно. И страшно вместе с тем. Отчего-то ужасно страшно. Но об этом она тоже старалась не думать.

— …не заслужил? Я с вами со столицы иду! И не разочка еще дурного не сделал, даже с брагой в пузе. Чего ж ты такая недоверчивая, девонька? Что за мужики тебе попадались?

— Не поверишь, но с такими свиньями, как ты, я дело имею чаще, чем с благородными господами навроде нашего северного мальчика. Не волнуйся, торопыга, свою награду за предательство короны ты получишь точно в срок.

Альма и сир Гиллир вышли со стороны поля, что окружало их путь. Растущая здесь высокая трава с головой скрыла даже рослого мужчину, что и говорить о маленькой ведьме, потому-то они с Биро и не заметили их, пока те не заговорили. Дорога беглецов происходила из холмов, утопала в травяной низине и шла дальше, к горам. Казалось, что они так близко, что идти недолго, пару часов, может, день. Но гвардеец покачал головой, когда Лира поделилась своими мыслями, и сказал, что высокие фигуры часто нас обманывают.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})