Здравствуй, Мир! - Михаил Француз

на качество «ядер», так и на их количество в одном изделии. Естественно, есть ещё и сочетаемость самих «ядер» между собой, в зависимости от вида исходного существа, и с материалом. Какие-то «ядра» с какими-то материалами «дружат» лучше, какие-то хуже. Как и между собой.

Мой лом, повторюсь, был выкован из металла, способного принять усиление от «ядра» ранга C. Одного «ядра» ранга C. Или пяти D-ранговых. Или двадцати пяти E-ранговых. F-ки даже мы с Гордоном не считали. Их много. Но и толку от них…

Одно «ядро» D-ранга я уже «впаял», чем уменьшил лимит лома. Уменьшил, но не исчерпал. И запас самих «ядер» у меня был. Как и подготовленные выемки на самом ломе.

Браться за второе D-ранговое «ядро»… не стал. Руку жалко. Да и зелья тратить не рационально. Поэтому, взялся за E-ранговые. Тем более, что их у меня в запасе больше.

Первое «влилось» на увеличение массы лома. Второе — на повышение его твёрдости с прочностью. Третье — на пробивную способность.

С этими «ядрами» было всё куда проще, чем с D-ранговым. Но это и не удивительно. Во-первых, ранг. Во-вторых — опыт. В-третьих, это странное состояние «ясности», которое так никуда и не уходило, пока я продолжал держать в руках лом.

Рука, кстати, выдержала. «Лечилки» тратить не пришлось.

Результат… хороший. Хороший получился инструмент. Мощный, удобный, ухватистый, бодрый. Да ещё и думается с ним в руках, в удовольствие.

К вечеру, как я уже говорил, третья кучка руды высилась так же, как и две рядом с ней.

Гордон, рассматривая эти груды, задумчиво чесал в затылке. Расплатиться он расплатился, честь по чести. Но вот на завтра сказал, что больше покупать её не будет. Эту бы переработать.

Ночь, по уже начавшей складываться традиции, я провёл в гостинице «Шипы и розы».

***

Утром, я был снова во дворе у Гордона. Уж очень мне было интересно, как же из этих неказистых камней, что я таскал ему два с половиной месяца, он будет непосредственно металл добывать. Страсть как интересно!

Гордон над моим интересом только посмеивался. Гнать не гнал. И, когда процесс всё же начался, я-таки понял, почему…

Технология, в принципе, не сложная. Но трудоёмкая до ужаса!

Сначала складывается печь. Да-да! Именно складывается. И она одноразовая! Печь, организуется поддув, загружается в неё руда, уголь. Кстати, уголь — он оказался не какой-то древесный, а нормальный, каменный. Из шахты, расположенной возле соседнего города. Нормальной шахты, а не как у нас тут, входа в Лабиринт. Там этот уголёк нормальные шахтёры нормальным инструментом в нормальных объёмах ломают. И возят нормальными подводами. От того и стоимость у него два медяка за подводу, а не как у руды — два медяка за мешок. У Гордона под него даже специальный угольный склад-сарай есть, где тот хранится в сухости от дождей под крышей.

Потом, в этой печи, которую гасить нельзя, иначе придётся новую собирать, пережигается вся руда, из который выплавляется «крица» — тестообразное губчатое железо, которое оттуда надо выгребать и собирать. Это всё — первый этап.

Этап второй: из этой «крицы», с помощью нормального горна и наковальни выколачивается молотом весь оставшийся лишний шлак… вручную.

Не представляю, как металл из руды добывают у нас, на Земле, но тут, именно из этих камней, добытых из этой шахты, конкретно так. Иные способы, если они и существуют, Гордон мне объяснять не стал.

Поняв, какой же это громадный объём работы, я растерянно почесал в затылке… под весело-хитрым прищуром глаз Кузнеца, стоящего, сложив на груди руки и ждущего от меня чего-то. Хотя, какое тут «чего-то», понятно же чего! Работы.

Я ведь уже говорил об экономической целесообразности для Кузнеца заниматься ковкой конечных изделий, которые непосредственно можно продать, вместо траты времени и сил на выплавку и обработку руды, которую ещё предстоит только превратить в готовые изделия. И труд этот достаточно неквалифицированный.

Нет, понятно, что каких-то ухваток, ловкости, знаний своих хитростей и опыта он требует, но всё же, это поточное производство, а не творческий процесс работы над каждым конечным изделием. Тут достаточно организовать процесс, показать основной порядок действий и время от времени контролировать качество.

Я чесал репу минут пять. Потом всё же махнул рукой и предложил Гордону свою помощь. Сговорились на медной монете за килограмм готового металла. И началась работа…

***

Неделю горела печь. Неделю мы с Гордоном, посменно возле неё стояли. Семнадцать часов я, семь часов он. Спал прямо здесь же, у Кузнеца в доме. Выделил он мне комнатку с лежаком. Мылся тоже. Ел вообще, возле печи, не отвлекаясь от процесса.

Потом руда кончилась. Печь мы потушили и разобрали, на что ушёл ещё целый день: надо же было выгрести и вытащить со двора весь выплавившийся шлак.

После этого, настало время горна и молота. И окончания «смен». Теперь «негасимость» печи за спиной не стояла. Теперь, можно было прерываться. А значит, Кузнец больше не обязан сам включаться в процесс.

Он выволок мне отдельный горн, отдельную наковальню, предоставил набор инструмента, показал, что и как делать, куда складывать, на какие показатели в обработке ориентироваться. Выколотил первую партию металла и свалил по своим делам, предоставив мне свободу деятельности.

Что ж, «глаза боятся — руки делают». Вот и я, поплевал на руки, взялся за молот, и… начался конвейер. Снова.

Глава 27

***

В ту неделю, что я дневал и ночевал у плавильной печи, Шифеева успела наведаться в Лабиринт. Насколько глубоко она спустилась, сказать не могу, так как не следил за ней, а сама она не распространялась. Главное: вернулась живой, целой и не проклятой.

Живой и целой — понятно. А вот с проклятиями… существует в этом мире, оказывается, и ещё такой вид травм. Некоторые, правда, относят его больше к увечьям, так как какому бы то ни было лечению такая штука поддаётся крайне неохотно. Но, опять же: зависит от тяжести.

Простенькие, низкоуровневые проклятия от низкоранговых мобов… или «Игроков», как я, иногда, по привычке, для своего удобства, обобщённо называю разумных с боевыми и околобоевыми ветками развития. Всё же их довольно много, все они очень разные, подобрать для них одно какое-то общее слово сложно. Так что, пусть будут «Игроки», хотя, конечно, ни к какой игре они отношения не имеют. Так вот, простенькие и низкоуровневые проклятия снимаются в храмах, жрецами. Более сложные, соответственно, там же, но жречеством уже более высокого