Черные страницы истории Церкви - Витторио Мессори

После трех лет такой жизни Ружди написал обращение, о котором мы уже напоминали. Он сказал, что уже не может жить таким образом и испытал все, чтобы получить от своих собратьев в вере «прощение», но все же встретился с гневными ответами, снабженными замечанием, что обида репутации пророка является не прощеным грехом в этой жизни и расплачиваться придется в будущей жизни.

Не помогло даже его заявление, что он продолжает исповедовать ислам, и был плохо понят, и хотел бы оправдаться в намерениях, которые были причиной написания книги.

Сейчас Ружди заявляет, что потерял всякую надежду и отрешенно видит, что слово «мусульманин» приобретает более отчаянное значение. На тему ислама он высказывается в таких словах: «Ни в одном месте ислам не смог создать свободного общества и в том числе мне не позволил сделать этого». Он вспоминает об одном истинном мусульманине, к которому обратился с просьбой о посредничестве: «С гордостью ответил мне, что в течение нашего разговора по телефону его жена отрезала ему ногти на ногах, и предложил мне, чтобы я попытался найти себе такую послушную и смиренную жену вне Корана, которым я пренебрег».

Ружди замечает, что на подобие умершего «реального социализма» можно назвать «Реально Существующий Ислам». Они «сделали из своего пророка бога, а религию без священников заменили религией, с большим числом священников, а из буквального толкования текстов создали оружие, оправдывающее преступление: поэтому ислам никогда не разрешит жить такой личности как я».

Было бы ошибкой, пожимать плечами и говорить «это их дела». Пусть мусульмане решают их сами. Тем более что недавно появилась информация, на которую, даже в Италии не обращают значительного внимания. В Париже был вынесен новый смертный приговор, так же как и первый, на писателя, который не является мусульманином. Более того, речь идет об известном писателе католических очерков, известного также у нас в «прогрессивной среде», одного из тех, которые рассуждают на тему необходимости «диалога» всегда и везде.

Приговорен Жан-Клод Берреу, за его последнюю работу под названием,,De l` Islam en general et du monde moderne en particulier”. Предложения прогрессивного католического писателя Берреу, касающиеся возникновения ислама, до такой степени не понравились плюралистической и демократической общественности, а также огромной и повсеместно возрастающей массе эмигрантов-мусульман во Франции (на сегодняшний день их более 3 миллионов), что было вынесено постановление, ликвидировать неосторожного писателя. Как информирует Французская пресса, Берреу, как и Ружди вынужден скрываться. Дом, в котором он проживает, день и ночь охраняется вооруженными полицейскими, а сам писатель не может выйти без охраны.

Это все волнующее предсказание того, что может нас ожидать. Таким образом, интеллигенция, которая более двух веков борется с христианством за свободу слова, начинает понимать опасность высказывания в ситуации непрерывной угрозы смерти, установленной Umma, т.е. исламской общиной.

Нужно подчеркнуть, что исламский приговор в противоположность приговору инквизиции является анонимным и не подвергается опровержению, и не принимает во внимание никой возможности прощения, даже посредством самого тяжелого наказания. Так как это предсказывал в начале нашего века Леон Блой: «Придет время тоски за Торквемадой».

О нетерпимости (уже почти по «католическому» определению) великий историк англиканского вероисповедания Арнольд Тоэнбе, умерший в 1975 году, так пишет в своей работе: «Еще в начале XVII века духовная атмосфера правящих в Европе не разрешала учиться в данной стране тем, кто не исповедовал официальной религии: католицизм, протестантизм, или православие. Университет в Падуе, будучи под покровительством Республики Венеция, был единственным исключением на Западе; в нем могли учиться не только католики, но и студенты других вероисповеданий. В Падуе учился английский протестант Харвей, открывший кровообращение, исповедующий православие Александр Маврогордато, автор трактата на тему открытия сделанного Харвеем, еще до его перехода на служение атаманской империи. Либерализм падуанского университета являлся исключительным случаем. Например, университет в Оксфорде, до 1871 года представлял к научным званиям только тех кандидатов, которые были сторонниками Тридцати Девяти Статей исповедания веры епископской Англиканской Церкви». Это еще один пример того, что общественные места не могут выстоять в испытаниях «истинной» истории.

Уже так много говорилось о реформах учреждений, и необходимости изменения систем. Интересной на этот взгляд кажется католическая точка зрения.

Известно, что людей можно организовать по трем разделенным, смешанным или объединенным основным моделям: монархии, аристократии и демократии.

Церковь все время уходила как от теоретических привилегий, так и от осуждения одной из них: выбор принадлежит времени, истории и сложностям отдельных народов. Тем не менее, последние римские папы (впервые это сделал Пий ХП, в выступлении по радио в рождество 1944 года, распространение которого было запрещено, особенно в Германии) охотнее хотели предоставить для современного Запада парламентскую систему, хотя и остерегались догмы этого мнения, чтобы никто не подозревал, что только эта система приемлема католиками. Несмотря на то, что в это время ее считали более подходящей для Запада. В связи с этим Церковь не обязана бить себя в грудь, ни просить прощения за сдерживание своих капелланов в королевских дворах старого порядка, или в связи с признанием Венеции RES publica Christiana (не смотря на противоречия, однако несвязанные с системой управления), которая отличается наиболее просвещенным аристократическим строем.

В то же время и в тех же местах, принимая во внимание ту историю, и тот темперамент людей, именно эта система была наиболее соответствующей. Речь идет прежде всего о законной власти такой власти, о которой говорит Апостол, сурово приказывая: «Всякая душа да будет покорна всяким властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены.(…) И потому надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести. (…) Итак отдавайте всякому должное: кому подать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь. (…) (Рим.13,1,5,7.).

Церковь не может делать того, «что ей придет в голову», не может придумывать себе Откровение, приспосабливаясь к моде и к меняющимся человеческим требованиям, так как является невольником Божьего Слова (нравится это кому-то или нет). Итак, «католическая» точка зрения, касающаяся разных систем управления должна опираться на цитированные отрывки из Послания св. Павла и на другие, расположенные в Новом Завете. Среди них находится Первое Послание св. Петра, а в нем совет столь же короткий, как и обязывающий в христианской практике: «Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите!» (1 Петр 2,17).

В связи с этими, как и многими другими цитатами, которые можно перечислить, нельзя умалить вопрос об «официальной» проблеме Церкви, осуждаемой из-за своей истории об «ассимиляции с властью» или «угодливости перед властью, не обращая внимания на их характер». Некоторые эту проблему изменили до такой степени, что сделали из Святого Писания науку «констатирующих» или «революционеров». Считали, а многие по сегодняшний день это делают, что ведение политической борьбы истекает из Святого писания, в то время как именно Библия говорит совсем нечто другое.

Итак, «христианское» право не оспаривается до тех пор, как, например, в XVII веке иезуит был советником короля в Версале, священник принимал участие в партизанском движении, катехет был революционером. Это однако неприятно смотрится. Поэтому прежде, чем кто-то решится на это, должен задать себе вопрос, разве хочет он это делать согласно Слову Божьему?; если нет – пусть найдет себе другую опору для своей идеологии.

Католическая мысль все время считала, что все формы управления – даже те, более совершенные на бумаге и наиболее благородные в теории – осуществлялись людьми, первородный грех которых перепутал мужество с трусливостью, альтруизм с эгоизмом, величие с низостью.

Итак, на протяжении веков, усилия людей Церкви более сосредоточились на усовершенствовании человека, чем на структурах. Стремились больше участвовать в формировании «хороших управляющих», чем в конструировании «хороших властей». Как знаем, даже самая лучшая в теории общественно-политическая структура может превратиться в кошмар, если властью будут управлять негодяи.

Христианство – это не встреча просвещенных идеологов, закрывающихся в своих квартирах, проводящих время в салонных дебатах, и не разработка концепций с целью установления проекта «наилучшего из миров». Верующие вынуждены заменить смерть теоретических принципов с живой действительностью, прагматизмом, которого нельзя найти в анонимных структурах, но в личностях, со всей гаммой их человеческих противоречий. Политики не исправятся «манифестами», но совершенствованием и «очищением сердец» народа, который выдвигает их к управлению и поддерживает.