Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия (СИ) - Савченя Ольга "Мечтательная Ксенольетта"

– Почему мокрая? – удовлетворившись одним ответом, сразу задал новый вопрос.

– Мылась.

– Вся? – пристально уставился на сумку.

Я поправила ее, подтягивая на плечо повыше. Да, после проживания в Васгоре я дважды стирала в реках одежду, а себя мыла травой, выдернутой с корнями. Прямо землей и песком сдирала верхний слой кожи. И вот еще разок провела такую же чистку, чтобы даже намека на вонь не осталось. Насколько я помню, Елрех очень не любила именно немытых васовергов, а мне бы очень хотелось крепко обнять ее при встрече, и чтобы она обняла меня в ответ.

– Люблю чистоту. С этим есть какие‑то проблемы?

– Нет. – Уши эльфа дернулись, а сам он нахмурился, теперь уже разглядывая саму меня. – А увечья откуда?

– Ветки в лесу.

Его вопросительный взор, направленный на мою шею, заставил растянуть широкую улыбку.

– Некоторые ветки могут оплетать. Вам не о чем беспокоиться, – поспешно заверила я, предостерегая следующие вопросы. – Я не доставлю городу никаких хлопот.

– Хорошо. Но я вынужден узнать, к кому вы идете. Я запишу. Если не будет хлопот, запись так и останется просто записью.

– Я Асфи, – с легкостью сообщила, – пришла к исследователю по имени Ромиар и алхимику по имени Елрех. Они…

– Я знаю их, – перебил он. Его плечи опустились, а вся важность резко сдулась. – Мог бы по вашему виду догадаться, к кому пришли.

– Простите? – я изогнула бровь.

– За что? – удивился он.

– Ни за что. Это просто форма приличия. – Поморщилась, отмахнулась и сразу спросила: – У моих друзей проблемы?

Мне показалось, он хотел кивнуть и сказать: «да», – но вытянулся стрункой и покачал головой. Явно выслуживаясь, приобрел официальную вежливость.

– У вашего друга не может быть проблем. Он уважаемый шан’ниэрд, и если вдруг у него возникнут трудности, мы будем рады помочь ему. А этой ночью, как мы и обещали, выставим у его дома больше охраны.

Я едва не закатила глаза. Какой дом? Просила же: не высовываться!

– А ко мне у вас какие вопросы? – выдохнула я.

– Извините, – эльф поклонился. – Я сразу не разглядел, что вы странно выглядите. То есть… увечья. Увечья не разглядел! – Резко выпрямился и, приложив руку к груди, в глаза посмотрел с серьезностью. – Асфи, прошу прощения. Могу подать лист и перо – напишите на меня жалобу. Но поймите меня: я должен останавливать всех, кто выглядит странно, и узнавать о них, как можно больше. Иначе я не понимаю, в чем суть моей работы.

– Я понимаю, – поддержала его тоном, но ни черта не понимала.

– Спасибо. И на самом деле останавливать приходится не так часто. Тем более редко приходят раненные, болезные и изувеченные – а таких я останавливаю всегда. Теперь, пока уважаемый Ромиар не покинет наш город… то есть свой дом! Пока он не уедет в другой свой дом, я постараюсь сразу видеть изувеченных издали и пропускать в город без каких‑либо расспросов. Если нужно, готов выделить охранника, кто будет провожать таких сразу к дому уважаемого Ромиара. Будьте добры, передайте это ему по случаю.

Он его достал… Ромиар точно достал ушастого беднягу. Что тут произошло, пока меня не было? Опасаясь довести любопытством до нервного срыва и без того пунцового от злости эльфа, я просто поинтересовалась:

– А для меня провожатый найдется?

– Без проблем, уважаемая! – И развернувшись на пятках, заорал: – Ливаль!

Снова повернулся ко мне и быстро проговорил:

– Но думаю, что вы бы и сами легко нашли его дом. Вокруг него молодые девушки разбили самый настоящий военный лагерь. Уверен, что даже васоверги могли бы поучиться у них тактикам осады. – Заметив приближающегося фангра, указал на него. – Этот мужчина сопроводит вас.

После Васгора идти по мощенной камнем главной улице было одно удовольствие. Ароматы топленого молока и жженого сахара напоминали о том, что я завтракала только голубикой. Дружелюбные голоса, смех детей, пробегающих по улице с корзинками и пухлыми, но очевидно легкими мешками, вызывали улыбку. Как же тут хорошо.

По главной улице мы добрались до центральной площади с фонтаном и лавочками, где и свернули. Долго двигались вдоль оживленных рядов лавок, затем снова свернули, и продолжили путь. Вышли к большим особнякам, окольцовывающих парк. Именно в этом парке, как я заметила, собрались «охотницы» на сердце беловолосого шан’ниэрда. Мы пересекли зеленый массив по запутанным дорожкам, и, если бы я не высматривала девиц целенаправленно, то ни за что не догадалась бы, что они тут не ради прогулки. Смутило лишь то, что среди гуляющих в основном были шан’ниэрдки, которые на городских улицах встречались крайне редко и обычно с сопровождением. И иногда их разбавляли безумно красивые эльфийки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Двухэтажный белый дом с мансардой утопал в зелени. Скопление девиц напротив него, якобы прохлаждающихся в парке на скамейках, не позволяло ошибиться адресом. Но фангр, положив руку на эфес меча, проводил меня к самым воротам. Охранные духи появились сразу же и без заминки соприкоснулись со мной. В воротах уже через секунду тихо скрежетнул встроенный замок. Я застыла, сдерживая улыбку и проникаясь приятным ощущением – меня ждали. Именно меня тут ждали.

Войдя внутрь, осторожно прикрыла за собой ворота. Какой‑то эльф, видимо, садовник, увидел меня и ненадолго прекратил стричь кусты. Я сделала вид, что не заметила его. Если Роми каким‑то образом настроил духов на мою ауру, открывая для меня все двери, то наверняка предупредил и слуг, что я могу прийти и имею права на добрую встречу. Предположение подтвердилось, когда второй эльф выскочил на широкое крыльцо дома и с улыбкой произнес:

– Пусть духи будут благосклонны к вам, Асфи. Мы рады вашему возвращению. – И сразу распахнул передо мной дверь. – Если вам угодно, я заберу ваши вещи.

Я с полуулыбкой остановилась на нижних ступенях и все еще переваривала происходящее. Это какой‑то сюрреализм, опасно граничащий с карикатурой. Или так кажется после Васгора?

Старый эльф не торопил меня и, если смущался, делал какие‑то мысленные заметки насчет моей адекватности, то вообще ничем этого не выдал. У него даже губы кривились в настолько естественной радости, что я и впрямь чувствовала себя самой желанной гостьей дома. Гостьей ли? Любимой хозяйкой! Надо же…

Скрип за углом привлек внимание. И вскоре из‑за цветущих кустарников по дорожке выскочил Кейел. Увидев меня, резко замер и сглотнул.

Куда я попала?

А сердце превращалось в лед. От него растекался холод, боролся с вспыхнувшим в груди теплом. Я смотрела на любимое лицо и через силу глубоко дышала. Сомкнутые губы, вкус поцелуев которых трудно забыть. Этот вкус нельзя описать привычными эпитетами – этот вкус взрывался в голове, а послевкусием сохранялся в груди, животе, слабостью – в ногах. Впалые щеки, на которых спустя два дня похода, уже ощущалась щетина, но не колкая – мягкая. Позже Кейел согласился убирать волосы соком травы, которым пользовалась и я. Этих мер ему хватало на дольше. Чуть длинный нос, иногда мешающий поцелуям, но в который можно было игриво чмокать Вольного, а затем любоваться осторожной улыбкой, будто тогда он, прямо как я сейчас, тоже находился в реалистичном сне, угрожающим отобрать твердую реальность и понятные установки на будущее, но который давал от этой реальности необходимую передышку. Хищный разлет бровей, делающий взгляд опаснее даже теперь, когда в теплых, зелено‑карих глазах почему‑то таится тревога. И эти волосы, собранные в хвост… И жест, ранящий даже камень, в который превратилось сердце.

Чуть склонив голову, он заправил выбившиеся пряди за уши, и сглотнул, отчего дернулся выпирающий кадык. На миг поджал губы и тихо поздоровался:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Пусть духи будут благосклонны к тебе, Асфи.

От хриплого голоса на коже выступили мурашки, нежная щекотка пробрала за ушами и на затылке. Духи Фадрагоса, как же хорошо… Лишь бы не замурлыкать.

– Я рад, что ты вернулась. Надеюсь, твои раны, – он указал на свой лоб и, слегка насупившись, глянул на мою шею, – несерьезны.