Я – истребитель - Владимир Поселягин

— Цел? Жив? — захлестнула меня волна служащих аэродрома.

— Норма, — смеясь, ответил я. Хотя хотелось не смеяться, а плакать. «Ястребок» было жалко до слез.

— А ну разойдись!! — вдруг рявкнул кто-то. Люди расступились, и я увидел рядом с полуторкой, чужую «эмку». Она была точна не наша, у Никитина была прострелена крыша, а это чужая.

«Это еще кто?» — мысленно подумал я, сердце сжалось от нехороших предчувствий.

Рядом с машиной стояли трое командиров, в форме НКВД.

— Младший лейтенант Суворов? — спросил старший по званию, капитан. Двое других, лейтенант и старший лейтенант, молчали.

— Да, это я, — ответил я несколько растерянно, кинув взгляд на слегка бледного Никифорова. Кириллов был тут же, и тоже молчал. Видимо документы у приезжих были на «уровне».

— Вы проедете с нами. Сдайте оружие.

Толпа ахнула. В военное время это значило одно, что я уже не вернусь обратно.

— Есть сдать… — я стал снимать ремешок с кобурой, но тут мне пришла мысль побарахтаться. Просто какое-то наваждение.

— Товарищ капитан, а можно ваше удостоверение посмотреть? — твердо сказал я, прекратив снимать оружие.

— Вы что, лейтенант, не поняли? Сдать оружие! — выпятив челюсть, резко приказал он.

— Кому? — нагло спросил я. Меня уже отпустило от неожиданности, и я ответил тоже довольно резко.

— Мне!

— А вы кто?

— Лейтенант, вы издеваетесь. Я уже предъявлял удостоверение вашему командиру и особисту, — кивнул капитан на Никифорова, и стоящего рядом Никитина.

— Удостоверение личности, пожалуйста, — протянул я руку, сделав два шага вперед.

Я заметил краем глаза, как напряглись остальные, не исключая обоих особистов, их тоже что-то напрягло. Капитан – это тоже увидел, поэтому усмехнувшись, расстегнул клапан нагрудного кармана и достал удостоверение.

— Ваша бдительность достойна уважения, младший лейтенант, — показалось мне или нет, но в его голосе была угроза.

Открыв удостоверение, я мельком осмотрел его. Сомнений не было, как и следа от скрепки.

— Фальшивое, — растерянно сказал я. А так как была тишина, то услышали все. Не успел я ничего осознать, как кто-то схватил меня за воротник и дернул назад. Падая, я успел заметить блеснувшее у лица хищное лезвие финки.

«По горлу метили» — подумал я. Дальше я уже ничего не видел, на меня навалилось чье-то безвольное тело, но зато все слышал. Часто хлопали пистолеты, один раз протрещал автомат, где-то вдали несколько раз гулко ударила винтовка, и множество криков, в основном мат.

Скинув с себя тело бойца из подразделения БАО, я доставая маузер, стал одновременно осматриваться. Моей помощи уже не требовалось, пока я барахтался под телом бойца, все закончилось. Из «эмки» свешивалось тело красноармейца, рядом на земле лежал ППД, который на моих глазах подхватил кто-то из аэродромной обслуги. Капитан с развороченной грудью лежал в двух метрах от меня, глядя мертвыми глазами в небо. Старший лейтенант у заднего колеса полуторки, в его руках были зажаты два ТТ со сдвинутыми назад затворами. Отстреливался до последнего. Вокруг суетились бойцы и командиры, проверяя, кто жив, а кто нет. За полуторкой были слышны крики, там явно кого-то допрашивали. Встав с помощью подскочившего бойца, на ноги, я, держа в руке маузер, пошел посмотреть, что происходит за машиной. Там оба особиста допрашивали лейтенанта, тыкая ему в рану на ноге стволом пистолета. Вернее это Кирилов тыкал, Никифоров просто орал, прижимая окровавленную тряпочку к боку. «Лейтенант» же что-то полуобморочно бормотал в ответ.

«Допрос в боевых условиях!» — отстраненно подумал я.

Обернувшись, я посмотрел на тела десятка людей, без движения лежавших на сухой, пыльной земле. Мое внимание привлекла плотная фигура в командирском френче. Как раз один из бойцов, что осматривали и уносили куда-то тела, перевернул его и я увидел остановившийся взгляд капитана Борюсика.

На подножке полуторки со стороны водителя сидел майор Никитин, которому капитан Смолин делал перевязку руки. Лютикова суетилась у тяжелых.

«Что я натворил?!!!» — это мысль крутилась у меня в голове раз за разом, как будто испорченная пластинка. Если бы не я, то парни были бы живы. Заметив, что продолжаю держать пистолет, дрожавшими руками я спрятал его в кобуру. И глубоко вздохнул.

— Одиннадцать убитых. Восемнадцать раненых! Это что такое? — орал комдив, который довольно шустро прилетел в наш полк на У-2.

— У них было подстраховка, и она вступила в дело, когда с поля донеслись выстрелы, товарищ полковник, — морщась от беспокоившей его раны отвечал Никитин.

Это действительно было так. Группе немецких диверсантов, был дан приказ на мой захват. Причем пленный рассказал, что велели доставить только живым, а в случае невозможности захвата, уничтожить. Работали не в первый раз, дело знали туго, а тут из-за меня осечка. Группа подстраховки из восьми человек была на полуторке, вот они то и вступили в бой чтобы дать уйти группе захвата. Когда поняли, что уже поздно, просто ушли, бросив одного своего, и девять наших. В результате у нас четыре трупа, один пленный и две машины. Свою полуторку диверсанты почему-то не забрали, бросили ее недалеко в лесу и ушли пехом. А наткнулись на нее наши, только через полчаса.

Именно это и докладывал Никитин полковнику.

— А вы чего молчите? Стыдно? — грохнув кулаком по столу спросил полковник у обоих полковых особистов, которые тоже присутствовали.

Я сидел позади всех в землянке и с интересом слушал, до сих пор не понимая. Я то здесь зачем? Кроме командования обоих полков, больше никого не было.

— Документы у диверсантов были изготовлены очень высокого качества, просто отличные. Для проверки было слишком мало времени, проводная связь была перерезана до их приезда. Скорее всего ими же. Так что установить принадлежность к немецким подразделениям было довольно тяжело, — спокойно ответил Никифоров. Несмотря на рану в боку, он как и Никитин тоже присутствовал.

— Установить тяжело? А мальчишка сопливый только заглянув в документы, сразу определил что они фальшивые, это как по-вашему? — орал полковник тыкая в меня пальцем. Видимо ему было пох, кто перед ним сидит.

Никифоров уже подходил ко мне с подобным вопросом и я подробно объяснил, как определил фальшивку, рассказав, что меня научил этому один из пограничников, когда ходили по немецким тылам. На вопрос «кто?», я осторожно сдал Слуцкого.

— Мы уже выяснили, кто научил лейтенанта определять подмену. Так что мы теперь тоже в курсе, — коротко ответил Никифоров.

— А сами значит были не в курсе? — едко спросил полковник. Он действительно переживал. Погибло на земле, не в воздухе, а на земле семь летчиков, это не могло его не расстраивать.

— Теперь знаем!

— Знают они… Выяснили причину нападения?

— Да. Их целью был младший лейтенант Суворов, присутствующий здесь. По заявке Люфтваффе, которые страдали от его полетов, был приказ выкрасть Суворова. Его фотография у них была, так что в лицо они лейтенанта знали.

— Откуда фото?

— Из газеты.

— Почему именно он?

— На счету Суворова, как сообщил диверсант, шесть сбитых асов Люфтваффе. Четыре из них имели по двадцать сбитых на счету. Так что командование Люфтваффе разозлилось не на шутку. Кстати возможно, что сегодняшняя атака на него была так же спланирована для уничтожения.

— Как они поняли что это он?.. Ах да. Единственный на нашем фронте ЛаГГ. Да тогда это все объясняет. Значит немцы объявили его врагом?

— Пока только не официально, но потом, скорее всего, объявят. Среди погибших асов был сам Хайнц Бэр «Притцль», на счету которого двадцать семь побед. Недавно он получил Железный крест, но погиб от рук нашего Суворова.

— Нечего было к нам лезть, — буркнул я тихо, у себя в углу.

— Суворов! — посмотрев на меня, сказал полковник.

— Я, — вскочил я.

— Ты ведь у нас теперь безлошадный?

— Да, товарищ полковник.

— Самолеты обещали дня через три, так что усиль тренировки, а пока отдыхай. Свободен, — чуть поколебавшись, приказал полковник.

Выйдя наружу, я только пожал плечами.

Ну на хрена я там был нужен то??? Видимо полковник имел на меня какие-то планы, но передумал.

Осмотревшись, я зашагал к нашей землянке. Около нее на бревнышке сидела вся наша группа. Покачивающий перевязанную руку сержант Лапоть, он попал под выстрел, когда был у моего «ястребка», обернулся и увидел меня.

— Наказали, товарищ лейтенант?

— За что? — удивился я.

— Да крики полковника, даже тут было слышно, — пояснил он.

— Нет, это не меня. Кстати, он сказал, что через три дня самолеты обещали нам перегнать.

— О-о-о, — сразу приняли весть летчики.

— Где Сомин? — командира группы среди них не было.

— Так с ужина не вернулся. Мы-то быстро, а он задержался.